Пара слов к Рассвету и Совет Ведьмовства

[Пушинки]

Моё личное отношение к объединению серверов Молодой Гвардии и Рассвета может не совпадать с вашим, но оно не является поддерживаемым одной моей персоной. А так как это, вероятно, последняя работа (хотя в этом я ещё не до конца уверена) написанная до объединения, то я хочу от всей души выразить нашу (гильдии) любовь к Рассвету и уверенность, что, несмотря ни на что, мы всё равно останемся вместе.
В памяти.
Во времени.
В матрице.
В бесконечном ряду цифр. 

Рассвет, мы тебя любим. И я буду плакать на твоих поминках, можешь не сомневаться. Да я уже плачу. Ты – наша история.

***

Группа из четырёх человек: некроманта, лучника, инженера и демонолога, собравшаяся в синем с продолгими серебряными полосками шатре в самом сердце Эльджуна, кто как разместившись в малоудобных условиях, обсуждала предстоящее им в среду сражение с гильдией «среднего уровня», но столь часто докучающей этим собравшимся товарищам, что те чувствовали уже спиной опасность, исходившую из одного звучания гильдии. Обе эти гильдии не то что бы сильно различались между собой по уровню, как военной подготовки, так и мастерства. Однако, число участников, желающих принимать участие в еженедельных баталиях, сильно разнилось, а выхода, соответственно, было два, но только один из них был состоятельным. Можно было попытаться уговорить атрофировавшую часть согильдийцев всё же побороть свой страх перед неизведанным и ступить на тропу вечной войны за реальгар. Вторым же и самым разумным, по мнению, как минимум, четырёх из четырёх собравшихся существ, вариантом было проклятие. 

Старый магический ритуал, по нелепой случайности возникший одним тёплым мартовский днём и укрепившийся в своей истории, и давненько не исполнялся в групповом составе. Обычно этим занимались инженеры, такова уж была их судьба. И прошлый инж кп тоже промышлял этим крайне благодарным в своих плодах промыслом, но теперь на место старого пришёл новый, с более сильным желанием проклинать и уничтожать. С начала основания гильдии сколько голов полегло от этих проклятий, до самых корней своих пропитанных чёрной эльфийской магией крови с примесями редких природных заклятий. 

И вот сейчас, неудобно разместившись в мало кем из пробегающих мимо героев и проползающих мимо слизняков замечаемом невысоком лазурном шатре в Хмельной Чаще, собравшиеся, набрав в лёгкие максимально возможное количество воздуха, нервно выдохнули и взялись за руки. Ладони некроманта были холодные и влажные, а лицо казалось смертельно бледным (она впервые принимала участие в подобной ритуале и переживала до такой степени, что не могла сдержать очевидного волнения). Натянутая улыбка казалась болезненной и неестественной. Члены гильдии закрыли глаза, и ветер в чаще затих, предпочтя переждать приближающуюся бурю в редкой, синевато-лилового оттенка, траве. Безымянная душегубка, ничего не понимающая, но явно обладающая в какой-то определённой степени интеллектом, опустилась на землю, впервые в своей жизни сев, сложила истёртые за годы службы крылья и насторожённо посмотрела на свою хозяйку.

Мир на дозу минут затих. Затихло дыхание жизни, затих шёпот Астрала, затихли мысли всего рода человеческого, и Слуга Тенсеса, обречённо вздохнув, закатил глаза к никогда не внимающим его зову небесам и помрачнел буквально на долю секунды. Но его задача состояла не в этом и потому никто не должен был знать о душе, что жила, существовала в этом эфритовом теле, сотканном из желаний закона и справедливости. Каждому в Сарнауте отведена своя роль, и каждый имеет своё место. И как в Древнем Египте Анубис, величайший и старейший их богов – бог смерти, Слуга должен был внимательно следить за попавшими к нему умершими, чтобы те добросовестно отбыли своё наказание за слабость, а не пытались развести на бесплатный выход из чистилища облачённого в истёртый тряпичный наряд гоблина, за свои грехи в прошлой жизни поставленный на этот пост вечным стражем в компанию к Слуге. 

Ветер завыл глубинным гортанным воем, смешанным с хрипом покачнувшихся лесных вечных старцев, чьи дряхлые тела с трудом уже могли сопротивляться Зефиру, а головы были лишь слегка покрыты бедным слоем сухих листочков, посиневших и почерневших от вечных заморозков, свернувшихся и скукоженных, но пока ещё не опавшим. Ведь когда полумёртвая листва опадёт и накроет землю своей колючей и очень тонкой простынёй, Эльджуну придёт конец. Но об этом знали лишь деревья и никто больше. А потому они молчали, вечно молчали и из последних сил раз за разом находили в себе крупицы жизненной энергии, дабы выстоять. Словно попытка выиграть в карты у времени. И благородная, в своём роде, и навевающая такую мертвенно-гнилостную тоску, что сам становишься похожим на ветер, блуждающий в этих чащах и ищущий покоя, который никогда не будет обретён.

Первым шатёр покинул демон, утомлённый тяжёлым днём и прочно уверенный в том, что к скоро предстоящей всем битве ему, далеко не в последнюю очередь, понадобятся силы. Какой толк от тебя, если мозг в отключке, а всё тело ломит от переутомления и поселившейся бессрочно усталости. А потому он должен выспаться, как и все, впрочем. Сон как путь, только неизвестно, куда. Ядовито-зелёный сгусток кислоты смачным шлепком встретился с крупным плотоядным слизнем, тут же шотнутым обезображенным трупиком отлетевшим к ближайшем дереву, стукнувшись о которое, он неуклюже плюхнулся на уродливо изогнувшиеся от демонической боли, впитанной за многие дни наблюдаемых и ощущаемых страданий, корни. 

— Как странно... — разминая затекшие ноги, задумчиво протянула инженер и нахмурила седые брови. — Кажется, будто бы потеплело... 

— Да ладно, тебе кажется, — добродушно усмехнулась лучница, удовлетворённо подмечая для себя, что колчан полнёхонек стрел, которые готовы разить новые и новые цели.

— Будем надеяться... Надо отдохнуть. — Устало пробормотала девушка, качая головой, что, впрочем, едва ли сдвинуло хоть один белый волосок её навечно уложенной причёски. — Увидимся на днях, я разлогиниваюсь, — она сделала лёгкое движение правой рукой, прочертив по воздуху ровную горизонтальную линию, и в выскочившем коричневом окошке, пролистав прочие пункты, выбрала «выйти из игры» – и растаяла в пространстве, будто и никогда в нём не существовала. 

Некромант, слегка качнувшись на подкашивающихся ногах, медленно вышла из шатра и рвано вдохнула промёрзлый и влажный эльджунский воздух. Редкая сухая трава запуганно пригнулась к припорошённой снегом земле. Душегубка, подёрнув плечами от внезапно почувствованного холода надвигающихся перемен, показалась из-за алой мантии хозяйки и вперила пустой взгляд светло-золотистых глаз в угрюмое небо оттенка берлинской лазури, казавшееся сегодня ещё более мрачным, чем обычно. Возможно, дело было в том, что весь Сарнаут грустил о своём скором конце. Грустили об этом и четверо собравшихся согильдийцев, на своём веку успевшие застать, как бы абсурдно это не звучало, Рассвет на рассвете своего образования. Это были те люди, которые продержались полгода, пережив многое и успев уже привязаться к родным местам. Всем было понятно, что новый мир будет внешне полностью аналогичен старому: то же Светлолесье, тот же Новоград, те же самые знакомые места, Олег Шпилёв, Почтальон, Айденус – все они останутся теми же, да и сами игроки, за редким исключением откочевавших, останутся. И часть сарнаутцев, пусть даже с нетерпением, ждёт декабрьского объединения, всё же не является полноценной, хоть и является преобладающей.

Вот почему тоска прозрачной вуалью накрыла Вселенную, такую одинокую и такую прекрасную. У мира болела душа, а у всех, кто истинно любит Аллоды Онлайн, она болела ещё сильнее. Рассвет так и остался несбыточной утопией, потерянной мечтой, детским желанием, в которое так хотелось верить... 

— Зима близко... — Тихо выдохнула некромант в остывший сумрак, и солнце в бесконечный раз отказалось показываться из-за туч.

«Выйти из игры?»

Просмотреть полную запись