Пушинки

Доброго времени суток, дамы и господа. И снова я присоединяюсь к своей дорогой подруге Холсту и дополняю её пасхалки. Почему? Да потому что поиск пасхалок — дело ой какое заразительное. Раз начнёшь и уже не сможешь остановиться. Это как болезнь, зависимость — да как угодно называйте, суть-то ясна. Однако группирую разумно свои пасхалки я с трудом, впрочем, тут я постаралась удержаться в рамках астральных островов. Надеюсь, вы хорошо проведёте время за чтением этой статьи, прямо как я, сейчас эту самую статью печатающая на ноутбуке, отложив в сторону АО. Роща двенадцати месяцев Роща двенадцати месяцев — это астральный лоу остров, на котором бывал, наверное, практически каждый, кто апался через астру или же эту самую астру фармила, а, может быть, фармит и сейчас (ну, не во время прочтения статьи, конечно). В названии острова и кроется на самом деле отсылка. Вы, наверное, знаете сказку Самуила Яковлевича Маршака, да хотя бы по советскому мультфильму, «Двенадцать месяцев». Если нет, то позвольте, я вам кратко напомню сюжет произведения. Королева говорит принести во дворец корзину подснежников, обещая взамен корзину золота. Старуха отправляет Падчерицу в лес за подснежниками. Там девочка встречает двенадцать месяцев, представленных в виде живых персонажей, и те решают помочь девочке и меняются местами. Так Падчерица получает подснежники. Месяцы дарят ей также волшебное колечко. Королева получает подснежники и спрашивает Падчерицу, как она их достала. Девочка пытается сбежать и через колечко обращается к двенадцати месяцам. В конце концов Королева выходит к костру и видит двенадцать месяцев и нарядную Падчерицу. Правительница исправляется и раскаивается. Советую также обратить внимание на самое начало острова, то есть на локацию, где собраны сезоны. Подумайте для себя, не напоминает ли это место вам момент первой встречи Падчерицы и месяцев. Так вот, из этого всего мы и поведём дальнейший рассказ (хотя у нас непременно будут вставки и из других источников, в том числе тоже литературных). Раз остров говорит о сказке, значит, на нём есть сказочные герои. Конечно, представлены они немного иначе, но идея остаётся прежней — одушевление невещественного, то есть в нашей ситуации времён года (чтобы уж совсем не мелочиться, изображая отдельно каждый месяц). Зимушка-Зима Её ещё, кстати, можно найти на недавно закрывшемся зимнем курорте. Она стоит недалеко от ёлки, статная и красивая. В данном контексте Зимушка-Зима представляет собой все зимние месяцы, их одушевлённый образ. По-другому её ещё называют Матушкой Зимой. Это более ласковое, домашнее обращение. Кто же она такая? Зимний сказочный персонаж, проживающий в нашей суровой и грубой реальности в маленьком и уютном городке Яренск, что в Архангельской области. Вот такие вот дела неожиданные. О Матушке Зиме есть целая легенда. Однажды в Яренске 21 декабря, в день зимнего солнцестояния, поднялась такая сильная метель, что не видно ни зги. Ветер все крепчал и крепчал. Крыши с домов срывало. В это день родилась у Мороза-батюшки и Метели-матушке послушная девица. Нарекли ее ласковым именем Зимушка-Зима. Уже потом она перебралась поближе к людям и стала радовать детвору своими зимними чудесами. Весна-красавица Весна-красавица — она же Весна-Красна, не просто олицетворение весенних месяцев, заключённое в физическую оболочку, но ещё и литературный персонаж. Она является второстепенным действующим лицом пьесы А.Н. Островского «Снегурочка». Весна-красна имеет доброе сердце, способное согреть теплом всё вокруг. Что слово "красна" имеет общего со словом "красивая"? Здесь всё довольно просто, ведь они этимологически связаны. Используемый в сказке эпитет «красна» свидетельствует о прекрасной внешности Весны. Однако автор не расписывать нам ни в одной из частей произведения, как же на самом деле она выглядит. Так что для нас это навсегда останется загадкой. Впрочем, в Аллодах внешность у Весна-красавицы всё же прописана, и потому я предлагаю вам наведаться к ней в гости, чтобы посмотреть. Принято считать, что весна – это пора любви. В пьесе Красавица-Весна чувствует, что любовь погубит её дочь. Но всё равно надевает ей на голову венок, дабы та узнала «силу и власть любви над сердцем». Она не плачет и не тоскует, только говорит: «предчувствие тревожит сердце мне». В АО, конечно, Весна-красавица не такая дружелюбная. И в битве с ней нужно не забывать бегать, а то такая любовь погубит и вас в том числе. Осень-горемыка Надо признать, что отчего-то русском творчестве вообще как-то так сложилось, что у осени (особенно поздней, к ранней претензий-то поменьше будет, она ведь у нас золотая) зачастую очень печальный образ. Да, он красочный: оранжево-жёлто-красный. Но при этом всё же грустный, одинокий... Есть, разумеется, и исключения, но преимущественно осень — пора печали депрессии, одиночества, ожидания смерти... Вот почему эпитет, прилепленный к первой части имени астрального босса, "горемыка" сюда подходит как нельзя лучше. В данной ситуации Осень-горемыка олицетворяет и одушевляет все осенние месяцы, хотя и в довольно необычном обличьи, но всё же. И пейзаж в её локации такой же, как она сама: очень красивый, яркий, насыщенный, горящий, но какой-то настораживающе-пугающий. А не заберёт ли и вашего персонажа на тот свет такая ядовито-оранжевая осень? Подумайте хорошенько. Ну и обратите особое внимание на тактику при прохождении этого босса, так как злая осень довольно опасна. Лето Ясное Представлено в Сарнауте в виде огромной птицы, чем-то похожей то ли на феникса, то ли — на славянский манер — Жар-Птицу. Это и логично, ведь с чем в первую очередь ассоциируется лето — с вечным теплом, если не жарой, с солнечным светом, заливающим всё вокруг, с хорошей погодой. Не даром в локации с боссом всё такое солнечное, летнее, словно вновь очутился на Летнем курорте: чистая вода, жёлтый песочек, сочная зелень. В свою очередь Феникс, или Жар-Птица как раз символизируют тепло и свет. При этом Лето Ясное является самым сильным боссом в Роще двенадцати месяцев. Оно олицетворяет все летние месяцы, но при этом оно же и самое опасное. Возможно, в том числе, потому что зачастую самое любимое среди людей. Так или иначе Лето обязательно Ясное, ведь так оно полностью соответствует своей идеальной картинке, на которую и был изначально ориентирован персонаж. Подводим итоги: Сказка о двенадцати месяцах видоизменена и даже, скажем так, немного упрощена, чтобы её было проще вписать в реалии Аллодов Онлайн. Однако от этого она не перестаёт быть собой и радовать глаз и ум. Спасибо за проявленное ко мне и моей статье внимание. Мы с вами ещё обязательно увидимся в других выпусках! Просмотреть полную запись

— Мааам, ну, маааам! — настойчиво тянула зэм, то и дело наклоняя голову из стороны в сторону, обходя мать с разных сторон и стараясь жалостливо заглянуть ей в изумрудные глаза. — Ну можно, можно? Пожаааалуйста. Я хочу сходить в пирамиду Тэпа! Ну пожаааалуйста... Восставшая смерила ребёнка недовольным взглядом и, скрестив на груди руки, тяжело вздохнула. Подобной просьбой Тиос донимала свою мать уже далеко не первый день. Можно, пожалуй, сказать, что она была послушным ребёнком, раз никуда не уходила, не получив на это заранее дозволение родительницы. Однако это складывалось обычно в примерно такую же ситуацию, как сейчас. Отказ за отказом не пугал маленькую зэм. Она была уверена, что в конце концов услышит заветное "да" и тогда уже с чистой совестью на всех порах помчится туда, куда ей так хотелось. И сейчас этим пунктом назначения стала Пирамида Тэпа. Дело в том, что где-то с неделю назад Тиос прочитала в Сарнаутском Вестнике, который выписывает её мать, удивительнейшую статью о признаках Пирамиды Тэпа, которых очень редко кто может увидеть. Такое просто не могло заинтересовать незрелый взбалмошный зэмовский ум, и теперь оказаться в тех местах и повстречать описанных призраков стало для Тиос навязчивой идеей. И у родительницы, увы, никак не получалось переубедить эту маленькую пчёлку, которая не умеет спокойно сидеть на месте, а всё жужжит и жужжит без устали и передышки. — Хорошо, — наконец соглашается мать и тяжело вздыхает. — Только собери походную сумку. Не забудь взять камень телепортации. Когда ты туда собираешься? — Сейчас! — радостно всплеснула руками Тиос и запрыгала на месте, как эдемский зайчонок. — Ох... — это был уже пятнадцатый тяжёлый вздох на это утро. — Ладно. Сколько там стоит билет на корабль до Ассэ-Тэпха? — Один серебряный! — Один серебряный... Зэм оставила на столе кипы бумаг, с которыми в это ни разу не доброе, а уж тем более тихое и спокойное она "пыталась поработать". Пройдя к сумке, которая, никого не трогая, просто висела на деревянной спинке старинного, ещё прабабкиного стула, расстергнула её и, порывшись там немного и исследовав карманы, извлекла наружу один серебряный. Относительно небольшая монетка опустилась на протянутые вперёд руки маленькой зэм, по-металлическим звякнув о перчатки, которые тоже были из металла и имели длинные острые когти на случай какой угрозы. Тиос они, конечно же, не нравились, но, к сожалению, её никто не спрашивал. Оставалось только послушно надевать их раз за разом, когда приходится выходить на улицу. На самом же деле эти перчатки, как и металлические наручи придумали для зэм, травмированных на боле битв. Они были созданы специально для тех, чьи конечности были изуродованы или совсем отсутствовали. Но "мода", так назовём её, прижилась. К тому же, она оказалась весьма практичной. — Ну всё. Тогда я побежала! — радостно оповестила Тиос свою мать. — Как? Уже? А сумка? — искренне удивилась родительница. — Да я её уже давно собрала! Всё. Я побежала. Пока! Хлопнула дверь сначала комнаты, потом — квартиры, и только затем — дома на окраинах Незебграда. Маленькая зэм, воодушевлённая своим невероятным успехом, никак не могла сдержать своего счастья и даже подпрыгивала на ходу, счастливо улыбаясь раннему сарнаутскому солнышку. А оно улыбалось ей в ответ. Правда, никто так и не смог увидеть ни улыбки Тиос, ни улыбки солнца. Почему? У Тиос большую часть лица, в том числе рот, закрывала белая маска, а солнце... Солнце, как подумала вдруг маленькая зэм, наверное, тоже носит маску, только она сделана специально в цвет его тела, так что её никто не видит. Дорога до астрального корабля заняла у девочки около сорока минут. Всё это время она радостно прыгала, что-то негромко пела себе под нос, который, к слову, тоже полностью скрывала маска, и прокручивала в голове разные сюжеты с собой и призраками Пирамиды Тэпа. И раз от раза эти фантазии становились всё более яркими и более удивительными. Встречу с призраками пирамид Тиос молча наверкла миссией. Оставалось только придумать ей название. — Тусовка с мертвецами? Призраки и зэм? Найти и обезвредить? Найти и пощупать? Узнать правду пирамид? Исселование Тэпа? Поиск истины? Так она и шла оставшийся кусок дороги, уже в порту, перечисляя приходящие ей на ум названия для организованной миссии. Но ни одно название как-то не приживалось. И приходилось искать другие. За этим занятием она и притопала к самому кораблю. У портала на него стоял халаганец, не то что бы старый, но и не молодой, как-то озорно улыбающийся, но глаза у него были честные и добрые. — Вам до Ассэ-Тэпха, юная гражданочка? — весело подмигнул он, подзывая рукой к себе Тиос. — Да, один, пожалуйста, — попросила маленькая зэм и, порывшись в карманах, извлекла на волю полученный ей утром один серебряный. — Тогда добро пожаловать на борт! — рассмеялся чему-то халаганец, забрал монету и выдал Тиос билетик. Воспользовавшись порталом, маленькая зэм оказалась наконец-то на астральном судне, о чём так давно мечтала, ведь крайне редко куда-то выбиралась за пределы аллода. А теперь у неё вновь появилась возможность, даже шанс... Редкий шанс ощутить себя свободной. Свобода... Как много в этом слове непостижимо прекрасного... И как часто нам её не хватает. А ведь без неё и дышится-то с трудом... — Охота на призраков? Живые мёртвые? — Тиос задумчиво продолжала подбирать названия для миссии, но почему-то ей по прежнему ни одно так и не понравилось. В конце концов она решила оставить это дело и остановилась на самом простом варианте «Миссия Великой героини Тиос по поиску и спасения последних оставшихся в Сарнауте призраков Пирамиды Тэпа». Маленькой зэм всегда нрависились астральные корабли. Была в них и мощь, и сила, о коих можно только мечтать. И, самое главное, у них была воля... Свобода. Но эту свободу они не могли вынести одни, для этого им обязательно был нужен капитан. И Тиос втихаря любила иногда помечтать, что однажды она тоже сможет стать капитаном астрального судна и будет бороздить простролы неспокойного астрала, отбивать атаки астральных демонов, собирать добычу, сражаться с другими кораблями и их капитанами, а потом... В один день... Быть может, она даже сможет заполучить сердце Великого Древнего. Но пока всё это были лишь мечты, очень красочные и яркие, но мечты. Что же не было мечтой, а реальностью в настоящий момент, так это путешествие на таинственный Ассэ-Тэпх. Через полчаса корабль уже прибыл. От лагеря Империи пришлось, правда, далековато идти и идти, надо сказать, пешком! А обходить всех опасных и агрессивных существ, оставаясь при этом незамеченной, было делом не из лёгких. Однажды, а дело было года два или три назад, Тиос наткнулась на очень любопытную книгу, в которой описывались другие вселенные, да так увлекательно, что зэм пять раз перечитывала эту книгу. Так вот, в одной из описываемых там вселенных существовал особый класс, не похожий ни на один из тех, что есть в Сарнауте. Их называли — ниндзя. И они были наёмными убийцами и самыми лучшими телохранителями. Передвигались ниндзя практически незаметно для окружающих, как пух, несомый слабым ветром... И вот сейчас Тиос сравнила себя с ниндзя и поняла, что почти ничем от них не отличается. Она скользит сквозь темноту джунглей, как тень, не издавая ни единого звука. Подумав об этом, маленькая зэм решила, что, когда вернётся домой после завершения миссии, обязательно ещё раз перечитает ту книгу о вселенных. За этими мыслями Тиос и не заметила, как наконец-таки добралась до Пирамиды Тэпа. Храм был внушительных размеров и обычно внушал ужас в сердца проходящих мимо, но только малышки зэм это не касалось. Она нашла пирамиду довольно красивой и с радостью бы согласилась в ней пожить. Однако вокруг храма пришлось поблуждать ещё с полчаса. Во-первых, было слишком много охраны. Хотя что такое они могли здесь охранять — Тиос не знала. Во-вторых, входа в пирамиду было два, и зэм долго не могла определиться, в какой же ей стоит войти, а потому ходила, то есть кралась на цыпочках от одного входа к другому. В итоге она всё же решила, что стоит войти через главный, то бишь центральный вход. И успешно с этим заданием справилась. Оказавшись внутри Пирамиды Тэпа, Тиос тут же ощутила присутствие чего-то потустороннего. Возможно, потому что она сама была восставшей, но маленькая зэм очень тонко ощущала присутствие мертвецов и их духов. В раннем детстве эта способность её немного пугала, но теперь, с возрастом, Тиос осознала, что такое качество скорее полезно и может послужить ей добрую службу, а потому перестала его стыдиться, наоборот, став внимательнее к нему прислушиваться. Стражи и другие мертвецы внутри храма почему-то не обращали на Тиос никакого внимания, словно она была всего лишь невидимкой, призраком, а они — настоящими живыми существами. Это немного задело девочку, но она решила, что так для неё даже лучше и безопаснее. Исследование Пирамиды Тэпа оказалось, впрочем, не таким интересным, как представляла себе Тиос. К концу второго часа она уже практически оканчательно отчаялась обнаружить здесь хоть одного, самого маленького, самого тусклого и неприглядного призрака, как вдруг кто-то окликнул её из-за спины. — Эй, ты! Ты что тут делаешь? Маленькая зэм резко обернулась на голос и увидела невысокого призрака, очень похожего на неё, только с отчего-то синими глазами, которые — тут Тиос удивилась — смотрели с лица, не прикрытого маской. Призрак смотрел на девочку недовольно, даже, пожалуй, раздражённо. Его брови были нахмурены, а губы поджаты. Он скрестил на груди руки и ждал ответа. — Привет! — доброжелательно поприветствовала его зэм. — Я ищу призраков. А ты призрак? — Вот понапропускают всяких в пирамиду... — проворчал призрак и тяжело вздохнул. — Да, я призрак. И зачем ты ищешь призраков, маленькая, глупая девочка? — Просто интересно, — проигнорировав оскорбление, спокойно ответила Тиос и даже улыбнулась. — А почему ты не носишь маску? — Могу себе позволить, — резко заявил призрак, но увидев, что это не погасило пламя интереса в глазах маленькой зэм, пояснил. — Для призраков нет такого правила, чтобы нужно было обязательно носить маску. — Да? — искренне удивилась Тиос. — Ну тогда я тоже хочу стать призраком! — А ты смешная. Как тебя зовут? — Меня зовут Тиос! — радостно представилась девочка и протянула для знакомства руку. — А тебя как зовут? — Никак, — как-то печально проговорил призрак, но зэм его не поняла. — Очень приятно познакомиться, Никак! Призрак тихо хмыкнул себе под нос. Он-то думал, что в этой жизни его уже ничто не сможет больше насмешить, а вот смогло, как оказалось. Зэм тоже протянул руку и легонько попытался пожать ладонь Тиос, но его пальцы лишь прошли насквозь. От этого немного защемило где-то в области сердца, которого призрак уже не имел и не должен был иметь, но которое почему-то именно сейчас почувствовал. — Никак, а как живут призраки? Что вы делаете в этой пирамиде? Вас много? Вы собираетесь в друзьями, играете или гуляете? — зэм буквально засыпала вопросами собеседника. — Эм... Ну... — от такого наплыва слов он даже немного сбился. — Нас тут немного. Где-то трое или четверо. Мы редко общаемся да и ничем толком не занимаемся... Ходим, смотрим, чтобы все механизмы пирамиды были в норме. — А вам можно покидать пирамиду? — полюбопытствовала Тиос. Ей вдруг представилось, как она представила бы Никака своим друзьям. Те бы точно обзавидовались. — Нет, — покачал головой призрак. — У призраков Пирамиды Тэпа есть три важных правила, которые им ни в коем случае нельзя нарушать. — Да? И какие это правила? — Тиос не могла представить, чтобы чья-то жизнь ограничивалась всего тремя правилами. Для неё это было за гранью фантастики. Ведь в мире так много правил, законов! То нельзя делать, это... С лигийцами не дружи, одна после полуночи не гуляй и ещё много-много всего. А тут всего три. Неужели это может быть правдой? — Призрак Пирамиды Тэпа никогда не должен покидать пределов Пирамиды, — задумчиво начал загибать пальцы призрак. — Призрак Пирамиды Тэпа никогда не должен раскрывать тайн механизмов работы Пирамиды. И призраку Пирамиды Тэпа строго-настрого запрещено вмешиваться в дела защиты Пирамиды. То есть если ты пришла, а охрана на тебя напала как на чужачку, то я и другие призраки не можем вмешиваться. — Понятно... — протянула Тиос и задумалась. — Вообще не очень понятное правило. Мы же всё равно ничего сделать не можем. Ни помочь охране, ни спасти чужаков. И зачем только кто-то придумал этот закон... — Не знаю, — честно призналась зэм. — Быть может, были случаи? — Да нет, не было ещё такого, — пожал плечами призрак. — Я бы точно знал. Здесь все всё обо всех знают. А впрочем, знаешь, тебе бы лучше уже идти. — Как? Куда? — удивилась Тиос. — К себе домой. Здесь не самое хорошее место для игр маленьких глупых девочек. — Но я не знаю дороги назад... Здесь всё так запутанно... — Ох, ну тогда пойдём. Я тебя провожу до выхода. — Пойдём! — тут же оживилась Тиос. — Никак, а мне можно ещё раз будет прийти к тебе? — Зачем? — Просто повидаться с другом. Разве для этого нужен повод? — С другом? — горько хмыкнул призрак. — Ну да, с другом! Я должна спасти призраков! От одиночества! — Ну приходи тогда. Я буду ждать тебя, Тиос. Просмотреть полную запись

Шейлин ди Близзар всегда очень гордилась своими навыками механика. И это было очень не по-эльфийски... Разве вы хоть раз в своей жизни видели эльфа, копающегося в сложных механизмах молнии или молоха? А не приходилось ли вам наблюдать эльфийку, собственными руками собирающую из деталей мираж? Неужели нет? А это значит, что вам никогда не приходилось встречать Шейлин ди Близзар. Она любила своё занятие, очень любила, несмотря на критику, несмотря на неодобрение родителей, несмотря на насмешки бывших друзей, несмотря ни на что. Механика была для неё словно второе дыхание, и когда она находилась рядом с техникой, чувствовала, как щекочет ноздри запах металла, то понимала, что находится именно на том месте, на котором должна быть. Она нашла себя, и никто уже не мог её в этом переубедить. Ведь познавший счастье никогда не поверит ложным обещаниям радости, если хотя бы раз вкусит её ненастоящие плоды. Всё познаётся в сравнении. А эльфийке было с чем сравнивать. Весь день, надо сказать, достаточно погожий и солнечно-радостный, она провела, копаясь в сломанном механизме своей молнии. Та абсолютно внезапно, посреди гонок на Кирахе, перестала работать. Отчего-то недовольно забурчал мотор, и машина просто остановилась, превратившись по сути в движущуюся груду металла. К счастью эльфийки-механика, её Колосс помог хозяйке дотащить молнию до гаража. Сама бы она с этим, конечно, не справилась. Ведь можно разбираться в технике, но это не будет значить, что ты перенимаешь её силу. Такое мышление очень странное и нелогичное. Механизмы существуют, чтобы помогать сарнаутцам выполнять те задачи, которые они, слабые существа, не могут или которые даются им с трудом. Шейлин ди Близзар вообще очень любила свои механизмы за то, что те никогда не жаловались — обычно они вместо жалоб просто ломались — и были готовы помочь с любым делом, если только оказывались исправны. А главное, с ними было легко и просто. Так вот, увлечённая выяснением причины нерабочего состояния своего маунта, Шейлин не заметила, как наступил полдень, а потом тихо подкрался и сам господин вечер. Эльфийка жила далеко от общей массы сарнаутцев — на Кирахе. Климат его для механизмов был вполне сносен, а пустынная местность редко была наводнена любопытными туристами и искателями приключений. Шейлин нравилось жить и работать в одиночестве. Хотя совсем одна всё же она никогда не оставалась. С ней были её металлические и механические друзья. — Шейлин ди Близзар, ты просто чудо какое-то! — раздался в дверях гаража весёлый голос и эхом отразившись от стен так же вернулся к своему владельцу. — Я думал, ты хоть на закрытие фестиваля робототехники придёшь. — Флиссар, у меня есть занятия и здесь, так зачем мне идти на фестиваль? — не отрываясь от работы, спокойно парировала эльфийка нападку приятеля. — Ну... — рассеянно протянул парень и состроил задумчивую гримассу, подперев подбородок рукой. — Потому что ты любишь всё, что связано с техникой, а фестиваль как раз и посвящён роботам, не? — Ладно... — вздохнула Шейлин и неопределённо махнула рукой, разрезав воздух. — Заходи. — О, благодарю! — тут же обрадовался парень и наконец пересёк порог гаража, погрузившись в приятный полумрак помещения. Свет здесь был лишь от настольной лампы и фонаря, который эльфийка носила на специально созданной для этого головной повязке. Юноша тихо хмыкнул себе под нос, удивившись очередной причуде механика и негромко её окликнул по имени, но та не отозвалась, видимо, как решил он, слишком была увлечена работой. Флиссар часто приходил к Шейлин ди Близзар, чтобы посмотреть, как она работает, чем занимается, и узнать, какие очередные удивительные мысли крутятся у неё в голове. Работать он ей не мешал, за что эльфийка была приятелю крайне признательна, ведь так неудобно, когда тебя отвлекают от важной работы, которая, помимо всего прочего тебе ещё и нравится. Парню нравилась компания эльфийки, но, если быть уж совсем откровенным, то он бы предпочёл проводить время в местах более приятных, весёлых и красочных, ведь по природе своей он был очень подвижным и легко приходил в восторг от всякого удивительного события. Флиссар жил в этих пустынных местах не по своей воле, однако признавал, что из всех развлечений доступных ему на Кирахе, общество Шейлин ди Близзар было самым привлекательным. Много лет назад на незаселённые земли Кираха приехала семья юноши. В итоге там они и обосновалась, так как его родители были механиками, и родители его родителей были механиками, а в этих местах именно такие профессии наиболее востребованы. Ведь помимо пустынь, здесь есть разве что камень, монстры и старые механизмы, требующие регулярного ухода и починки. Среди канийцев вообще достаточно много интересующихся механизмами. Однако парня это не касалось. Но он привык жить среди жёлтых песков, оранжевых камней и пыльных железяк и редко жаловался. — Шейлин, не хочешь завтра сходить на скорпионов поохотиться? Или на крокозавров? — как бы к слову поинтересовался Флиссар, опускаясь на старый деревянный стул, стоявший достаточно близко к молнии и, соответственно, копающейся в ней Шейлин ди Близзар. — Да нет, наверное, — с секунду помолчав, задумчиво ответила эльфийка, разгибая до этого согнутую спину, снимая с рук грязные перчатки и кидая их в ящик с инструментами. — Почему нет? Насобираем с них яда да костей, продадим, накопим денег тебе на новый двигатель. — Да это так долго собирать придётся, явно не один день. Слишком много времени тратить на то, что мне неинтересно. — Ну и что. Пусть начнём сейчас, потом... Раньше начнёшь — раньше закончишь. Неправильно, что ли? — Да я и сама как-нибудь справлюсь, повожусь здесь ещё несколько дней, разберусь. Бывали ситуации и похуже. — А если не получится? — Да получится... Куда денется. А нет — так продам на запчасти да куплю что-нибудь подешевле и попроще. Эльфийка потянулась, кости ныли, мышцы устали от долгой работы. В конце концов Шейлин ди Близзар всё равно была девушкой. Задвинув в угол ящик с инструментами, она погасила лампу так, что приятель ойкнул от неожиданности, и направилась прочь из гаража, погруженного во мрак полностью после того, как эльфийка ещё и отключила фонарик на специальном головном обруче. — Эй подожди меня, — прокричал каниец и, быстро покинув стул, на котором до этого вполне себе удобно отдыхал, ринулся вслед за Шейлин. Она всё же дождалась его и не стала закрывать дверь, пока он наконец не вышел из гаража. — А сейчас ты куда собираешься? —поинтересовался Флиссар. — Думаю съездить в Новоград, посмотреть нужную мне модель двигателя на аукционе. — О, это отличная идея! Давай тогда и я с тобой? — Да я одна справлюсь... — Да ладно тебе. Я же знаю, что в моей компании тебе куда приятнее, — весело хмыкнул парень, и двое знакомых направились к телепорту. Просмотреть полную запись

Когда пришла в Аллоды Седая Зимушка-Зима И выросли кругом сугробы В рост гибберлинга или два Смешных вояки-хомячка, Всё будто бы зашевелилось, И даже старый Дед Мороз Решил опять народ подвигать, Чтоб тот совсем уж не замёрз! Принёс подарков в новый год, А ты беги теперь, беги! Тебя ждёт месяц напролёт Любимый квест — снеговики. А к ним вдобавку сойка ждёт, Рыбалка, санки и коньки. Ты говорил, что жизнь хотел бы без забот? Что, мало было? Ты ещё подарки собери, Полсотни за день, чтобы сдать Задание и получить награду. Хотя его повыгоднее не сдавать, Но только тихо, знай, об этом Никто не должен больше знать! А то разучат фармеров простыми Путями ценности так собирать. Костюмы новые привёз В края к нам Дедушка Мороз. Теперь весь снежный, весь аллод Кипит людьми весь наступивший год. А как иначе? Новый день — и снова в вьюгу, и опять в метель Пора под зельями бежать, Чтобы фонарик зажигать, Тепло для птичек собирать, А то не вырастут они, Земным законам вопреки. И не получишь никогда Ты сойку в два больших крыла, Не сможешь по Сарнауту летать И гордо на лоулвлов взирать, На новичков в родной игре, С которой вам уж на судьбе Написано век вместе быть И по течению вдвоём плыть. Так будет праздник пусть сейчас, И полон снега будет рот, А в этот час..! И в этот час... На фарм снежинок подгребается народ. Зима закончится потом, Придёт весна — прекрасная пора, Чтобы затем орать котом О том, что мало было времени На тот аллод отведено, Что вечно зимний, Где вечно синий Лёд, нос, душа, Под глазом от снежка пятно. Просмотреть полную запись

— Соль! Ты что, спишь ещё?! — искренне возмутилась влетевшая на всех парах в комнату мать и всплеснула руками так, будто бы сон ранним зимним утром являлся, по её мнению, чудовещнейшим из грехов. — Нихаз с тобой, — недовольно проворчала светловолосая канийка и лишь больше натянула на голову тяжёлое пуховое одеяло, — я спать хочу. — Какое спать в такой день?— охнула женщина и схватилась руками за голову, словно та вдруг ни с того ни с сего начала жутко болеть. — Да какой день, утро же ёще… — продолжила высказывать своё недовольство девушка и крепко зажмурилась, надеясь, что так она сможет приманить к себе ускользающий от неё, как песок между пальцев, сладкий сон. — Не знаю как у тебя, а у меня сегодня день под названием понедельник, а это значит, что я имею полное право отсыпаться после чд. Я и так пахала, а ты мне отдохнуть ещё не даёшь. — А я сказала — вставать! — громко приказала мать сонного чуда с золотистыми глазками и, не дожидаясь какой-то реакции, которая, вероятно, так бы и не последовала, резко стянула с кровати одеяло под визг дочери. — Ты должна привести себя в порядок в ближайшие двадцать минут, а то мы опоздаем! — Да что произошло-то..? — обиженно надув щёки и потирая руками заспанные глаза, поинтересовалась Соль. Ей совсем не хотелось подниматься, но пришлось сесть, раз уж одеяло забрали, то оставаться в постели было решением мало полезным. Но, посетовав на пропавшее, надо сказать заслуженное, время для сна, канийка решила всё же разобраться, в чём дело. — Сегодня великий праздник! — торжественно объявила мать и с важным видом задрала нос к потолку. — Мой выходной? — устало, но с долей язвительности уточнила девушка, за что получила одеялом по лицу; пожалела она лишь о том, что прилетело её счастье к ней слишком поздно. — Нет! И кто тебя такой лентяйкой вырастил? — Да ты и вырастила… — промямлила Соль. — Сегодня день рождения у Великого мага Кватоха и главы нашей лигийской фракции, у Айденуса! — А… — задумчиво протянула канийка и замолчала, затем вдруг её глаза округлились и стали даже напоминать крабьи — Ааа! Так что же ты раньше не сказала? — Да я говорила тебе! — Когда? — Вчера! — Вчера не считается, надо было сегодня! — на этих словах девушка буквально подскочила с кровати, так что та жалобно скрипнула, словно кто-то ущипнул поросёнка. — Сколько у нас осталось времени? — Не знаю, как у нас, а у тебя вот осталось пятнадцать минут, пока ты тут вредничала. В общем, я тебя жду в девять сорок, чтобы к тому времени ты уже была у порога, — серьёзно сказала мать и захлопнула дверь. Тяжёлый дубовый треугольник неохотно затворился, оставив шокированную до крайней степени всем происходящим Соль наедине с собой и своими хаотично мечущимися мыслями. Отойдя от первого шока, на что девушке потребовалось несколько минут, она всё же выпустила из рук одеяло, которое так и держала и, найдя на ближайшем стуле второй гольф — первый она почему-то вчера забыла снять, видимо, слишком устала после шести боёв чемпионского доминиона — поспешно натянула себе его на правую ногу. Дальше начались метания, примерки разных нарядов, фырканье и закатывание к потолку глаз. Одно было слишком тесным, другое слишком свободным, из-за чего жутко мешалось при ходьбе… Платья были то слишком длинными, то слишком короткими, то слишком идеально доходящим до колен, ни сантиметром ниже, ни сантиметром выше, и это жутко раздражало. — Нихаз бери весь этот клоунский цирк с приличиями! — тихо прокричала канийка, практически не добавляя голоса и шевеля одними лишь губами, и вцепилась руками себе в волосы, тут её глаза ярко сверкнули, и она, ошеломлённая, взвыла — Ещё же и прическу делать… Вот говорила мне мама идти в стилисты, чтобы натренировать процесс сбора до автоматизма. Нет же, надо было идти в инженеры… Перевернув в комнате всё вверх дном, через десять минут Соль в итоге всё же смогла справиться с одной из сложнейших задач в её жизни — приведение себя в приличный вид. Выпорхнув за дверь, она наткнулась на свою мать и чудом не сбила её с ног, пока та искала что-то у себя в сумке через плечо. Женщина охнула и покачнулась, но не упала. Дочь подняла на неё полный вины взгляд, который, впрочем, тут же сменился волнительным и бегающим. — Ну что? Идём? Мы ведь не опаздываем? — нетерпеливо начала засыпать мать вопросами, она буквально слышала, как гулко билось в груди сердце и как кровь кипела в венах. — Конечно, идём, — согласно кивнула женщина и вручила дочери большой букет пышных астр. Цветки были очень крупными, а купила их мама Соль ещё сегодня утром у старушки в цветочной лавке. Как уверяла та, эти цветы она собрала в сосновом лесу Светолесья, где, несмотря на зимнюю пору, было сравнительно тепло. Медведи там не впадали в спячку, зайцы не меняли шубку, а цветы не только не увядали, но и продолжали расти. Семья наконец покинула крыльцо своего дома и быстрым шагом направилась в Торговый ряд, чтобы уже оттуда отправиться на Главную площадь, где стоит, подпирая чистый голубой небосклон, башня Великого мага Айденуса. В этот день, из-за праздника, все ближайшие ряды и сама площадь были наполнены сарнаутцами, их набилось на маленькой территории, как селёдок в бочке и потому было очень шумно. Все что-то обсуждали и часто повышали голос, стараясь перекричать общий гомон и всё же донести свою мысль до собеседника, но это не помогало, и всё равно никто никого не слышал. Приходилось с трудом продираться сквозь толпу, стараясь попутно не уронить букет и не помять ненароком цветы. Ведь их Соль собиралась подарить самому Великому магу. А как можно Айденусу подарить что-то мятное, грязное и неприглядное? Никак. В честь дня рождения Великий маг наконец-таки выбирался из своей башни, что вообще он делал достаточно редко и только по особым случая торжеств. Когда же такое случалось, все лигийцы устремлялись в столицу, чтобы лично побеседовать со страцем или сделать ему подношение. Для Соль же это был дважды особенный праздник, ведь до этого они с матерью жили далеко от столицы, в умойрской глубинке, а это был первый раз, когда они вживую видели Айденуса. И оттого она пребывала в диком восторге, несмотря на шум, несмотря на толпу, несмотря на всё то, что обычно легко выводило её из себя. Просмотреть полную запись

Снежинки падали и кружились в только им понятном танце, не обращая никакого внимания на то, что происходило вокруг. Они жили своей жизнью, хотя им и приходилось делить пространство с сарнаутцами. И в этот вечер тяжёлые снежные тучи занесли в группу вечно танцующих весёлых снежинок холодный лес Сиверии. Было уже темно на небе взошла полная луна. Она горделиво поблескивала своим ровным серебристым боком и свысока смотрела на то, что происходило в мире, который по служебным обязанностям ей приходилось освещать каждую ночь. В этом удивительном мире Сарнаута... В лесу, который казался беспроглядно чёрным и неприглядным — мало кто захотел бы выйти туда ночью, боясь наткнуться на дикого зверя, — горел огонёк. Яркое пламя костра освещало стоящие рядом седые ели, немного сутулые из-за снежных шапок, давивших на ветви и пригибающие их к самой земле. У костра собралась приятная компания местных вояк. Гибберлинги сидели на поваленном стволе высокой ели и, как зачарованные самым обычным явлением, раскрыв глаза, смотрели на то, как широкие огненные ленты лизали холодный ночной воздух, а от дров, уже практически полностью превратившихся в белые угли, с периодичностью в несколько секунд вверх и в стороны взвивались золотые искорки. Нет ничего более удивительного на свете, чем костёр из хвойных веток. Он всегда трещит особенно ярко и так по-домашнему греет душу. — Сейчас бы рыбки... — мечтательно прохрипел Осип и прикрыл глаза. — Ты ведь только пару часов назад поел, — удивился его брат, Василёк. — Ну так это когда было! — всплеснул руками поражённый услышанным гибберлинг, резко распахивая глаза и устремляя полный недоумения взор на родственника. — Я уже и проголодаться успел! Браться Веселовы были тем ещё зрелищем, за которым с любопытством наблюдали все жители маленькой сиверской деревушки. Они разительно отличались друг от друга. Никто никогда бы не смог ни на первый, ни даже второй взгляд сказать, что эти гибберлинги были роднёй. Василёк был рассудительный и спокойный, достаточно скромный и ответственный, тогда как его брат Осип был из того рода весельчаков, которые сначала делают, а только потом думают. Пожалуй, только благодаря тому, что с ним всегда был Василёк, Осип до сих пор оставался жив и здоров. Если б не брат, он бы давно уже сгинул, ввязавшись в какое-то сомнительное дельце или загоревшись неосуществимой идеей. — Осип, в самом деле, — толкнул его под бок Шмыга. — Ты всё ешь и ешь, а в тебе будто бы и не прибывает. Может, у тебя внутри там сидит какой-то Уро-Боросс и пожирает всё то, что ты кладёшь себе в рот. — Колокольчик, — Шмыга нахмурился, ему не нравилось, когда его звали по фамилии, так как она звучала, по его мнению, недостаточно сурово для настоящего воина. — А ты как думаешь, что будет, если этого червя не кормить? — Какого червя? — вдруг растерялся Сёма и задумчиво почесал лапой за ухом. Он часто отвлекался на посторонние мысли и легко терял нить разговора, поэтому его друзьям часто приходилось напоминать ему и пояснять, о чём речь. — Ну Бориску! Борю! — напомнил ему Вал, самый молодой из всех собравшихся, и негромко рассмеялся себе под нос. — А, Борю... — протянул Сёма и присвистнул. — Я думаю, если не кормить твоего червя, то миру станет только лучше, а то ты скоро вообще весь Сарнаут обгладаешь, останется от Аллодов один камень холодный, — серьёзно заявил Шмыга. — Да он и камень-то сгрызть может, — весело подхватил нить разговора Вал и улыбнулся в мохнатые усы, свисающие двумя огромными сосульками ему почти до пупа. — Не надо ему грызть никаких камней, — со вздохом покачал головой Василёк, у него и так камни в почках. — Камни, да не простые! — Осип гордо вознёс указательный палец к небу, и блики от яркого пламени костра озорно запрясали в его тёмных маленьких глазках. — Драгоценные! — Это он после похода к жрецу, который просветил его тело и выявил проблему, решил наведаться к какому-то шаману со святых земель, — пояснил за слова брата Василёк. — А они там сомнительные ребята — зэм всякие, восставшие, орки и прочая нечисть. — Правда, что ли? — поразился Сёма, а Вал даже подпрыгнул на месте от таких удивительных новостей. — Да ну, заканчивай уже на меня жаловаться! — воскликнул Осип и обидчиво скрестил на груди лапы. — А давайте лучше вспомним, как мы на этих выходных щуку ловили! — внезапно предложил Вал, и все его поддержали дружным фырканьем. — Ох, как мы её тогда! На блесну! На лодке! — вновь завёлся Осип, словно и не было на его мордочке совсем недавно никакой угрюмости. — Посреди озера! — воодушевлённо напомнил им Сёма. — Да, это мы хорошо постарались, — соглашаясь с друзьями, по совместительству сослуживцами, кивнул головой Василёк. — Потом ещё волокли её с полчаса до поселения. А потом ещё разделывали... — Это всё Марфуша моя! — гордо заявил Вал и, довольный заслугами своей жизни, обвёл взглядом сидящих рядом и, не сдержавшись, рассмеялся, а остальные только подхватили веселье. — А какая потом уха из неё получилась... — прикрывая от удовольствия глаза, замечтался Осип и облизнулся. — Смотри-смотри, у кого-то аж слюнки потекли! — хмыкнул Вал. — Ещё бы... У меня тоже потекли уже, — признался Сёма. — Да... Хорошая была рыбалка... — заключил Василёк и, подперев лапой щёку, вновь устремил свой взгляд на пламя костра. Он уже не то что бы догорал, но пережил свой пик и теперь постепенно и последовательно близился к этапу затухания. Угольки становились всё более и более рыхлыми и рассыпались в белую пыль, которая поднималась в воздух, стоило ветру подуть в сторону пламени. Скоро уже надо было собираться и идти по домам, где кого-то ждали жёны, кого-то братья и сёстры, а кого-то старая мать... Некоторых никто не ждал, разве что большой пузатый манул, вечно голодный, как один из его хозяев, и недовольный отсутствием дома обоих жителей. То были братья Веселовы. Но никто пока ещё не собирался домой. Ведь костёр ещё горел, а значит, время ещё было... И луна продолжала светить горделиво и важно. Она свысока смотрела на то, что происходило в мире, который, по служебным обязанностям, ей приходилось освещать каждую ночь. И в этом удивительном мире Сарнаута такая тёплая встреча друзей была одной из тех поразительных обыденностей, на которое редко кто обращает внимание, пока не лишается простых радостей. А на повестке дня была война... Война с восставшими зэм, которые начали активное наступление на земли Сиверии. Когда ещё друзьям удастся так собраться да и удастся ли вообще — кто знает... Может быть, и никогда. Время покажет. Просмотреть полную запись

Посвящено моей прекрасной подруге в качестве новогоднего подарка. Надеюсь, твоя душенька довольна. Дитятко, с Новым годом! — Рита! Рита! Ну подожди же меня! — надрывался уже порядком выдохшийся светлоглазый канийский мальчонка, изо всех сил стараясь догнать подругу, улетавшую от него на предельной скорости своих крыльев и утаскивая за собой хаотично на себя же намотанную мишуру. — Если тебе от меня что-то нужно, то ты сначала догони меня! — с вызовом прокричала эльфийка и залилась дивным хохотом. Так она и смеялась, пока (а это, надо сказать, произошло довольно быстро) не услышала на своей спиной суровый взрослый оклик: — А ну, Маргарита, быстро вернулась и помогла товарищам! И извинилась перед младшим! — голос был басистый, что больше обычно ассоциируется с мужским полом, но то был суровый и грубоватый голос пионервожатой Октябрины Витальевны, имперки по происхождению и закаленной хадаганки, гордой своей нацией и идеалогией фракции. В лагерь она, как говорят слухи, которыми полнится, как бочка селёдками, «Дюна», попала не случайно, а по своему желанию. Поверить в это было очень сложно... Ведь она была женщиной довольно грубой и очень строгой. И, на первый взгляд, легко могло возникнуть впечатление, что детей такая вожатая должна на дух не переносить, однако она была весьма компетентным сотрудником лагеря и с блеском выполняла свои рабочие обязанности. Да и дети её уважали, хотя немного и побаивались и старались лишний раз не выводить из себя. Но Рита эту женщину решила не слушать и лишь ринулась быстрее вперёд, шепнув себе под нос одно несложное заклинание, и на месте её пребывания буквально секунду назад появился призрачный двойник, тем самым навесив на себя на какое-то недолгое время инвиз. Довольная своей хитрой выходкой, эльфийка радостно улыбалась, сверкая большими золотыми глазами, в которых плясали искорки и несколько её лично знакомых чёртиков из пещер Гипата. Однако так просто Октябрину Витальевну не возьмёшь. Через буквально пять секунд жрица уже тпшнулась к маленькой озорнице и сковала её заклинанием. — И куда ты собралась со всей этой мишурой, Маргарита? — вожатая подозрительно прищурила глаза и смерила недовольным взглядом пионерку. — В Сиверию... — недовольно пробурчала эльфийка, забавно надувая раскрасневшиеся круглые щёчки. — И зачем тебе туда? — продолжила допытываться хадаганка, всё ещё не выпуская из оцепенения маленькую проказницу. — Ну... Там такие ёлки... Кто-то же их должен украсить! — начала оправдываться эльфийка, бросая недовольные золотистые взгляды на пионервожатую. — А жители Сиверии бедные! У них нет денег на украшения! — Ох... — тяжело вздохнула Октябрина Витальевна и прикрыла глаза рукой. — Это собственность лагеря, поэтому я её изымаю. А тебе вообще должно быть стыдно, что ты, пионерка, совершила кражу! — Но я не хотела ехать в этот лагерь! Меня сюда отправили родители! Но вожатая её уже не слушала. Она просто забрала у неё всю мишуру и передала её канийскому светлоглазому мальчику и приказала обоим пионерам явиться через десять минут к сцене. Каниец, имя которого было Гореслав, кивнул на слова Октябрины Витальевны и послушно остался ждать подругу. Та, в свою очередь, наконец освободившись от оцепенения, недовольно засопела и быстрым шагом, не обращая на друга никакого внимания, направилась в сторону главной сцены, до которой идти ещё было минут пять. — Рита! Рита! Ну подожди же меня! — Опять всё по кругу... — сердито пробормотала куда-то себе под нос эльфийка и лишь прибавила шагу. Лететь ей было бы сложно, так как после заклятия онемения крылья жутко ломило. — Ну, Риииииит, — простонал мальчонка, в отчаянии осознавая всю тщетность попыток идти в ногу со старшей. — Горе, что тебе нужно от бедного несчастного эльфа, лишённого единственно возможного счастья? — Какого это счастья? — подбодрённый снижающимся темпом ходьбы подруги, поинтересовался каниец. — Счастья побега! — воскликнула Рита и вскинула вверх руки, словно обращаясь к небесам и моля их о пощаде. — О Тенсес, за что ты так со мной, твоей верной и покорной слугой? Почему я должна гнить в этом убогом имперском лагерьке, где даже нет холодной воды? Ответь мне, Тенсес! — Кажется, он тебя не слышит, — немного помолчав, заметил Гореслав по прозвищу «горе», дарованному ему его очеровательной подругой, за что тут же словил подзатыльник. — Тссс! Это ты глухой и не слышишь, — прицыкнула она на мальчонку. — А он всё слышит! И придёт мне на выручку! — На какую выручку? — Да замолчи уже ты, — раздражённо бросила она. — И вообще, чего это ты ко мне привязался. Я вообще-то не люблю никаких сарнаутцев, кроме себя. — Так мы же уже шесть лет дружим, — не понял каниец и поднял на подругу полный искреннего удивления взгляд. — Шесть? — с ужасом поразилась Рита, её брови подскочили, а рот даже слегка приоткрылся, образовав узенький такой овал. — Да, шесть лет и три месяца, — утвердительно закивал спутник. — Какой ужас... — Ужас? — снова растерялся светлоглазый каниец и непонимающе уставился в несуществующую точку у себя перед носом. — Какой... Ужас? — Ты — ужас! — возмутилась эльфийка, но быстро взяла себя в руки и, шумно выдохнув, проговорила с явной неохотой. — Ладно, давай сюда эту свою мишуру. Я тебе помогу. — Поможешь? А не убежишь снова с ней? — решил уточнить мальчонка, прежде чем передавать эльфийке часть своего ценного груза. — Да куда я убегу... Меня опять догонят. Того гляди ещё и на общественные работы отправят... Помогать с уборкой территории, например. Бе. Этот аргумент легко и быстро убедил маленького лигийского товарища (как бы это комично ни звучало), и он, отбросив всякие сомнения, передал часть груза подруге. Дальше они какое-то время шли молча, каждый думал о чём-то своём: Рита о неудачном побеге и глупой отговорке, в которую никто не поверил, а Гореслав об обеде в столовой и картофельной пюрешке с рыбной котлеткой. И вот когда уже совсем близко показалась главная сцена лагеря, Гореслав вдруг поинтересовался: — Рита, послушай, а почему тебе так хочется сбежать отсюда? Разве здесь так плохо? И как твои родители, они ведь будут волноваться, если ты пропадёшь? — А кто тебе сказал, что я пропаду? — хитро хмыкнула эльфийка, и её глаза вновь загорелись золотом. — Я-то уж точно не пропаду. У меня есть навыки выживания, и я прекрасный мистик. — И всё-таки, почему ты так хочешь уйти? — Как тебе сказать, Горе... — эльфийка остановилась, задумавшись, и голос её, потом зазвучавший, сделался каким-то невыразимо печальным. — Я не хочу вечно жить, закованная в эти рамки, возведённые моими родителями и этими вожатыми... Я хочу быть свободной. Свободной как южный ветер, заблудившийся в этих пустынях... Я хочу быть самостоятельной и самой выбирать себе будущее, а не слушать посторонних. И я точно знаю, что однажды... Я сбегу отсюда и разрушу все рамки, в которых на данный момент я вынуждена оставаться. И будет это очень скоро. Ты только подожди... — губы девочки растянулись в хитрой ухмылке, она точно знала, что ей дальше делать. Просмотреть полную запись