  Незебград влюблял в себя с первого взгляда окончательно и бесповоротно. Мы вышли из метрополитена в районе Старой Площади, как гласила табличка, и сразу наткнулись на милиционера, который подозрительно смерил нас с головы до ног, безошибочно распознав гостей. Это неудивительно — мы пялились по сторонам разинув рты. Орел, хоть уже бывал здесь, тоже чувствовал себя явно не в своей тарелке.
      Вокруг возвышались большие кирпичные дома с красивыми барельефами в виде звезд, повсюду были развешаны красные знамена Империи, и даже цветы на аккуратных, ухоженных балконах выглядели как-то по-особенному торжественно. Где-то совсем рядом играл оркестр, и только когда Орел ткнул пальцем вверх, на угол здания, я сообразил, что музыка льется из рупора громкоговорителя. Было непривычно много людей, орков и восставших — обычных пешеходов и наездников. Милиция следила за тем, чтобы прохожие не стояли на пути оседланных дрессированных животных и странных механизмов, несущихся с неимоверной скоростью.
      — Разбогатею, куплю «Быстролет», — сказал Орел.
      — Что? — не понял я.
      — «Быстролет»… — он ткнул пальцем в пролетевшую мимо чудо-машину.
      Здание городского комитета мы отыскали очень быстро, в основном благодаря подсказкам милиционеров, показавших нам дорогу. Внутри было прохладно и стоял легкий гул от множества негромких разговоров и эха. Я скользнул взглядом вверх по широкой мраморной лестнице, устланной красной ковровой дорожкой, и вздрогнул — оттуда на меня с огромного портрета сверху вниз строго смотрел Глава Империи — Великий Маг Яскер. Портретов вокруг было много, но именно от его нарисованного взгляда хотелось куда-нибудь спрятаться. Меня посетило странное чувство, будто Яскер на самом деле может смотреть на всех через свой портрет, и не только смотреть, но и словно бы видеть насквозь, читать мысли.
      Служащие, сновавшие туда-сюда по идеально отполированному паркетному полу, были как на подбор подтянуты, собраны, и мне все время хотелось пригладить волосы на голове и поправить сюртук, чтобы выглядеть соответствующе столь внушительному учреждению и его серьезным работникам. Молоденькая девушка из справочной сообщила нам, что майора Правдина мы можем найти в архиве на первом этаже, и ткнула пальцем в коридор с противоположной стороны.
      Хотя здание и было большим и просторным, я все равно чувствовал себя слоном в посудной лавке. Деликатно постучав в дверь с табличкой «АРХИВ», ответа я не получил и приоткрыл большую деревянную дверь. Внутри были высокие, забитые до отказа, ряды стеллажей — не удивительно, что моего стука никто не услышал, он попросту затерялся в этом огромном зале. Орел смело вошел внутрь и сразу же твердым шагом направился к единственным присутствующим — двум мужчинам и двум женщинам. Если среди них и был майор Правдин, то это явно тот человек в военной форме.
      — Здравия желаю, — гаркнул Орел, козырнув. — Мы ищем майора Правдина.
      Человек в военной форме, лишь мельком взглянув на Кузьму, уставился на меня.
      — Так вот как выглядит имперец, который выжил… Хм… — он оценивающие осмотрел меня с головы до ног, о чем-то размышляя.
       Интересно, откуда он меня знает? Мне стало немного не по себе от того, что меня узнают незнакомые люди. Но тут же я подумал про то, что, вероятно, пока я отдыхал в здравнице, руководство уже тщательно ознакомилось с моим личным делом. И, по всей видимости, изучило и фото.
      — А почему так долго? — продолжил он. — Опять Иасскул Тау затеял тесты и проверки?
      — Так точно, — хрипло проговорил я, слегка раздосадовавшись, что мой голос не звучит так же звонко и четко, как у Орла. Да и выгляжу я, наверное, как растерянная курица, потерявшая свой курятник.
      — Ох, нет с ним слада. А дело, между тем, не терпит отлагательств. Нам необходимо разобраться, что все-таки произошло на «Непобедимом». Я оставлю вас ненадолго, — обратился он к своим спутникам, так и не проронившим ни слова при нашем появлении, и повернулся к Кузьме. — А вы, стало быть, Кузьма Орлов? Тоже были на том корабле, насколько я знаю. Отойдем-ка…
      Втроем мы подошли к окну, через которое улицу было едва видно из-за пурпурных портьер, оставивших между собой лишь маленькую щель. Впрочем, Правдин, едва мы приблизились, отвел рукой штору и выглянул наружу, как будто хотел удостовериться, что за ней никто не стоит и нас не подслушивают.
      — Буду говорить начистоту. Нападение канийцев на корабль, где был установлен экспериментальный портал, не случайно. Да-да, портал, — кивнул он, заметив мои вздернутые брови. — Именно благодаря ему тебе удалось спастись. Более подробно тебе об этом расскажет Марта Извилина, — он махнул рукой себе за спину, где одна из женщин не сводила с меня пытливого взгляда. — Мое дело — иное и не менее важное. Где-то в самом сердце Империи завелась «крыса». Кто-то же сдал Лиге маршрут и координаты «Непобедимого»! Нам надо эту крысу обнаружить и показательно ликвидировать. Хранители Империи всю ночь совещались и выработали план. Ты — его ключевое звено. Принято решение обнародовать результаты проекта «Спасение». Завтра все средства массовой информации и пропаганды выйдут с передовицами о том, что испытания портала прошли успешно. «Отныне хадаганские матери могут спать спокойно, их сыновья будут спасены, в какой бы точке мира они ни исполняли свой долг…» ну, и так далее. Статья уже написана. А украсит передовицу твой портрет. Мы наконец-то расскажем всю правду о твоем подвиге и отдадим дань уважения экипажу «Непобедимого»… М-да… Жалко ребят… Да примет астрал их искры… Ну, а главным результатом этого информационного взрыва станет то, что тобой обязательно заинтересуется враг. Тот самый, который пытается подорвать силы Империи изнутри. Будь начеку! А выбора-то у тебя, собственно, и нет. Это приказ! Все мы служим Империи, каждый на своем посту. Пока же смешайся с толпой, стань обыкновенным горожанином. А ты, — он повернулся к Кузьме, — приглядывай за ним. И не ходите поодиночке! Да, кстати, все вновь прибывшие на Игш должны зарегистрироваться в Паспортном столе. Разрешаю вам сделать это без очереди. Вопросы?
      Мы переглянулись с Кузьмой. Вопросов у меня была тьма, но под суровым взглядом майора я будто проглотил язык.
      — Хорошо, — кивнул Правдин. — Марта!
      Женщина тут же материализовалась рядом, впившись в меня глазами. У меня возникло чувство, что она еле сдерживает себя, чтобы не начать меня ощупывать, будто я выпрыгнувшее из ниоткуда настоящее чудо.
      — Я — Марта Извилина, — женщина деловито пожала руку мне и Кузьме. — Дай-ка я на тебя хорошенько посмотрю, «имперец, который выжил»… Хм… В чем же дело? В чем причина твоей уникальности? Да-да, именно уникальности. Ты первый имперец, который выжил при использовании телепортатора. И нам теперь позарез надо понять, почему это произошло. Сейчас в газетах напечатают, что наш проект под названием «Спасение» успешно завершен. Но если быть честным, от успеха нас отделяет пропасть. Вместе с тобой нам необходимо ее преодолеть. Я полагаю, телепортатор сработал из-за того, что ключ активации довольно долго находился рядом с тобой. Он настроился на тебя! Однако для начала нужно подтвердить эту гипотезу. Или опровергнуть. Вот тебе магический артефакт. Это копия того телепортатора и ключа, что вытащили тебя из астрала. Носи это с собой, ведь нужно время, чтобы настроиться на тебя. А на Горком телепортатор уже настроен — это-то дело плевое! Прогуляйся для начала по округе, а потом попытайся активировать телепортатор и вернуться сюда. Вдруг получится… Буду ждать с нетерпением. Если я права и для использования телепортатора необходима длительная настройка, то весь проект может… — она, замолчав, поморщилась.
      — Лишиться финансирования было бы не очень приятно, да?! — сказал проницательный Кузьма.
      Марта перевела на него взгляд, но одергивать за нагловатый тон не стала.
      — Вот именно. Не очень приятно.
      В паспортном столе, здесь же, в горкоме, нас действительно приняли без очереди. Невысокий суетливый паспортист еле справлялся с натиском посетителей.
      — Тише, тише, не толкайтесь! До всех дойдет очередь! Помолчите, женщина, ничего же не слышно! А ты куда лезешь? Ах, вас послал Хранитель… Это меняет дело. Документики можно ваши?.. Благодарствую… Так… Все будет сделано в течение трех дней. Все это время вы можете свободно разгуливать по городу, но не более трех суток, запомните! Рекомендую пока ознакомиться с достопримечательностями города… Каждый, прибывающий в самое сердце нашей великой, могучей и нерушимой Империи, должен доказать… Граждане, да тише же!.. доказать свою преданность Империи. В городе пять мемориалов, посвященных подвигам Солнцеподобного Незеба. Точнее, четыре действующих, а пятый вот-вот должен открыться. Вы обязательно должны посетить их! Смотрители каждого мемориала расскажут вам обо всем подробней. И не забудьте вернуться за регистрацией. Следующий!
      Заверив, что обязательно вернемся за регистрацией не позже, чем через трое суток, мы выкатились из здания горкома на улицу, полностью предоставленные сами себе. Я не ожидал, что меня так просто отпустят и у меня будет куча свободного времени, чтобы погулять по городу.
      — Ну, пойдем посмотрим на мемориалы? — предложил Орел.
      — Можно. Но лучше бы найти для начала, где мы остановимся.
      — Гляди, что это? — Кузьма ткнул пальцем в большую доску объявлений, где, перекрывая все остальное, висел криво исписанный плакат.
      «Вниманию граждан империи! Как вы заметили, на нашем раене, праходу нет от бандюков. Аднака, взять за жабры их главаря Сутулава, ни как не удается. Кто-то ево крышует. И налоги он, плотит чесно, казел! Вопщем, кто убьет Сутулава и сообщит в ментовку капитану Степану Великанину, получит бальшую награду. Ооочень бальшую! Чтопы найти Сутулава, нада итить на улицу Северную — тама у него малина воровская.
      Паспешите!!! смерть чернай гиене!»
      — Это шутка, что ли? — спросил я, перечитав объявление несколько раз.
      — Школота, — пожал плечами Орел. — А вон, кажется, тот самый мемориал. Видишь?
      Я проследил за его взглядом и увидел верхушку памятника, который изображал человека, победоносно вскинувшего обеими руками молот над своей головой. Мне стало интересно.
      — Ладно, давай сходим туда, — согласился я.
      Но едва мы свернули на соседнюю улицу, как взору предстала неприятная картина: плюгавенький мужичок, кряхтя и постанывая, валялся на земле, а над ним возвышались два бритых бугая, которые брезгливо пинали его в живот. Вокруг странным образом не было ни одного представителя милиции, хотя до этого улица, казалось, ими кишела. Но самое мерзкое было то, что прохожие старательно отводили глаза и ускоряли шаг. Никто не пытался прийти на помощь.
      — Только не книгу. Я же… только купил… Отдайте… отдайте учебник…
      — В ремесленники податься решил? — заржал один из нападавших, помахав толстой книгой перед носом бедолаги. — Может это… штанишки мне сошьешь?
      — Я не портной, я на кузнеца учусь… Меня только в ученики взяли… Пожалуйста… Не забирайте книгу, она же все равно вам не пригодится…
      — Что? — рявкнул второй. — Ты на че эт намекаешь тут, козявка? Думаешь, мы читать не умеем?
      — Да нет же, — чуть не заплакал плюгавый, — я не это… я хотел сказать что… Послушайте…
      — Чужие вещи брать нехорошо.
      Оба нападавших резко обернулись. Я стоял с мечом на изготовку, но Кузьма с натянутой стрелой, которую он поочередно переводил с одной бритой головы на другую, производил больше впечатления. По его стойке сразу было понятно, что как минимум один человек до рукопашной драки добежать не успеет. Прекрасно осознавая этот печальный для себя факт, тот, который держал в руках книгу, решил таки начать с переговоров.
      — Шли бы вы отсюда, щеглы, и мы сделаем вид, что ничего не слышали, — нагло сказал он.
      — Какое совпадение, — в тон ответил я, — это как раз то, что я и хотел вам сказать.
      — Ты бы не нарывался, пацан…
      — Еще один шаг, и в гробу будешь лежать без глаза, — предупредил Орел, и направившийся было ко мне бугай остановился.
      — Ладно. Еще встретимся.
      Он швырнул книгу прямо в лоб ее хозяину и быстро скрылся со своим дружком в переулке.
      — Не успели приехать, а нам уже свидание обещают… — посетовал Кузьма.
      — Ох, стыдно-то как! Я, хадаганец, сын великой Империи…
      — Что случилось, кто это такие? — перебил я стенания мужичка, поднимая его на ноги.
      — А вы не знаете? — удивился он. — Сразу видно — не местные… Бандюки это, вот кто!
      — Ясное дело, что не правоохранительные органы…
      — Ну и вот! Я-то, как приличный человек, захотел стать Мастером… Тщательно готовился, долго выбирал подходящую профессию и, когда принял решение, попросился в ученики к одному из ремесленников Незебграда. Приняли меня хорошо, рассказали обо всем. Книгу вот купил, обучающую… А тут они… «Черная Гиена», чтоб их… Нигде от них спасу нет…
      Не переставая стонать и жаловаться, мужик скрылся во дворах. Мы проводили его взглядом и переглянулись.
      — Черт-те что тут творится, — проговорил Орел оглядываясь по сторонам. — Смотри, а вот и милиция появилась.
      — Очень вовремя, — ответил я.
      Дальше до мемориала мы шли без приключений. Памятник Незебу находился посреди широкой площади; он оказался еще выше, чем я предполагал — высоченный постамент поднимал и без того гигантскую фигуру в самое небо. Как выяснилось, изображенный человек не просто держал молот над головой, у его ног распласталась поверженная птица и он замахивался на нее, чтобы нанести последний удар. В целом все это выглядело достаточно впечатляюще.
      — …И когда Незеб проиграл коварному Тенсесу дуэль Великих Магов, был он изгнан и заброшен в безводную пустыню. И благодать сошла на землю, ибо он обрел свой народ. Мы, хадаганцы, колесили тогда по барханам в скрипучих кибитках. Руки наших женщин растрескались до крови, а младенцы вместо слез плакали песком. Пустынные бури и голодные стервятники уносили одну жизнь за другой. Но нас не покидала надежда. Древнее пророчество гласило, что однажды снизойдет на золотой песок посланник небес, встанет во главе народа и поведет его к владычеству в подлунном мире. И вот Великий Незеб снизошел, встал и повел. Но много еще предстояло испытаний. Однажды на рассвете путь хадаганцев преградили злобные авиаки. Их крылья заслонили солнечный свет, и небо померкло. Их мерзкое карканье наполнило пустыню, и муж не слышал жену, когда та шептала ему на ухо прощальные слова. И тогда Великий Незеб раскрыл сердце для святой ярости и совершил первый подвиг. Ради нас, своих сыновей и дочерей. Ни единого перышка не осталось от авиаков. И хадаганцы продолжили путь к будущей славе.
      Все это девушка-смотритель рассказывала с таким придыханием, что я невольно проникся историей. У подножья статуи лежали венки, и я вдруг поймал себя на мысли, что тоже хочу как-нибудь отдать дань уважения великому магу, но ничего подходящего случаю мне так и не придумалось. Орел, тем временем, натянул лук и выстрелил в тучу воронья, кружившей над мемориалом.
      — Двоих одной стрелой, — ухмыльнулся он. — Я почти приобщился к подвигу Незеба…
      — Прекрати.
      — Что? Иду по стопам Великих Предков…
      — Я бы сейчас лучше пошел по стопам какого-нибудь кашевара. Есть очень хочется. А тебе?
      — Я бы не против… Поищем, где перекусить?
      — Поищем, где остановимся, там и перекусим, — решил я.
      Но не успели мы ступить и шага, как где-то неподалеку раздался свисток, и нам навстречу понесся милиционер, ниже меня ростом, но чрезвычайно важного вида.
      — Стоять! Стоять, я вам говорю! А убирать кто за собой будет?! — сурово вопрошал он, потрясая перед нами двумя дохлыми птицами, ловко сбитыми Кузьмой.
      Рядом, как назло, не было ни одной урны, так что Орлу пришлось, под грозным взглядом коротышки-милиционера, засунуть птиц себе за пояс.
      — Ну вот, дичь мы уже раздобыли, проблема с питанием решена, — ухмыльнулся он.
      — Я пас. Вон там бутерброды продают.
      — Ну как знаешь…
      Мы протолкались к бутербродам, попутно попялившись на столичные газеты и журналы в киосках. Трудно было поверить, что скоро, возможно, даже завтра, на этих самых страницах будет мое лицо.
      — Хэй, подходи, не зевай! На гибберлингов рот разевай!
      Я обернулся на голос и увидел орка, зазывающего публику к трем пушистым, как будто игрушечным, недомеркам, синхронно, словно они одно целое, но без особого энтузиазма выписывающих танцевальные па.
      — А ну танцуй, скотина трехголовая! Весели публику! — шумел орк, тыча в пушистиков огромной лапищей.
      — Это что, правда гибберлинги? — спросил я Орла.
      — Ну да. Ты что, никогда не видел их раньше?
      — Откуда?
      Я подошел ближе, чтобы разглядеть получше представителей расы, о которой только слышал. Несмотря на то, что эти мелкие мохнатые существа больше походили на домашних животных, они, тем не менее, были разумны и, насколько я помнил из уроков истории, как-то были связаны с изобретением астральных кораблей. Трудно было поверить, что совершенно безобидные на первый взгляд гибберлинги, являясь полноправным народом враждебной Лиги, могут представлять реальную угрозу.
      — Эх, никому эти гибберлинги не интересны, — сокрушался орк. — Сдать их, что ли, нашим, в орочьем квартале — пусть потешатся? Думал я, что гибберлинги здесь, в Незебграде, в новинку будут, народ на них глазеть валом повалит. Фигушки! Демона бы изловить — вот тут был бы навар! Вот что мне теперь с ними делать?
      — Тапки сшей, — пожал плечами Орел. Я так и не понял, серьезно он это говорил или шутил.
      — Какие-то они худые совсем, — сказал я, присев перед гибберлингами на корточки.
      — Так не жрут ничего. Того и гляди, помрут скоро. Чего я им только не предлагал: и крыс, и пауков. Носы свои только воротят.
      — Воронами попробуй покормить, — не растерялся Орел, и пихнул незадачливому дрессировщику двух трофейных птиц.
      — А что? — с интересом протянул орк. — Я с голодухи и не на такое способен. Того и гляди, лапы откинут мои питомцы. Разорюсь! Эй… убогие… вот и мясцо…
      — Так ты зачем сырое им пихаешь? — сказал я. — Они же не дикие.
      — Пожарить что ли? Хм, странно: гоблины же едят, и ничего. Может, и впрямь приготовить надо… Хоть бы инструкцию какую написали, как с ними обходиться!
      На Старой Площади было интересно. Мы потолкались среди людей, разглядывая витрины магазинов и киосков; пообсуждали, какие ездовые животные самые лучшие (победил дрейк с роскошным золотистым оперением, от которого мы долго не могли оторвать глаз); оценили вкус столичного кваса, которой особенно удачно пошел в такой жаркий день; и еле отвязались от предсказательницы, все пытавшейся погадать нам на каких-то картах судьбы, однако ничего, кроме того, что будущее наше очень туманно, так и не сказавшей.
      Но самое главное, что привлекало наше внимание больше всего, это «Око Мира» — центр Незебграда, сердце Империи и обитель ее Главы. Феноменальное по размерам здание, со своим укладом жизни, со своими правилами и законами внутри. Город в городе. Его было видно из любого района, на любой улице, но попасть туда без пропуска мы, к сожалению, не могли.
      — А ну стоять!
      Мы так и подпрыгнули на месте. Одноглазый орк, голый по пояс, в кожаных штанах и высоких берцах, поигрывал дубинкой так демонстративно, что у меня моментально возникло желание выбить ему второй глаз.
      — Вы в курсах, что с экологией в районе беда? Поэтому воздух платный! Вдох — один золотой, выдох — десять. Но так уж и быть, только сегодня и только для вас — есть абонемент. Месячный. Советую как можно скорее отстегнуть «Черной Гиене» золотишко. А то заготовки-то пообломаем.
      Лук в руках у Кузьмы материализовался совершенно незаметно. Он чуть отступил и уже тянулся за стрелой.
      — А ты берега не попутал? — спросил я, крепче сжав рукоятку меча.
      Уж с этим увальнем я справлюсь за несколько секунд, не прилагая больших усилий. Но орк, видимо, понимал, что в одиночку не справится, и в драку не лез, хотя и был отчего-то уверен в своей правоте и безнаказанности.
      — Меня просили вам обоим горячий привет передать, — продолжил орк. — Не надо было дорогу нашим ребятам переходить. Вас уже внесли в наш списочек и пристально наблюдают, так что советую не тянуть с оплатой, иначе узнаете, что бывает с теми, кто не уважает «Черную Гиену»! И за того доходягу, студента недоделанного, тоже вы заплатите. Компенсация, гы.
      Сказав это, он спокойно повернулся к нам спиной и пошел прочь. Орел схватил стрелу и натянул тетиву, целя в орка, но в этот момент сзади нас раздалось испуганное «Не надо!».
      Мы обернулись. Худой попрошайка в лохмотьях, чей пол и возраст было трудно определить из-за слоя грязи на лице и руках, смотрел на нас из-под капюшона большими глазами.
      — Это же «Черная Гиена». Лучше подайте на пропитание и лечение бывшему работяге, Незеба ради! От зари до зари не отходил от станка. На производстве пострадал! Все отдал родной Империи! Подайте, не проходите мимо!
      Мы подошли к оборванцу с твердым намерением выяснить, наконец, что это за гиена такая, и почему это она имеет наглость что-то от нас требовать. Я задрал подбородок попрошайки кончиком меча и рявкнул:
      — Рассказывай. Кто это и что им надо?
      — Бандиты… Это они меня покалечили… Я отказался покупать абонемент, и видите, что они со мной сделали… Сижу теперь и милостыню выпрашиваю. На лечение. Ах, если бы на лечение… «Черная Гиена» забирает все! Это банда, которая контролирует здешний район. Будет лучше, если вы им заплатите. Тогда сможете свободно ходить по всему городу, и никто вас не тронет. Даже в других районах, где хозяйничают свои банды. Вот такая вот у нас тут столичная жизнь…
      Мы с Кузьмой переглянулись.
      — А главный у них некто Сутулый? — спросил Орел.
      Попрошайка втянул голову в плечи и дико заозирался, будто боялся, что Сутулый стоит у него за спиной.
      — Тише, тише, что вы… Не надо о нем так громко…
      — Значит так, — я схватил его за шкирку и приподнял, — тебя как звать?
      — Паша… Немощин я… только не бейте…
      — Так вот, Паша Немощин, раз ты местный и все тут знаешь, пригласи-ка нас с другом к себе в гости. Поболтаем о том о сем… Про особенности столичной жизни еще нам расскажешь…
      Немощин скулил и жаловался безостановочно, но дорогу до дома показывал исправно, вероятно, то, что я подталкивал его в спину мечом, делало его таким уступчивым. Жил он один в каком-то полуподвале, обставленном принесенным со свалки хламом, но я вполне мог обойтись без изысков, мне случалось жить в полевых условиях. Орел по-хозяйски развалился на скрипучем, побитым молью диване, положив под голову свой рюкзак, и сказал:
      — Ну, а теперь в подробностях. С чувством, с толком, с расстановкой…
      — Да что рассказывать? — скромно мялся в углу, будто не у себя дома, Немощин. — Тут так, вы либо платите, либо они вас…
      — Это мы поняли, — перебил я, усевшись на жуткий стул, по виду — старше моей бабушки. — Где они обитают? На улице Северной? Я имею ввиду, логово их главаря. И кто он такой? Ты его знаешь?
      — Сутулого? Кто ж его не знает. Известная в нашем районе личность. Только в логово его ходить не надо…
      — Серьезно охраняется? — с интересом спросил Кузьма.
      — Откуда мне знать? Я туда ходил, что ли? Кто в здравом уме туда сунется?
      — Ты слышал, Ник? — хохотнул Орел. — Какой-то мелкий карманник возомнил себя местной мафией, сколотил банду таких же крысенышей и так тут всех запугал, что к нему даже сунуться боятся… И чем же доблестная милиция занята? Глупые объявления с просьбами о помощи пишет?
      Немощин переводил испуганный взгляд с Кузьмы на меня и обратно.
      — Ох, что вы задумали? Не лезли бы вы в это… — промямлил он. — Тут давно уже так все сложилось… мы уж привыкли…
      — Ну и тряпки… — закатил глаза Орел.
      — Что же теперь со мной будет? — запричитал Немощин. — Во что вы меня хотите втянуть?
      — Успокойся. И сгоняй-ка до магазина… вот тебе денег… и принеси нам чего-нибудь поесть. Да не сбеги, и на выпивку не потрать, а то найду и кишки на стрелы намотаю, понял?
      — Что вы, что вы, какая выпивка? Да я же вообще… да я ни разу…
      — Иди!
      Немощин попятился к двери спиной вперед и вывалился на улицу, так и не отведя от нас взгляда.
      — Думаешь, вернется? — спросил я.
      — Плевать, — равнодушно ответил Кузьма.
      Он вернулся. И даже выполнил, что было велено. Наевшись до отвала вкуснейшим шашлыком и запив его янтарным легким пивом, мы решили немного вздремнуть, так как на ближайшую ночь у нас уже появились планы. Никакого страха перед зарвавшейся шпаной я не испытывал. Когда мы вышли на улицу, было темно и с затянутого тучами неба шел дождь. Улицы опустели, затихло радио, и даже карканье притихших ворон не нарушало ровный шелест барабанящих капель.
      — Ник, кажется, за нами приглядывают, — Орел кивнул подбородком на две едва различимые за пеленой дождя фигуры.
      — Снять можешь?
      — Прикрой…
      Я, активно размахивая руками и горланя пьяным голосом «Храни, Незеб, Империю», пошел шатающейся походкой по улице, спугнул ворон, с карканьем взлетевших в небо, и налетел на мусорную урну, которая, громыхая, покатилась по тротуару. Орел в это время незаметно шмыгнул между домами и растворился в темноте. Я, чертыхаясь во весь голос, пинками возвращал урну на место, стараясь шуметь как можно больше, чтобы сосредоточить на себе все внимание соглядатаев. Но долго продолжать спектакль одного актера мне не пришлось — через несколько мгновений две темные фигуры с интервалом в полсекунды свалились на землю с глухим стуком.
      — Дилетанты, — хмыкнул Кузьма, появившись из ниоткуда.
      — Немощин! А ну иди сюда!
      Попрошайка вылез из каморки и, дико озираясь и пригибая спину, подошел к нам.
      — Вы бросили вызов «Черной Гиене?!» Лучше оплатите свой месячный абонемент, мой вам совет! Хотя... уже поздно… Бегите, бегите лучше…
      — У нас несколько иные планы. Заткнись и покажи нам дорогу к славной улице Северной. Надеюсь, Сутулый не будет против, что мы придем без приглашения?
      Немощин побледнел так, что стал похож на привидение, но возражать не посмел. До места мы шли обходными путями через дворы и стараясь не попадаться под свет фонарных столбов.
      — Вон там… вон тот дом, — дрожащей рукой указал попрошайка и уставился на нас круглыми от страха глазами. — Я показал вам, что вы хотели, можно я… можно мне…
      — Вали, — коротко бросил Орел, и Немощин тут же сорвался с места, будто ему дали пинка, и исчез.
      — Зря отпустил. Как нам подойти ближе незамеченными? Видишь эту компанию у входа? Нам бы обойти с другой стороны, через те постройки…
      — Не заблудимся… — уверенно ответил Кузьма.
      Но на деле у нас выходило не очень успешно. Какой-то недостроенный объект, через который мы решили зайти к интересующему нас дому с другой стороны, оказался гораздо больших размеров, чем мы предполагали. Строительный мусор затруднял движение, и там не было совершенно никакого освещения.
      — Ну кто так строит? Кто так строит? — злился Орел.
      — Тихо! — рявкнул я. — Слышишь?
      Мы замерли на мгновенье, а потом я резко нырнул за груду кирпичей и ловко сцапал паренька, пытающегося незаметно отползти от нас подальше.
      — Попался!
      — ААААААА!
      — Да тихо ты! — я закрыл его рот рукой, но эхо крика еще пару секунд отражалось от голых стен. — Сейчас я уберу руку, только не ори. Хорошо? Вот и славно. Ты кто такой и что тут делаешь?
      — Я кар… я ка-кар…
      — Картавый?
      — Картограф я! Я составляю подробную карту города…
      — По ночам? — недоверчиво хмыкнул Орел.
      — Я… я-я-я… моя работа застопорилась: мешают гоблины…
      — Шпана из «Черной Гиены» что ли?
      — Причем тут «Черная Гиена»? — отшатнулся паренек. — Мне осталось всего ничего — нанести на карту места строительства к востоку и юго-востоку от Горкома. В будущем тут будут красоваться Общественная Столовая Улучшенного Питания — сокращенно ОСУП — и УНОП — Управление по Надзору за Общественным Порядком. Но пока тут — гоблины…
      — Никаких гоблинов мы не видели.
      — Они там, дальше… Эти сволочи совсем оборзели: требуют от меня каких-то «проходных», угрожают. Мне посоветовали обратиться к «Черной Гиене», мол, она может разрешить мою проблему и убрать с территории этих гастролеров. А вы… вы не из…
      — Нет, мы не из… Продолжай.
      — Это хорошо. Эти бандиты мало чем отличаются от наших чиновников, лентяи еще те! Ты, говорят, картограф, вот ты и дай нам карту, покажи, где гоблины водятся. С ума сойти! Два района строительства надо исследовать!
      Мы с Орлом поняли друг друга с полувзгляда. Кузьма схватил парня подмышки и поставил на ноги.
      — Ну, дружище, считай, фортуна сегодня на твоей стороне. Нам как раз позарез нужно исследовать эти места, и ты покажешь нам дорогу. А с гоблинами мы уж как-нибудь разберемся.
      С провожатым дело пошло веселей. Картограф Семен хорошо ориентировался на местности, хотя и шарахался от собственной тени. Гоблинов мы действительно увидели, но подойти к нам они отчего-то так и не решились, соблюдая почтительную дистанцию, и разглядеть их мне, к сожалению, не удалось. Единственное, что я увидел, это сгорбленные, низкорослые фигуры с непропорционально большой головой и смешно оттопыренными ушами. В темноте было трудно разобрать, но они казались мне такими же карикатурными и неопасными, как гибберлинги.
      Семен, постоянно что-то помечая в своем блокноте, довел нас до нужного места довольно быстро. Теперь мы, обойдя полквартала, стояли, скрытые темнотой, почти у самого логова Сутулого, буквально в нескольких шагах от развеселой компании у входа. Они гоготали над какой-то шуткой и совершенно не замечали моего меча, слабо отражавшего свет тусклых фонарей. Двоих я вырубил сразу, еще двое упали рядом со стрелами в горле, пятый по инерции еще продолжал смеяться, хотя улыбка превратилась в гримасу, в глазах мелькнул ужас, а из горла вместо смеха вырвалось хриплое бульканье. Он был единственный, кто успел перед смертью что-то понять.
      Войдя внутрь, мы очутились на лестничной площадке, со всех сторон доносились музыка и пьяный смех. Мы совершенно не представляли, куда двигаться дальше, но на наше счастье на лестнице появился человек с бутылкой в руках — он нетвердой походкой начал спускаться вниз, что-то напевая себе под нос. Я метнулся вверх, преодолев лестничный пролет буквально в два прыжка… Не надо было ему выходить сюда, тем более одному. Сбив его с ног, повалив на пол и прижав своим весом, я ткнул острием меча ему в бок и прошептал прямо на ухо:
      — Где Сутулый?
      Бедняга протрезвел мгновенно. Он, вращая расширенными от ужаса зрачками, ткнул пальцем в дверь на втором этаже.
      — Сколько их там?
      Он покорно растопырил три пальца, не пытаясь даже оказать сопротивление. Больше мне от него ничего не было нужно. Я поднялся на ноги, «гиеновец» остался лежать. И только его бутылка, звеня, покатилась по ступеням вниз.
      Встав по бокам от двери, за которой, если нас не обманули, находился Сутулый, мы с Орлом посмотрели друг на друга, кивнули, давая знак о готовности, и вломились внутрь. Там могло быть что угодно — и большая комната со взводом вооруженных до зубов бойцов, или еще один пустой коридор… Я вкатился в комнату кубарем, в то время как Орел, стоя в дверном проеме, натянул лук поверх моей головы в поисках цели. Цель он нашел быстро.
      Их действительно было трое, и один сразу упал замертво. Зато остальные среагировали мгновенно. Тот, что повыше, выхватил стул, на котором сидел, так быстро, как будто ждал атаки в любую секунду, и швырнул его за спину даже не оборачиваясь, но, тем не менее, метко попав прямо в Кузьму. Второй отпрыгнул в сторону, уходя из зоны поражения. Я, стараясь держать в поле зрения обоих, сосредоточился на высоком, потому что от него явно исходила наибольшая угроза, я очень четко это почувствовал, хотя он был вооружен всего лишь ножом. Возможно, это и было ошибкой, потому что второй схватил булаву — краем глаза я увидел это — и замахнулся на меня. По опыту зная, что этого нельзя делать ни в коем случае, я, тем не менее, сделав резкое движение, метнул в него мечом. Противника с булавой я, конечно, ликвидировал, но теперь сам остался безоружен. Высокий кинулся на меня, и мне ничего не оставалось, как отступить, стараясь не попасть под нож. Я споткнулся и повалился на спину, и тут же был прижат к полу. Лезвие ножа опасно приблизилось к моему горлу. Я схватился за рукоятку обеими руками, чтобы отдалить его от себя, но тут раздался грохот и давление сразу ослабло. Это подоспел Орел, огрев бандита по голове все тем же злосчастным стулом.
      — Хорошая тут мебель, — прокомментировал Кузьма. — Крепкая.
      Я спихнул с себя осоловевшего от удара, но не потерявшего сознание мужика. Орел кинул мне мой меч.
      — Не раскидывай свои вещи где попало, ты же не лучник… — усмехнулся он.
      Я склонился над последним живым противником и приставил меч к его горлу.
      — Мы ищем Сутулого.
      Он тряхнул головой, пытаясь прийти в себя.
      — Я Сутулый. Договоримся, — прохрипел он.
      — В следующий раз не надейся на один только страх перед своим грозным именем и выстави охрану посерьезней. Хотя о чем это я… у тебя ведь не будет следующего раза.
       Голову ему я отсек одним ударом.
       — И это все? — разочарованно протянул Орел. — Тоже мне, мафия… Я-то думал, такую веселуху тут замутим… Может, по комнатам пройдемся?
      — Нет, — твердо сказал я. Риск, конечно, дело благородное, и пощекотать нервы я не прочь, но испытывать судьбу и лезть на рожон лишний раз не хотелось. — Уйдем через окно на всякий случай.
      Наш картограф послушно ждал нас в том месте, где мы его оставили, все еще ставя какие-то пометки в своем блокноте.
      — Вот спасибо, вот славно, как раз то, что мне нужно было, я в этом районе, знаете ли, не особо люблю… А что это у вас там в мешке такое круглое?..
      — Неважно. Давай топай до милицейского управления, у нас есть радостные новости.
      Проходя мимо доски объявлений, я сорвал плакат с корявым призывом разобраться с бойцами «Черной Гиены». Мы думали, что в такой поздний час никого не застанем и нам придется вызывать руководство правоохранителей прямо из постели, но, как это ни странно, комендант был на рабочем месте. Уставший и сонный, он, позевывая, толкал нам речь о своей нелегкой службе.
      — Поддерживать порядок в столице — задачка не для слабых духом. Вот потому я и назначен комендантом: ничего не боюсь, способен принимать правильные решения в критической ситуации и умею внушать подчиненным страх и трепет… Вы, граждане, по какому вопро… Что?! Это… это… Сутулый? Кто его убил? Ты?! Ты в своем уме?! Да еще без головы его оставил? Это же значит, что он никогда уже не воскреснет! Мать честная…
      Комендант обессилено упал на свой стул и схватился за сердце. Мы ожидали несколько иной реакции.
      — Что это за объявление? В первый раз слышу! Я не писал его! Вы представляете, что теперь начнется?
      — Что? — спросил я. — Мы прибили главаря местной банды, что еще тут может начаться? Спокойная жизнь?
      — Передел сфер влияния! И все из-за вас! И главное, как можно было подумать, что милиция пишет так безграмотно? Я закончил академию! Я прекрасно знаю, что в слове «аднака» последняя буква «о»! Кто написал от моего имени это чудовищное объявление, я выясню. Все дела отложу, всех своих шестерок подниму. И этому «шутнику» не поздоровится. Но первоочередная задача сейчас другая. Нужно, чтобы никто в районе не пронюхал о смерти Сутулого.
      — Чего? — ошарашено произнес Орел.
      — Да, да! Вы думали, все так просто? Все районы давно поделены между собой, и смерть Сутулого принесет большие неприятности. Пока он был жив, к нам никто не совался из других районов, а теперь все соседние группировки нагрянут сюда и устроят кровавый беспредел… Что же вы наделали?!
      — Я не могу в это поверить… Ты слышишь, Ник? Ты тоже слышишь этот бред?..
      — Вот что, друзья мои. Ваших рук дело — вам и исправлять! Где-то тут у меня в столе была пачка эмблем «Черной Гиены»… Сейчас найду… На прошлой неделе накрыли подпольную типографию. Сейчас-сейчас… Вот! Сейчас пойдем и будем расклеивать их на фонарях вокруг мемориала Незеба — там всегда много народу. Создадим видимость активной деятельности банды. А то, не приведи Незеб, бандиты других районов пронюхают…
      — Да пошел ты! — гавкнул Кузьма, со психом пнул ножку стола и вышел за дверь, хлопнув ей так, что та едва не слетела с петель.
      Когда я вышел на улицу, он стоял на крыльце и курил.
      — Мы влезли не в свое дело, Орел. Если в районе начнется бойня, это будет по нашей вине…
      — Что?! Ник, ты сбрендил? Хочешь подыгрывать этому козлу и расклеивать эмблемы на столбах? Я пас…
      — Милиция, может быть, сможет взять район под свой контроль, но им нужно время. Может я не прав, но я не хочу брать на себя ответственность за гибель невинных людей.
      Орел молчал всю дорогу, пока я расклеивал с десяток эмблем тут и там, но поучаствовать так и не изъявил желания. Может, он прав, а может, прав комендант… Я же знал лишь одно — больше оставаться я тут не хочу.
      Рано утром, так и не поспав, мятые и усталые, мы приплелись в горком, едва открылись его двери. Сейчас мы еще больше отличались от аккуратных местных служащих, но мне было уже на это наплевать.
      — Не очень-то ты быстро! — сказала Марта. — Я ждала, что ты материализуешься из воздуха, а ты на своих двоих… Не сработал телепортатор? Даже не знаю, радоваться или печалиться… Дай-ка я проверю наш прибор. Постой-постой!.. Тебе на корабле телепортом каким-нибудь пользоваться не доводилось? На вражеском борту ты как очутился? Через абордажный портал, верно? Хм, это зацепка… А еще есть второй неучтенный фактор — Астрал! Магическая субстанция! Значит так, в городе с магией проблем нет. По манапроводу огромные запасы магической субстанции, выкачиваемой из Астрала, поступают на ХАЭС — хадаганскую астрально-энергетическую станцию. А оттуда — на манастанции, что расположены в каждом районе. Да, это мы, великие хадаганские ученые, заставили астрал работать на Империю! Возрожденцы Зэм еще немного помогли… Правда, осталось доработать некоторые вопросы безопасности. Вокруг манастанций наблюдаются магические мутации флоры и фауны. Неконтролируемое появление элементалей. Еще бы! Такой поток магии! Сейчас нам это только на руку. Бери свой телепортатор и отправляйся к манастанции у Триумфальных ворот. Вокруг станции навалом магических элементалей! Я свяжусь с Ринатом Мишиным, хранителем портала, тебе нужно будет с ним встретиться и все обсудить…
      Она тараторила безостановочно, и в какой-то момент я поймал себя на мысли, что просто киваю и поддакиваю, не особо вслушиваясь в то, что мне говорят. Орел неподалеку прислонился к стене и, судя по закрытым глазам, дремал стоя. Кое-как вырвавшись от цепких ручек дамочки из горкома, которая, даже когда мы уходили, все еще раздавала нам в спину ценные указания, мы вышли на улицу с твердым намерением хоть чуть-чуть поспать — но сделать это нужно было где-нибудь подальше отсюда.

Глава 4

Глава 4. Бездонная Глотка

  — …повышает уровень некоторых нейро-медиаторов в мозге, ведущих к головной боли; и, будучи неподвижным, также увеличивается суставная и мышечная ригидность людей с болью в спине или артрит. Поэтому переизбыток сна отнюдь не является положительным фактором и очень часто вредит организму.
      Я тупо уставился на втолковывающего что-то заумное очкарика, пытаясь понять не столько смысл его слов, сколько то, как он тут оказался и что ему от нас может быть надо. С соседней кровати заспанный Кузьма с видимым усилием сфокусировал взгляд на говорившем, и по его слегка обалдевшему лицу я понял, что он задается теми же вопросами, что и я. Когда он рукой поправил лежащие рядом лук и стрелы, с которыми не расставался и во сне, я заволновался, что Орел решил установить тишину в комнате самым радикальным методом — пустить очкарику стрелу в лоб, чтобы еще немного поспать.
      Мы поселились в дешевой комнате бывшего общежития какого-то научно-исследовательского института. У нас имелись персональные кухня и балкон, зато туалет тут был единственный на весь этаж. Обстановка более чем скромная — четыре металлические кровати, покосившейся стол, шкаф и три табуретки — четвертая валялась поломанной в шкафу, в который никто из нас не потрудился сложить свои вещи. Зарегистрировавшись по месту пребывания как положено, мы с трудом доползли до своих спартанских апартаментов и отрубились без задних ног. Нельзя сказать, что столь странное пробуждение способствовало моему настроению.
      — Тытотакой? — еле ворочающимся языком промямлил я.
      — Я Михаил Грамотин, вы меня не помните? Мы вместе летели на «Непобедимом»…
      — Маг! — с меня моментально слетела сонливость. — Живой?!
      — Я был в числе тех немногих, кого удало…
      — Вот это да! — я вскочил на ноги и схватил Грамотина за плечи. — Еще один счастливчик!
      — Мое спасение — есть стохастический…
      — Да заткнись ты уже, — Орел все-таки нашел в себе силы подняться на ноги. — Я не способен в таком состоянии воспринимать столько умных словей разом.
      — Как ты тут очутился? — спросил я.
      — Меня прислали из муниципалитета. Вы временно поступаете в распоряжение таможни и должны срочно явиться к начальнику.
      — Таможни? — переспросил Орел, и мы переглянулись, явно подумав об одном и том же. Неужели нас хотят отправить куда-то на приграничные территории?
      — Обстановка с контрабандой в городе несколько обострилась в последнее время, и таможня запросила помощь военных, — пояснил Грамотин. — Меня сразу по прибытию определили сюда, но пока что мы только патрулируем городское водохранилище, и я не в курсе подробностей.
      — Контрабанда какого-нибудь химического оружия, которое, попав в воду, отравит жителей города? — предположил я.
      — Возможно, — кивнул маг. — Но, насколько я понял, опасность исходит не извне, а изнутри водохранилища.
      — Неужели дикие русалки по ночам атакуют Незебград? — заржал Орел.
      — Городское водохранилище — это не лужа на краю города, это гигантское и очень сложное сооружение! — отчего-то оскорбился очкарик, как будто сам принимал участие в его строительстве. — Никаких русалок — ни диких, ни образованных — там не водится.
      По дороге до управления таможенной службы мы все еще спорили о причинах столь пристального внимания к водохранилищу. Версия про диких русалок была самой интересной, и Орел упрямо настаивал на ней, чтобы позлить Грамотина. День был ясный и безветренный. Горожане, погрузившись в будничную суету, спешили по своим делам, милиционеры вальяжно разгуливали по улицам, цепляясь острым взглядом за прохожих и гоняя вездесущих попрошаек. Мы легко влились в толпу, и я с удивлением понял, что уже не чувствую себя чужаком в этом городе.
      — Ты и есть Имперец-Который-Выжил? Как же, как же — наслышан!
      Начальник таможни — представительный мужчина средних лет, с аккуратной бородкой и усами — отложил газету в сторону и уставился на меня с противоположной стороны большого письменного стола пристальным взглядом. Я совсем забыл о том, что именно сегодня во всех газетах должна была выйти статья обо мне, и мое лицо наверняка украсило все первые страницы. Впрочем, никаких привилегий мне это не дало. Через час я уже вместе с остальными проходил краткий инструктаж, которой не внес особой ясности. Нам полагалось явиться к городскому водохранилищу в определенное время, чтобы заступить на некое «дежурство» — но в чем конкретно оно заключалось, нам не пояснили. Тем не менее, мое шестое чувство сразу же подсказало мне, что намечается драка, и по загоревшимся глазам Кузьмы я понял, что он полностью разделяет это мнение.
      До сбора у нас еще было немного времени для подготовки, и мы решили перекусить. Район Триумфальных Ворот, где мы сейчас находились, был, вопреки своему пафосному названию, не таким красивым, как Старая Площадь — чувствовалось наличие рядом внушительного промышленного сооружения. Серые дома и гигантские трубы, опоясывающие весь район, выглядели мрачновато, но ценителей архитектурного искусства среди нас не оказалось, поэтому никого окружающая обстановка особо не смущала.
      — Мне нужно найти хранителя районного портала, — сказал я. — Миш, ты давно здесь обитаешь? Где тут местный гуру телепорта?
      — Портал находится возле памятника Второму Подвигу Незеба, — ответил Михаил. — Вы слышали эту историю? Это очень интересно!
      — …долго брел народ хадаганский по пустыне, стенки бурдюков давно высохли, и принялись люди пить пот свой и жидкости прочие, вслух не упомянутые. Нахмурился тогда Великий Незеб и приказал копать колодец. Копали сыпучий песок там, где бык бил задней левой ногой, копали там, где упала на землю последняя слезинка умирающего от жажды младенца, но не шла вода. И тогда раскрыл Солнцеподобный Незеб сердце для святой мудрости и увидел влагу в толще бархана, и выкопали там колодец. И пошла вода! Утолили хадаганцы нестерпимую жажду и основали в этом месте город. И назвали его Незебградом во имя своего великого вождя. И первыми построили большие ворота, чтобы смог Великий Незеб через них въехать в свой город…
      «Мемориал животворящих вод Великому Незебу, даровавшему своему народу надежду» представлял из себя небольшой бассейн чистейшей воды, в центре которого на постаменте стоял закутанный в ниспадающую изящными складками тогу сам Незеб.
      — Колодец — это, стало быть, бородатый предок городского водохранилища? — спросил я.
      — Да, — кивнула смотрительница. — Именно отсюда все началось. Невероятно, не правда ли?
      — Нужно будет не забыть взглянуть на те самые ворота…
      — Они много раз перестраивались и теперь похожи на те самые Ворота так же, как тот колодец — на современное водохранилище.
      Портал действительно находился рядом с монументом, и хранителя Рината Мишина искать долго не пришлось — он стоял рядом с телепортом, отправляя желающих во все концы Империи, а возможно — и еще дальше. Путешественники заходили на площадку телепорта и, спустя несколько секунд, исчезали в сверкающем голубом коконе. Иногда кто-то, наоборот, появлялся на площадке, но происходило это без видимых эффектов. В тот момент, когда мы подошли к Мишину, он ругался с каким-то человеком, говорившим с сильным акцентом.
      — …да поймите вы наконец, я просто отправляю желающих по телепорту! Чего вы от меня хотите?
      — Так я только что те… теле… короче, понятно.
      — Ну и?!
      — Меня Зафиром зовут, торговец я, с Суслангера.
      — Ринат Мишин, очень приятно, дальше-то что? Вы меня задерживаете! Вы видите, какая за вами уже очередь?
      — Так я и говорю. Я у себя там на три деревни развернулся, и, когда Салима Грошина разорил, мне наши и говорят: все, Зафирка, теперь тебе в Незебград подаваться надо, высокого ты полета птица, ляжет город к твоим ногам. Во как. Вот я приехал.
      — НУ И ЧТО?
      — Что-то тут все неразговорчивые. Здороваться не хотят, косятся странно. А я ж с открытым сердцем! Вот только какие-то местные ребята ко мне подошли и давай угрожать… Боюсь, они хотят мне зла.
      — Так обратитесь в милицию!
      — А может это… вы с ними поговорите, пусть отстанут… Я понял, эти люди хотят меня ограбить, да?
      — О, Великий Незеб! — схватился за голову Мишин. Мне показалось, что он сейчас треснет гостя столицы по лбу.
      — Но что-то я уже не хочу здесь оставаться. У нас на Суслангере как-то поспокойней…
      — Отличная идея! — не скрывая радости, воскликнул хранитель портала и, схватив за локоть торговца из Суслангера, чуть ли не силком поволок его к телепорту.
      — И как мне теперь отсюда назад те… те… лепор…
      — Вам совершенно не о чем волноваться, я верну вас домой за считанные секунды!
      — Но, может, мне пока…
      — Нет, нет, нет, Незебград полон опасностей, категорически не рекомендую оставаться здесь!
      — Но я…
      — Счастливого пути! Рад был познакомиться… Ну Слава Незебу, уехал! Куда?!
      Последний вопрос был адресован нам, и я не сразу понял, что хранитель портала имеет в виду.
      — Что?.. А, нет, нет. Мы никуда не отправляемся…
      Я кратко объяснил ему, что мне нужно.
      — Настроить этот прибор, используя магические эманации стационарного портала? — произнес хранитель с возмущением, как будто это было моей сумасшедшей прихотью.
      От такого напора я немного растерялся.
      — Меня прислала Марта Извилина. Разве она не связывалась с вами?
      Хранитель смерил меня недовольным взглядом с ног до головы. Мне стало неуютно.
      — Скажу честно, если бы о вас не писали газеты, а просьба не исходила от Марты, которую я хорошо знаю… Я бы сейчас же вызвал комитетчиков, и вам пришлось бы очень долго доказывать, что вы не шпион Лиги.
      — Шпион Лиги? Да вы спятили! Я сам не напрашивался тестировать ваш прибор! Больно мне надо…
      — Тише, тише, солдат. Телепортационная сеть Империи — объект не менее важный, чем ХАЭС, и допускать к ней абы кого… Ладно, давайте сюда свой телепортатор.
      Он взял в руки прибор и подошел к телепорту, который тут же откликнулся на его приближение легким голубым свечением, взмахнул руками… и ничего не произошло. Я, конечно же, и не знал, что именно должно было произойти, но почему-то ожидал каких-то событий. Мишин вернулся ко мне и протянул назад мой прибор.
      — Не сработало? — разочарованно спросил я.
      — Почему не сработало? Прибор настроен. Любопытно… Я ощутил явный отклик, когда настраивал телепортатор… Думаю, что он сможет сработать и перенести вас обратно к Марте. М-да… Какими широченными шагами идет наша магическая наука! Еще немного, и я останусь без работы.
      — А… э-э-э… как мне активировать его?
      — Сожмите его в руках, вот так… и ясно представьте место, куда нужно переместиться. В вашем случае — это здание городского комитета. Телепортатор подключен к Имперской сети и сам отправит вас на ближайшую площадку телепорта.
      — Портал на Старой Площади?
      — Именно, — подтвердил Мишин.
      — Но… эм… — замялся я, покосившись на Грамотина, — честно говоря, я не слишком понимаю, как это осуществить. У меня ведь нет абсолютно никаких магических способностей…
      — Они и не нужны, — внезапно вмешался Михаил. — Вся магия здесь, — и постучал длинным пальцем по прибору у меня в руках, тот слегка засветился.
      Я с интересом посмотрел на мага. Где-то мне доводилось слышать, что маги способны перемещаться без помощи телепортатора, но так ли это на самом деле, я не знал. Надо будет как-нибудь поинтересоваться.
      Активировать телепортатор сразу я не стал, во-первых — оставалось совсем мало времени до вылазки к городскому водохранилищу, а во-вторых, мне было немного страшновато. От прибора шло тепло, дававшее понять, что он совершенно готов и перенесет меня почти на другой конец города за считанные секунды.
      Перекусить мы решили прямо на улице котлетами, запивая их квасом. Заходить внутрь душной столовой не особо хотелось, и мы обосновались за столиком под большим зонтом. Но не успели мы приступить ко второй порции, как к нам внезапно привязалась пьяная орчиха. Она, опасно шатаясь, бухнулась за наш стол и, схватив мою кружку с квасом, выпила его до дна одним глотком.
      — Оле-е-е-оле-оле-оле! Орки, вперед! Здорово! Чего морды такие кислые? Билетов нет? Так надо было заранее думать!
      — Какие еще билеты?! Ты откуда нарисовалась такая красивая? Это был мой квас вообще-то…
      — Как это какие билеты? Вы ничего не знаете о чемпионате?! Фу-у, позор! Скоро на орочьем архипелаге, где отстроен новый стадион, будет чемпионат по гоблиноболу! Лучшие команды сойдутся в смертельной схватке! Ох, скорей бы уж!
      — И причем тут мы?
      — Да при том, что я — заводила в группе поддержки, — не вполне соблюдая логическую связь с вопросом, ответила орчиха. — Шаманы — в пролете! А воины — в почете! Классная кричалка? Будем болеть за наших, за бойцов! Уж они покажут этим мудрилам-шаманам, кто у орков главней! Одна проблема: по новым правилам болельщикам нельзя проносить на матч ничего острого, колющего, режущего. Мы, конечно, протестовали, но… Говорят, личный указ Самого!
      — Очень дальновидно, — проворчал Кузьма, отодвигая свою кружку с квасом от заводилы.
      — Но есть один выход, — заговорщически подмигнула она. — Видите, тут повсюду елки растут? А шишки у них, знаете, какие тяжелые? Смекнули? Знаете, сколько мы их уже собрали? Шаманы в них просто захлебнутся! Ха-ха-ха!
      И, поскольку Орел заблаговременно позаботился о своем квасе, орчиха схватила кружку Грамотина, осушив ее в один момент, после чего встала и, шатаясь и не прекращая громко хохотать, отправилась восвояси.
      — Надо не забыть посоветовать милиции включить в список запрещенных предметов еловые шишки.
      К назначенному часу мы стояли возле городского водохранилища среди других бойцов и ждали дальнейших указаний. Здесь же находился и сам начальник таможни, о чем-то разговаривающий с высоким восставшим, недовольно скрестившим руки на груди и всем своим видом показывающим несогласие. Неподалеку я заприметил лениво бродивших элементалей. Как пояснил Грамотин — они появляются сами в местах высокой концентрации магической энергии.
      — Итак, — громко сказал таможенник через некоторое время. — Нам нужно прочесать водохранилище на предмет контрабандного товара. Балуются у нас тут в последнее время, особенно по ночам. Целые фейерверки устраивают. Как пить дать, поступила новая партия оружия, и все волшебные палочки уже по рукам разошлись. Как теперь узнать, что к чему? Может, расписки хоть какие сохранились…
      — Расписки? — переспросил кто-то из солдат.
      — А ты как думал? У них там бухгалтерия получше нашей. Только «серая». Шмон нужно устроить, контрабандистов потрясти хорошенько. Их тут возле Триумфальных Ворот предостаточно. Окопались в водохранилище, не подступишься. Чуть что — концы в воду. Но учтите: они только в одном случае дадут себя обыскать — в мертвом. Понятна задача?
      Никто не ответил.
      — Для поиска их логова разделимся на группы, — продолжил он. — Если что, сразу возвращайтесь за подмогой. Каждой группе будет выделен провожатый из числа рабочего персонала, который будет показывать дорогу. Сооружение очень большое, не ровен час заблудитесь. Ищи вас потом…
      — Вы лучше мои гайки разыщите, пользы больше будет, — встрял недовольный Зэм.
      Начальник таможни поморщился, но все-таки представил своего собеседника:
      — Иавер Мбизи, начальник насосной станции. Любить не прошу, но хотя бы жаловать. Потерял свои гайки и теперь сваливает все на патруль.
      — Да будет вам известно, что я никогда ничего не теряю! На моей станции всегда все было на своих местах, покуда сюда не пришел ваш горе-патруль, забери его астрал! Вот, казалось бы, у хадаганцев и орков — в отличие от нас — не только из костей и металла руки состоят, но есть еще и мышцы, сухожилия, все это сверху кожей красивенько прикрыто. А толку? Какой во всем этом смысл, если руки все равно растут из того места, что ниже пояса? Отрубить, отрубить, к демонам астральным такие руки! И башку заодно!
      — Святой Незеб, это всего лишь гайки! — взвизгнул начальник таможни. — У меня тут контрабанда оружия, а ты со своими…
      — Это не просто «всего лишь гайки», — легко перекричал его Зэм. — Это сверхпрочные гайки! Заказывали их, ждали целый месяц, зарплату задерживали, чтоб за них расплатиться…
      — Вот и поищи свои гайки получше, небось лежат себе где-нибудь на складе. Да только глаза у тебя от влаги совсем заржавели, давно протезы то менял?
      — Простите! — возмущенно вмешался неприметный человечек, стоявший возле восставшего. — Я кладовщик, и у меня не может просто так что-то затеряться на складе!
      — Хорошо, — обреченно вздохнул таможенник и повернулся к бойцам. — Увидите, где гайки, дайте знать.
      Мы самостоятельно разбились на маленькие отряды. Как я понял, большинство уже бывало здесь, и много времени разгруппирование сил не заняло. Мы с Орлом не сговариваясь решили, что маг нашей компании не повредит, и нам еще выделили провожатого — того самого кладовщика, который все еще стоял с возмущенным видом.
      — Тут еще вот какое дело нарисовалось… конфиденциальное, — продолжил начальник таможни смущенно и начал переминаться с ноги на ногу. — Милиционеры проводили обыск в одном доме и среди прочего нашли страницу, вырванную из журнала… не нашего, лигийского. На ней эльфийка изображена во весь рост. Да ладно бы просто эльфийка. Она там… страшно сказать… безо всего!
      — Голая? — обрадовался Кузьма.
      — Именно! Особенно орки на такое зрелище падки — что с них взять: дети степей!
      — Э-м-м… а можно нам, так сказать, подробней ознакомиться с материалами дела? — поинтересовался Орел, и все засмеялись.
      — Нет, показать страницу не могу — начальство на экспертизу забрало. Наше с вами дело ловить контрабандистов, которые всем этим непотребством народу мозги мутят. По слухам, где-то тут есть у них склад этого добра.
      С этого момента предстоящая работенка мне определенно начала нравиться. Я, конечно, уже и думать забыл о каких-то там контрабандных партиях оружия, сейчас меня волновали только голые эльфийки.
      — Вот еще одна напасть на мою голову! Ладно бы оружие контрабандное или штаны заморские. Привычное дело! А тут книги какие-то, журналы… — ворчал таможенник. — Прогресс, едрит его налево! Тьфу!
      Инструктаж еще продолжался минут пятнадцать, пока мы, наконец, не зашли внутрь насосной станции. Здесь было очень сыро и даже как-то склизко. Когда глаза начали привыкать к темноте, я сумел разглядеть, что мы находимся в помещении невероятных размеров, уходившим куда-то под землю так глубоко, что пола не было видно. Мы стояли на самом верху металлической лестницы, гигантской спиралью опоясывающей мерно гудящее сооружение, которое, скорее всего, и являлось насосом. Повсюду были трубы, а от лестницы во все стороны тянулись мостики, уходящие в темноту боковых помещений.
      — Смотрите под ноги, здесь водятся крысы, а чуть пониже, где посырее, там и змеи попадаются, — предупредил кладовщик, представившийся Тимуром.
      Мы начали спускаться вниз, а потом свернули в одно из боковых ответвлений и вскоре уже отдалились настолько, что эхо шагов других групп перестало до нас доноситься. Нам действительно то и дело попадались крысы и змеи, и чем дальше мы уходили, тем большего размера они были.
      — Будь проклят день, когда я согласился стать кладовщиком! — ругался Тимур по дороге. — Жалобы, жалобы, жалобы! Все нынче грамотные, все писать умеют. Вот и пишут. У одного крысы сгрызли любимую бабушкину шапочку, а у другого сожрали весь стратегический запас железа. Ворье! Продал, наверняка, весь свой стратегический запас в Научный Городок, а теперь хочет на крыс все списать. И ведь не возразишь ничего: есть крысы, есть! И жрут, действительно, все, что им на зуб попадет. Вот если бы всем миром навалиться и под корень всех крыс разом истребить! Да если каждый имперец убьет хотя бы по одной крысе, их же не станет совсем!
      — Да уж, неприятно у вас тут, — поежился Кузьма. — А как тут контрабандисты очутились?
      — Да кто их знает? Тут же этих коридоров целый лабиринт… в некоторые рабочие месяцами не заглядывают, а в некоторых так и вовсе не бывали никогда. Чего тут только не встретишь…
      — Работники рассказывают много разных баек про это место, — произнес Михаил.
      — Страшилки всякие рассказывают, да, — кивнул Тимур. — Самое удивительное, что почти все они — правда. Гигантские крысы-мутанты — правда. Призрак заблудившегося черного водопроводчика — тоже правда. А история о Бездонной Глотке — самая ужасная правда. Бездонная Глотка — это гигантский крокодил, живущий под землей возле водохранилища. Поговаривают, что ему больше тысячи лет. Я бы и сам не поверил в эту историю, если бы не видел эту тварь собственными глазами.
      — Я слышал об этом, — сказал маг. — Уверен, это всего лишь еще одна жертва магических мутаций…
      — Это всего лишь еще одно оправдание для бездельников, которые не хотят работать! Страшно, мол, им — жить хотят. Ну сидит он там у себя в логове и пусть сидит…
      — Тихо! — сказал вдруг Орел, и мы замерли.
      Где-то капала вода, и этот звук эхом разносился по темным коридорам. Но вместе с этим был слышен какой-то шорох, слишком тихий, чтобы его можно было принять за чьи-то шаги, и слишком громкий для крысиного копошения. Трудно сказать, откуда родилось чувство опасности, может, интуиция, а может, просто на меня так действовала окружающая обстановка — порядком действующая на нервы.
      — Что… что… что это? — начал заикаться кладовщик.
      И без того тусклые лампы теперь, казалось, совсем перестали освещать коридор. Шорох как будто приближался, но из-за эха трудно было понять — с какой стороны, что и пугало больше всего. Потом внезапно шум прекратился, и у меня отчего-то сбилось дыхание. Секунду мы стояли в почти полной тишине, если не считать стука капель по чему-то металлическому, но мгновенье спустя жуткий крик — нечеловеческий, животный стон — разорвал пространство. Он был одновременно всюду — и спереди, и сзади, и сверху, и по бокам. В полном ужасе мы рванули с места, не глядя под ноги и не разбирая дороги. Какой-то еле теплившийся огонек разума в моем охваченном паникой сознании подсказывал мне, что мы, возможно, движемся навстречу этому крику, а не удаляемся от него, но я уже не мог заставить себя остановиться.
      Несколько раз я запинался о металлические перекладины и едва не падал. Сердце в такие моменты екало, и по спине шел мороз. Ноги сами несли вперед: направо, налево, снова направо, по лестнице вниз… Страх толкал в спину, и мы бежали без передышек, вряд ли осознавая, как сильно уже отдалились от насосной станции.
      Первым, как ни странно, пришел в себя Михаил.
      — Стойте, СТОЙТЕ! — закричал он.
      Способность мыслить трезво вернулась ко мне не сразу. Какое-то время мы дико озирались по сторонам, но стучавшая в ушах от быстрого бега кровь не давала ничего расслышать. Я прислонился к стене, пытаясь отдышаться.
      — Где мы?
      — Встречный вопрос, кто-нибудь хотя бы пытался запомнить дорогу? — хрипло поинтересовался Орел и посмотрел на кладовщика. — Как нам теперь выбираться отсюда? И что это, Тэп побери, за… Миш?
      Грамотин стоял возле каких-то стеллажей с коробками и ящиками, внимательно разглядывая их содержимое. До меня постепенно начало доходить, что мы оказались в помещении, похожем на склад, и, заглянув в один из ящиков, я понял — что склад оружейный.
      — Вот это да! — восхищенно произнес Кузьма, вытащив откуда-то новый, изящный лук. — Похоже, не наш… Неужели канийский?
      Я прислушался — не считая шума от копающегося в содержимом ящиков кладовщика, было вроде бы тихо. Орел придирчиво рассматривал лук, который явно вознамерился присвоить себе, Грамотин же был занят какими-то журналами, найденными в куче разномастного хлама на письменном столе.
      — Гайки! — завопил вдруг Тимур и все подпрыгнули на месте. — Сверхпрочные гайки! Вот они, родимые!
      — Что ж ты, идиот, так орешь? — рявкнул Орел. — Чуть сердце не остановилось.
      Грамотин подошел к кладовщику и заглянул в ящик.
      — Выходит, это дело рук контрабандистов? Очевидно, это их склад…
      — Но зачем им гайки?
      — Да мало ли… — пожал плечами счастливый кладовщик и снова запустил руки в ящик. Он был так рад найденной пропаже, что причины его мало волновали.
      — Они сделаны из особого материала. Очень прочного! — задумчиво произнес Михаил, взяв гайку в руки и поднеся ее к глазам. — Он может быть довольно ценен на черном рынке… Но меня больше другое волнует… Вам не кажется странным, что здесь никого нет? Неужели склад никак не охраняется?
      — Кажется, — кивнул я. — Поэтому быстро осматриваем место и уходим отсюда. Миш, что там на столе? Начальство верует, что у контрабандистов есть бухгалтерский учет…
      — Да, там бухгалтерские записи… и не только…
      — ОП-ПАЧ-КИ! — воскликнул Орел, подойдя к столу и схватив какие-то бумаги. — Ник, погляди-ка… а вечер перестает быть томным…
      Я подошел ближе и заглянул ему через плечо — это был вырванный из журнала листок с изображением лежащей на диване эльфийки. Ее волосы были рассыпаны на подушке, руки закинуты вверх — лишь только кончики пальцев слегка касались лба. Но самое главное — все, что было на ней надето, это цепочка с кулоном в виде сердечка.
      На меня напал столбняк.
      Не то чтобы я раньше никогда не видел обнаженного женского тела, но обнаженное тело с крыльями… да еще безупречных форм и пропорций…
      — Кхе-кхе… ну все, все, — поспешно сказал кладовщик, вырвав из рук Кузьмы страницу. — Посмотрели и хватит.
      — Тут еще есть… журнал мод «Канийка», «Острые ушки»… Нет, ну ты глянь, хороши ушки!
       — Хватит! Прекратите, я вам сказал! Это — растлевающая хадаганские умы пропаганда!
      — Миш, а это что у тебя? Дай глянуть… «Куда исчезли Джуны? Новый взгляд на старую тайну». Фу-у… Ну ты, умник, даешь! У нас тут такие ушки, а ты про Джунов…
      Мне же, в отличие от Орла, стало интересно почитать о таинственных Джунах, но время и место не очень располагали к занятиям по расширению кругозора. И кроме того, острый слух Кузьмы уже уловил посторонний шум. Он подал нам знак, и мы в мгновенье ока нырнули за ящики и затаили дыхание.
      — …такого раньше не было, я тебе говорю! Никогда он по коридорам не шастал! Надо убираться отсюда… Больше я сюда ни ногой!
      — Ты прав. Они говорили — максимум, кого мы можем тут встретить — это рабочие станции, ну в худшем случае милиция пронюхает… но на мутантов я лично не подписывался.
      — Точно! Я… Эй, а чего эти ящики тут открытые стоят? Ты открывал?
      — Нет.
      — И я не открывал…
      Двое вошедших — орк и хадаганец — замерли, прислушиваясь.
      Они были в меньшинстве, но в любой момент могли появиться и другие, поэтому тянуть время не имело смысла. Мы переглянулись с Орлом, и он натянул лук. Я выпрыгнул из-за ящиков, как черт из табакерки, и одним ударом срезал орка, одновременно с этим острая стрела полетела в хадаганца… но за долю секунды до этого он слегка отклонился, и стрела только пробила ему плечо. Контрабандист завопил во всю глотку, а в следующее мгновенье упал замертво, окутанный морозным инеем, но эхо его крика, многократно отражаясь от стен, еще какое-то время гуляло по темным коридорам. И самое страшное, что не прошло и полминуты, как в ответ прилетел жуткий рык неизвестного существа.
      Жезл Грамотина, только что сиявший холодным голубым светом, вдруг раскалился добела, и коридор, откуда пришли контрабандисты, перегородила огненная стена. Это временное препятствие не выглядело надежным, но, может быть, огонь отпугнет неведомую тварь.
      Мы начали без разбора хватать бумаги со стола, но через секунду снова раздался леденящий кровь стон — уже совсем рядом, а еще через мгновенье человеческий крик. Скорее всего, контрабандистов здесь действительно было больше, чем двое, и кому-то из них очень не повезло.
      Какое-то время я еще пытался сохранить трезвый рассудок и запоминать дорогу — как будто от этого был толк, ведь как мы попали на склад контрабандистов, я не помнил — но через несколько поворотов в голове все спуталось окончательно. И все же тот факт, что мы заблудились, волновал меня гораздо меньше того, что рычание твари за спиной не стихало. Она преследовала нас — это уже было очевидно!
      Вскоре мы уже выбежали из закованных в металл коридоров и попали в пещеры, где не было никакого освещения. За спиной снова раздался рык, перешедший в протяжный вой. Возвращаться назад под тусклый свет старых ламп не было ни сил, ни желания.
      — Миша, …, я сейчас тебе твою палку знаешь куда засуну? — завопил Орел.
      — Что?
      — ДАЙ СВЕТА!
      Жезл Грамотина снова озарился сиянием, и по пещере разлился мерцающий свет от костра. Быть может, это было ошибкой — теперь тварь точно знает, где мы находимся, но с другой стороны — где гарантия, что она не видит в темноте? Однако увиденное заставило нас выкинуть из головы эти размышления. Стало понятно, что это место чудовище найдет в любом случае — с освещением или без.
      Повсюду были яйца. Огромные, желтые яйца мутировавшей неизвестно во что твари. Мы не сговариваясь развернулись и рванули было назад, но было поздно — чудовище уже стояло у нас за спиной. Это действительно был крокодил, или, как теперь стало ясно, крокодилиха — она занимала собой весь проход. Ее невероятная пасть была таких размеров, что мы спокойно могли поместиться туда все вчетвером. Крокодилиха неотрывно смотрела на нас маленькими глазками и нервно била хвостом по стенам, отчего сверху сыпались камни. Мы медленно, боясь повернуться к ней спиной, попятились назад.
      — На-наверное, скоро должны вы-вылупиться… де-де-детеныши… — проговорил Грамотин. — Поэтому она такая не… нервная… Вылезла из своего убежища. Она их за-защищает… и у-у-убивает все живое.
      — Потрясающий анализ ситуации, — прошептал Орел. — И, главное, такой своевременный…
      Крокодилиха все еще не нападала, видимо, боясь, что мы можем повредить кладку, как вдруг моя нога наткнулась на что-то сзади, я не удержал равновесие и завалился на спину. Подо мной что-то хрустнуло.
      В абсолютной тишине раздалось на удивление спокойное:
      — Твою мать, Ник.
      И в следующий момент тварь, оглушительно взревев, бросилась на меня. Все кинулись врассыпную. Я еле успел откатиться в сторону, как на том месте, где я только что был, клацнула пасть крокодилихи. Орел, отпрыгнув к стене, выпустил несколько стрел, но ее шкура была такой толстой, что тварь, кажется, даже не почувствовала их уколы. Краем глаза я увидел вспышки красного и голубого света — Михаил пытался поразить крокодилиху, но та не реагировала и продолжала переть на меня с неотвратимостью рока. Несмотря на свои размеры и кажущуюся неповоротливость — двигалась она очень быстро, и мне приходилось изворачиваться изо всех сил, чтобы не попасться. Пару раз я умудрился ударить ее мечом, но тоже не достиг успеха — клинок просто чиркнул по ее шкуре, даже не поцарапав. Сначала мне удавалось каким-то чудом уворачиваться от нее, но тварь все больше прижимала меня к стене, не оставляя пространства для маневра. Кузьма и Михаил все еще пытались поразить ее стрелами и магией, но той все было нипочем. В конце концов моя спина уперлась в стену — отступать было уже некуда. В ушах звенело, сердце выпрыгивало из груди, я не мог оторвать глаз от клыкастой зловонной пасти прямо перед собой… И тут я снова наткнулся на что-то ногой. Яйцо!
      Дальнейшее произошло за пару секунд, и впоследствии я даже не мог понять, как мой охваченный паникой мозг мог так быстро отдавать телу четкие приказы. Впрочем, в критические моменты со мной такое иногда случалось. Как будто включались какие-то скрытые резервы, и я начинал думать и действовать в ускоренном режиме.
      Ловко подхватив яйцо, я кинул его высоко вверх. Крокодилиха, взревев, инстинктивно потянулась за ним, задрав голову и слегка оторвав передние лапы от земли — ее живот оказался передо мной незащищенным. Я сделал рывок, скользнув между лапами, и со всего маху распорол ей брюхо мечом. Она снова коротко заревела, но на этот раз сдавленно, почти жалобно и, захлебнувшись кровью, перешла на хрип. У меня было лишь одно мгновение, чтобы выкатиться из-под крокодилихи, пока она не раздавила меня своим весом, но мне этого хватило. Она грохнулась на живот с такой силой, что содрогнулись стены, и замерла. Я встал на ноги перемазанный землей, смешанной с кровью твари.
      — Какие психованные эти мамаши…
      Орел критически осмотрел меня с ног до головы и, удостоверившись, что крокодилиха не откусила от меня никаких частей, произнес:
      — Лишь бы теперь папаша не явился мстить за дражайшую супругу.
      — Надо убираться, — согласился я и посмотрел на кладовщика. — Крокодилы, контрабандисты… Как-то неприветливо у вас тут.
      — Ты можешь попробовать воспользоваться телепортатором, — напомнил Орел, но я сразу отмел эту идею — не бросать же остальных.
      — Я примерно представляю, где мы, — сказал Тимур. — Мы можем пройти другой дорогой… Но надо быть осторожными, тут могут быть еще мутировавшие твари, и наверняка контрабандисты тоже где-то неподалеку. Нужно срочно возвращаться и доложить разведданные руководству. Пусть снаряжают людей…
      — Возьмем с собой несколько яиц, — заявил Грамотин.
      — Зачем?
      — Передадим в Комитет. Эти яйца могут представлять для науки огромную ценность! В свете последних научных разрабо…
      — Ой, ладно! Все! Не начинай, — махнул рукой Орел. — Возьмем пару штук, так и быть. Из любви к науке…
      Дорога обратно показалась в два раза длинней. Я даже и не знал, что мы настолько удалились в глубь водохранилища. А может, это кладовщик вел нас обходными путями, которые в самом деле заставляли нас делать лишние круги, но зато до самой насосной станции нам больше никто не встретился. Я был уставшим и вымотанным до основания, поэтому, когда нам навстречу вышел патруль, я не испытал никаких эмоций.
      — Целая стопка расписок! — воскликнул директор таможни, когда мы протянули ему все бумаги, какие смогли унести с собой со склада контрабандистов. — Замечательно! Теперь я все и узнаю: кто, что, кому, сколько. Хм… Похоже, ноги растут не откуда-нибудь, а из Научного Городка… И еще… Ох! Какая мерзость! — произнес он, впившись глазами в «Острые ушки». — М-да… Очень поучительное чтиво. Вот как влияют на неокрепший мозг наших граждан некоторые контрабандные журналы! Это… Это срочно нужно передать наверх и… да… завтра передам. Обязательно!
      Кладовщик, тем временем, отчитывался перед начальником насосной станции, которого сейчас целиком и полностью занимала мысль, что его драгоценные гайки находятся у контрабандистов, и, насколько я понял, он уже строил планы по немедленному вызволению их оттуда. Я очень надеялся, что эта операция пройдет без моего участия.
      — Мне нужно срочно отправить наверх отчет об этой работе и найденных материалах, — сказал начальник таможни. — Возможно, потребуется ваше присутствие, как главных свидетелей и очевидцев. Всех троих. Я дам вам знать. Постарайтесь держаться вместе и в пределах досягаемости. Пока можете отдыхать.
      Я только и ждал этих слов, и когда они прозвучали, устало поднялся на ноги и поплелся домой, не дожидаясь согласия остальных.