Сумасшедшая забава на атолле

[Пушинки]

Написала под впечатлением от собственных подсчётов (так что цифра указана реальная) количества кристаллов, требующихся для приобретения всех необходимых мне вещей на атолле. До сих пор пребываю от этого в полном шоке, выслушиваю жалобы друзей о том же и с неугасающей надеждой жду падения цен на это ракушечное золото. 

***

— Ракушки, ну почему вы такие дорогие, а..? — проныла гибберлинг, липнущая к слотам аукциона. — Шесть тысяч за штучку, пять тысяч за штучку, с максимальной скидкой четыре тысячи, Нихаз их бери, золотых монет! Я что, кузнец, чтобы их наковывать в таком количестве?

  Она фыркнула и наконец-то отпрянула от аукциона. На мордочке её можно было легко различить ничуть не скрытую злобу и раздражение, предела которому явно не было видно, как не было счёта прелестным юным светолесским берёзкам, мимо которых быстрым, насколько это было возможно для особенностей телосложения её расы, шагом шла гибберлинг. Лапки в маленьких кожаных ботиночках на армейской шнуровке, выбитых воительницей с месяц тому назад из одного заштатного воришки на рынке Суслангера семенили по светло-салатовой, ещё молоденькой, травке, разбавленной местами очаровательными жёлтыми макушками мать-и-мачехи, белыми крылышками ромашек, нежно-сиреневыми шапочками медуниц и крупных солнычных зонтиках календулы. Носик недовольно пыхнет, образуя несколько миленьких складочек — вечных друзей девочки, которая всегда так легко заводилась, а потом ещё с целый день или два злилась, проклиная всё вокруг, особенно щедро она сыпала проклятиями на «жуткие условия существования» и «бесконечный сарнаутский трындёж». И только закончив эту процедуру, ставшую уже для неё и её окружения традицией, она наконец-то успокаивалась, затихала, обдумывая что-то своё, и не всегда этим «чем-то своим» было её поведение ранее.

Ещё через день она уже была бодра и полна сил, буквально выдыхала ноздрями энтузиазм и вновь спешила лететь в любой уголок Вселенной Сарнаута, чтобы воплотить в жизнь свои чудовищно огромные, в сравнении с реальными размерами гибберлинга, амбиции. Она была очень амбициозной особой, которая зачастую не понимала значения слов «нет», «никак», «нельзя», «невозможно». Всё, что имело приставку «не» или «ни», сразу же попадало в её чёрный список слов и выражений. Гибберлинг была абсолютно и бесповоротно уверена, что в волшебном мире нет ничего невозможного, нет ничего неосуществимого и нет ничего невоплотимого в жизнь. Даже будучи простым воякой, которому всегда приходится таскаться лишь с простым мечом и, надо признать, довольно тяжёлым щитом, особенно если он металлический, а не деревянный (вот казалось бы, мир магии и чудес, волшебства, заклятий, вампиров, астрала, эльфов... А придумать лёгкий и прочный металл, Нихаз его бери, так никто и не смог. Ну и что это за Вселенная такая с недоплюшками?!). 

— Ни-за-что, — она чётко проговаривала слова, отдельно произнося каждый слог, будто бы отчеканивая его, как монету, — Не-бу-ду я по-ку-пать э-ти ва-ши ра-куш-ки, – на этом терпение её лопнуло, и она громко, практически во весь голос, завопила на всю округу. — Идите к Нихазу все вы, барыги чёртовы! Какого ЦНа всё так дорого и именно в этом году, когда я наконец-то собралась всё докупить! Фигушки вам! Фи-гуш-ки! Я не буду сливать столько кри и голды на ваши жалкие тряпки! Это было бы простым сумасшествием! И фармить эти ваши недоценности я тоже не собираюсь! Пытаться их собрать в нужном количестве – это всё равно, что купить душу творца на последнем дне за полную цену! Нет! Нет! И нет! 

Она взъерошила волосы, отчего один из двух светло-персиковых хвостиков на её голове покосился – немного сползла резинка из уса сороконожки с Кираха, именно их усы так ценятся эльфами и используются ими при изготовлении резинок, не то что бы сильно удобных, но, надо признать, достаточно прочных и вполне неплохо выполняющих свою функцию. Пнув ногой большой малиновый с жёлтой сердцевиной цветок астры, мимо которого шла, гибберлинг покачнулась и чуть не упала. Надо было помнить, что стебли у этих растений до ужаса прочные и едва ли их хоть как-то потревожит «лёгкий» толчок лапкой хомячка-переростка. Да они даже не заметят такого, будут спокойно расти себе дальше и источать этот сильный сладкий аромат, от которого даже матёрых медведей начинает клонить в сон. Только кабаны нейтрально относятся к этому явлению. Ну есть аромат и есть, чего из-за этого шумиху разводить, будто бы большое дело. 

— Я хочу костюмчик, — обиженно бормотала себе под нос девочка, сжимая лапки в кулачки и сильно желая прямо сейчас на месте убить кого-нибудь за несколько ракушек ей в копилочку. — Я хочу себе все костюмчики! И окрасы! Хочу и всё! Что в этом такого? Почему я не могу себе позволить эту малость... 

Её маленькие тёмно-карие глазки сверкнули навернувшимися на них солёными, как воды Летнего атолла, слезами. Щёки тронул лёгкий слой алой краски. Девочка с силой прикусила губу и, не выдержав, разревелась. Пока слезы текли по её лицу, щекам, потом спадали на металл поразительно сияющих на солнечном свете юбилейных лат, чередуемых с красными, как аэдское вино, шелковыми тканями, изящными складками свисающими и волочащимися за воякой, она очень тихо проводила вслух вычисления, в результате которых пришла к до глубины души ужаснувшему её результату: чтобы приобрести все, жизненно необходимые ей для удовлетворения хомячества и собирательства, вещи, ей нужно было обменять по нынешнему гоблинскому курсу пять тысяч и четыре сотни кристаллов на золотые монеты. Мало того, что это была просто заастральная сумма, у девочки просто банально не было столько валюты, да и если бы была, она бы точно не стала тратить её на костюмы, потому что такие расценки — это чистой аммровской воды сумасшествие. 

— Грррр! — она злилась, рычала, никак не контролируя собственное поведение. Это был плач души воина с мохнатыми ушками на макушке и крохотными глазками-бусинками. Не выдержав ноши отчаяния, которая буквально физически давила на плечи гибберлингу своим весом в трёх орков, она, спотнувшись, повалилась на земь, встретившись моськой с травой и уткнув же в неё злобно сопящий носик. Слёзы душили, отчего было затруднительно дышать, в горле словно возникла какая-то плёнка, не пропускающая воздух. Гибберлинг тихо рычала от бессилия и ныла так громко, как только могла. Она представляла, какие испытания ждут её на пути к достижению цели и просто отказывалась верить в то, что убьёт на нелепый фарм весь свой досуг... 

— Ну дайте мне кто-нибудь ракушек... Да хотя бы одну... Я же такая хорошая девочка, а..? Пожалуйста... 

Просмотреть полную запись