Канийка, которая не любила новогодние праздники

[Пушинки]

Арно никогда не любила праздники, её раздражала вся эта атмосфера праздничности и торжественности, когда все кругом кажутся такими весёлыми и радостными, будто бы у них нет никаких проблем. И ладно бы только у них, но они вели себя так беспечно, что создавалось ощущение, будто в целом мире Сарнаута нет никаких проблем. И это очень бесило канийку.

В праздничную пору она старалась стороной обходить ёлки, перемотанные бесконечными шарфами сумасшедше-яркой мишуры, хитро сияющие при свете свечей дома или уличных фонарей, с навешанными на ветки огромными стеклянными шарами. Она пыталась избегать снеговиков. Эти снежные существа никогда не внушали ей доверия, у них были тёмные угольные глаза, подозрительная улыбка убийц, холоднокровных и безжалостных. Откуда-то перед всеми атрибутами новогоднего праздника у Арно был необъяснимый страх. Возможно, это было что-то из детства, что-то, чего она не могла помнить...

Но, к её большому сожалению, этого чувства, испытываемого каждый год будто бы по расписанию, никто не разделял. А потому она была ужасно одинокой. Впрочем, когда кто-то слишком долго находится в одиночестве, он начинает к этому одиночеству привыкать. И оно не кажется ему уже странным, необычным, непонятным, неприятным. Он находит его обычным... просто обычным состоянием себя.

И вот в этот злосчастный день, тридцать первого декабря, Арно опять была одна-одинёшенька. И занималась она самым привычным для неё в таком состоянии делом — злилась и ворчала, сидя у себя дома и не испытывая ни малейшего желания выходить на улицу, или, как она ещё говорила, в свет. Праздновать наступление Нового года канийка, конечно же, не собиралась. Но внезапно возникла одна проблема, не зависящая от времени года. У девушки дома закончился хлеб. И это было тем самым поводом, который смог её выманить на холодную снежную улицу Новограда, наводненную счастливыми лицами, красочными шуршащими упаковками от подарков и ароматами свежей выпечки. Как обычно, Арно собиралась направиться в ближайшую пекарню, до которой идти было минут десять по лютому холоду, да ещё и в темноте. Ведь зимой всегда темнеет рано. 

— Право! Какое неприятное время года! — в сердцах воскликнула канийка, и спускающаяся за ней по лестнице соседка непонимающе покосилась на растрёпанную рыжую макушку, на которую девушка силой пыталась напялить меховую шапку. 

Но стоило Арно выйти из дома, как в лицо ей дунул холодный зимний ветер, явно довольный удавшимся розыгрышем, и ледяные хрупкие снежинки запутались в ресницах девушки. Она, не сдержавшись, чихнула и протёрла рукавом нос, так как платок оставила, к её превеликому сожалению, дома, а возвращаться только ради него не хотелось. Это была бы практически пустая трата времени. Да и лишний раз встречаться с холодом, выходя из тёплого помещения, так же не хотелось. Поёжившись, канийка зашагала вперёд по улице.

Город был уже красочно украшен и полностью готов ко встрече с Новым годом. Приподнятое настроение, казалось, стояло в воздухе, и его можно было, как мороженое, ложечкой подцепить, опустить в рот и попробовать на вкус. Только вот Арно казалось, что этим лакомством можно легко отравиться и скоро, без особых усилий, отправиться на тот свет. И самое неприятное, что никто бы так и не узнал, что виноват во всём чёртов праздник!

И, как назло, булочная оказалась набита людьми, словно банка из-под солёных огурчиков, которые так любят доставать под Новый год заботливые хозяюшки. Пришлось отстоять огромную очередь, в которой Арно, с её-то хрупким телосложением, только чудом тенсесовским не раздавили. Раздобыв необходимый для нормального существования девушки хлеб, она покину пекарню и вновь была принята в радушные ледяные объятия замёрзшего Новограда.

И вдруг неожиданно, практически в самых дверях, она наткнулась на кого-то. От столкновения меховая шапка сильно сползла на глаза, будто бы ослепив Арно, и та чудом не выронила в растерянности из рук пакеты с мучными изделиями. Вот это была бы трагедия, достойная Нового года. К сожалению, заняты у канийки были обе руки, а потому шапку поправлять было нечем.

— Извините, — недовольно пробормотала Арно, пытаясь методом проб и ошибок (то есть ещё нескольких столкновений) обойти очутившуюся у девушки на пути к родному милому дому фигуру.

— Да ничего, — кто-то заботливо приподнял шапку, и канийка вновь обрела способность видеть. Её злые тёмно-карие глаза недобро свернули в жёлтом свете уличных сутулых фонарей. — Ой, а чего это мы такие злые?

— Настроение ни к чёрту, — тихо буркнула девушка в ответ на раздавшийся со стороны «фигуры» весёлый смешок и тут же поспешила обойти фигуру, чтобы поскорее удалиться в свою уютную тёмную, как нора крота, каморку.

И вот когда уже она успела сделать несколько широких шагов вперёд, её внезапно окликнули. Канийка сделала вид, что не заметила окрика. Мало ли кому ещё могут кричать на улице, обращаясь «девушка». Будто бы мало в представителях Лиги особ прекрасного пола. Но так просто всё не закончилось, Арно нагнали и зашагали рядом с ней, как будто бы так и должно быть и в этом нет ничего неправильного. 

— Давай, я помогу,  — добродушно предложил, как успела краешком глаза посмотреть девушка, эльф. 

— Я сама. Идите к чёрту, — немного нервно среагировала она и прибавила шагу, но сумки были достаточно тяжёлые, чтобы пресечь эту стыдную попытку бегства с места преступления. 

— В это время принято желать идти хотя бы к Делу Морозу, — ничуть не обидевшись, парировал юноша. 

— Да хоть к самому Сарну. Исчезни уже, ребёнок. 

— И в честь чего такое плохое настроение? Праздники же! Новогодние! Время сказок и чудес!

— Я старая и злая женщина, — бросила Арно. — И не люблю праздники. Иди по своим делам уже, юноша. Не мешай мне загнивать в унынии.

— Как так! — искренне поразился эльф и всплеснул руками. — Это же никуда не годится. Праздники, они для того и праздники, чтобы дарить радость! Хотите, я вас познакомлю со своими друзьями? Мы сегодня должны встречать Новый год. 

— Не хочу. 

— Ай, да ну, пошли, — парень схватил канийку под руку, от чего та аж пошатнулась, и потащил за собой в направлении, обратном направлению дома несчастной девушка. — Старым и злым женщинам тоже необходим праздник! 

Плохо осознающая реальность, Арно послушно плелась вслед за новым знакомым. Под ногами хрустел белый и чистый снежок, улицы были все занавешены гирляндами, подсветками и мишурой, то там, то тут стояли ёлочки, перегружённые игрушками. Небо тьмой окутывало столицу Лиги, неустанно приближая час торжества. Шёл снег, и холодные ледяные снежинки слепляли ресницы девушки, нарушая чёткость изображения. А впрочем, глаза её ещё никогда не были так широко открыты новому, неизвестному миру.

— Значит, Новый год? — пролепетала она совсем тихо, оставшись неуслышанной, и что-то странное мелькнуло в её взгляде.

Просмотреть полную запись