Пушинки

Как-то утром, тридцать первого декабря, каниец проснулся и абсолютно неожиданно для себя обнаружил, что находится почему-то не у себя дома. Ущипнув себя за запястье, Святояр убедился, что всё-таки не спит, а ведь эта теория подавала такие большие надежды и вполне обещала быть правдивой! — Но где я? — не понял он и нахмурил свои светлые кустистые брови, из-за чего сильно наморщился лоб. Каниец всегда активно использовал мимику, и потому у него уже сейчас, а ведь ему было только тридцать с хвостиком, всё лицо было в морщинках. Больше всего встречалось у глаз, несколько у уголков губ и три или четыре на лбу, который мужчина постоянно приводил в движение, то испытывая удивление и вскидывая в неверии брови, то задумчиво хмурясь, задумавшись над чем-то очень серьёзным. — Ладно, хорошо, попробую разобраться сам. Каниец поднялся с кресла, в котором почему-то некоторое время назад себя обнаружил, и огляделся. Он находился в относительно просторной комнате, в которой было несколько книжных шкафов, один большой гардеробный шкаф, кресло, камин, вместо пола — ковёр, мохнатый и тёмно-бордовый, а меж двумя продолговатыми окнами, за которыми было не разглядеть ничего, кроме снега, стоял рабочий стол, заваленный какими-то кипами бумаг и стул с высокой спинкой. — Странно, — пробормотал Святояр, — Это точно не мой дом. У меня комната поменьше будет, а загородный дом... Загородный дом... — он на минуту задумался, а потом, как бы опомнившись, резко одёрнул себя, — Да нет! Это не мой загородный дом! Во-первых, я помню, как выглядит мой дом и выглядит он явно не так, как это место. Во-вторых, я не помню, чтоб отправлялся за город вчера вечером. Но тогда где же я всё-таки очутился..? — Так! — тяжёлая дубовая дверь в комнату внезапно распахнулась, впустила внутрь эльфа-коротышку и быстро захлопнулась, понаделав порядком шума и грохота. Вероятно, слышали этот чудовищный звук все в округе, правда, в какой такой округе, Святояр ещё не знал. — Как я посмотрю, ты уже проснулся и готов к работе. Это просто отлично. У нас не так уж и много времени. Надо поторапливаться. Да и ресурсы у нас ограниченные, а вот обязанностей... Ох, обязанностей у нас больше всех. Ну, что ты стоишь? — Может, ты для начала объяснишь мне, где я нахожусь и как тут очутился, чего ты от меня хочешь, какая ответственность и что за дела могут быть у эльфа ко мне? — расу мужчина выделил с пренебрежением, в его серых глазах ясно отразилось недоверие к обладателю пары удивительно изящных лазурных крыльев. — Ох, — молодой эльф с сердцах вздохнул и провёл правой ладонью по лицу, в левой у него был зажат какой-то свиток. — Так ты ничего не знаешь? — Абсолютно, — кивнул головой каниец. — Ни-че-го-шень-ки. — М-да, понятно всё с тобой, — устало протянул мелкий. — Короче, на эту новогоднюю ночь ты будешь исполнять роль Деда Мороза. — Почему это? Я разве на такое соглашался? Это что, розыгрыш какой-то? — Нет, это не розыгрыш. И, не поверишь, это даже не от меня зависит. Будто бы я на это подписывался. Просто в этом году Дед Мороз решил отдохнуть на Суслангере и провести там со Снегурочкой празднование наступления нового 2022 года. Он оставил меня тут за главного, всех остальных эльфов распустил. Ну и великий рандом выбрал тебя на роль бородатого в эту ночь. — Просто зашибись... — не поверил своим ушам каниец. — Полностью с тобой согласен, но не время жаловаться. Время работать! Одевайся и пошли за мной. — Одеваться? Но во что? — Ну не в этой же блузке, она тебе, кстати, не особо идёт, ты планируешь поздравлять всё население Сарнаута. Вон шкаф, — эльф ткнул длинным худым указательным пальцем в сторону гардероба. — Доставай оттуда одежду, прихорашивайся и выходи. Я жду тебя через три минуты. Маленькая фигурка быстро очутилась у двери и практически исчезла за ней, наградив, правда, уши Светояра очередным разрядом дикого грохота. Каниец в задумчивости почесал тыковку и, решив, что больше делать ему ничего не остаётся, направился к шкафу, в сторону которого ткнул низкорослый эльф. Дверцы распахнулись, и внутри гардероба оказались абсолютно идентичные наряды. Внешний вид костюмов едва удивил мужчину, примерно так в представлении любого ребенка выглядит костюм Деда Мороза. Правда, надо было признать, что ровно половина из них была красной с белым, а вторая половина — голубой с белым. Вполне традиционные костюмы. — И что, мне это придется надевать? Ещё ходить в этом, носить это..? О, Тенсес! Неужели я целый день буду, как петух, выступать на потеху детишкам. В самом деле, это ужасно... Спорить ему, однако, не пришлось. Он достаточно быстро оделся, потому что не хотел получить нагоняй от его низкорослого товарища. Двери громко хлопнули, и он оказался в коридоре. Коридор сильно напоминает ту комнату, из которой мужчина только что вышел. Здесь тоже пол, потолок и стены были деревянными и сложны, казалось, из целых брёвен. Там канийца уже поджидал эльф. Он то и дело постукивал ногой об пол от нетерпения, и в то же время бросал быстрые частые взгляды на часы, которые висели на стене, прямо напротив одной из дверей, которую Светояр, надо сказать, заметил далеко не сразу, а только тогда, когда на это обратил его внимание маленький слуга. — И что же там? — искренне поинтересовался каниец, потирая запястье, ноющее от не самой удобной позы для сна. — Заходи и всё увидишь, — эльф открыл дверь, удивительно, и как только у такого маленького существа хватило на это сил, и двое наконец оказались внутри комнаты, наводнённой всяким, как мысленно обозвал его Святояр, хламом. Здесь были и ёлки, будто бы хаотично понатыканные по всему периметру, и завалы какой-то яркой бумаги, вероятно, для упаковывания подарков, и сваленные в одну гору атласные ленты разных цветов, а ещё ручки, фломастеры, маркеры, какие-то плюшевые игрушки, непонятные механические приспособления, и много-много разных вещей, о существовании которых каниец ранее даже и подумать не мог. — Что это за место? — ошеломлённо спросил мужчина, чудом не пошатнувшись от того, как внушительно и пугающе выглядел весь этот храмовник. — Это... — слегка замялся эльф. — Рабочий кабинет. — А... — только и смог из себя выдавить Святояр. — Обычно здесь работают все двадцать эльфов и Дед Мороз, но сейчас все в отпуске... — То есть... Только не говори мне, что... Нет, пожалуйста, не говори мне этого! — Да, мы всё должны будем разобрать, собрать, оформить и упаковать самостоятельно. — Но на это же не хватит и сотни лун! — Да хватит-хватит, — неряшливо отмахнулся малютка, — В этой комнате заморожено время. Видишь часы у главной ели? — каниец кивнул головой. — Ну так вот, они не сломаны, а стрелки не двигаются просто потому, что время застыло. Так что нам с тобой на всё хватит и времени, и сил. Ох... — Ты-то как в это ввязался? — сочувствующе обратился к товарищу по несчастью мужчина. — Та же сила великого рандома? — Да нет... — эльф помолчал. — Просто у меня нет семьи, я и не отмечаю Новый год. Так что... Как-то само собой вышло. Других же жалко лишать праздника. — То есть тебя именно поэтому выбрали? — Да никто меня не выбирал. — А как тогда? — Сам выбрался, — отмахнулся малютка. — Ладно, давай за работу. Товарищи с трудом добрались до рабочих мест, которые, впрочем, постоянно приходилось покидать, чтобы найти в этой комнате что-то нужное. На Святояре были ответы на письма от сарнаутских ребятишек. Впрочем, как оказалось, Деду Морозу письма пишет не только младшее, но и старшее поколение. Мужчине даже встретилось несколько писем, чьих авторов он лично знал и встречал, а с некоторыми даже близко общался. Работа оказалась не такой уж и сложной, но довольно монотонной, а потому каниец решил попробовать завязать диалог с эльфом, чтобы хоть как-то скрасить время. Уходить в свои мысли ему не хотелось. Он явно боялся, что может оттуда и не выбраться. Слишком уж странной и необычной была ситуация, в которой он оказался. — Тебя как зовут? — полюбопытствовал Святояр. — Лиос, — кратко и по существу ответил эльф. — Поняяяяятно, — неловко протянул мужчина и решил в конце концов тоже представиться. — А меня Святояром родители нарекли. — Ясно. — А почему ты такой низкий? Ты не кажешься ребёнком. Сколько тебе? — Пятьдесят четыре. — Серьёзно, что ли? — Ага. — Ну и дела... А выглядишь... Ну... — каниец задумался. — Лет на двадцать пять. — Примерно то же, если переводить на эльфийской. Святояр разгрёб руками стол, отодвинув весь хлам на края так, чтобы, если случайно толкнуть его рукой, он упал с кучей шума на пол, и достал из ящика две сияющих пробирки: одна была светло-голубой, а вторая насыщенно-красной, как кровь. Это были пылающие инсигнии. Их попросила себе в письме маленькая хадаганка Майя. Зачем ей нужны эти инсигнии она, правда, не сказала, но всеми знакомыми ей словами уверила Дедушку Мороза, что в этом году была исключительно хорошей девочкой и заслужила право требовать такой подарок. Такое забавное письмо развеселило мужчину, он тихо хмыкнул себе под нос, а в глазах его заплясали искорки. Святояр ясно представил образ этой слегка нагловатой крохи, до ужаса послушной и до безобразия уверенной в себе, которая, впрочем, что-то явно замышляла. Жаль только, что ему не дано узнать, что именно. Да и с её родителями поговорить он тоже не сможет. Ведь все подарки должны быть доставлены тайно, без личных встреч. И это немного печалило... Мало того, что ты должен проделать кучу работы, так тебе и повеселиться не дадут, и не наградят никак. Просто бесплатная рабочая сила. — Мой рост... Это просто редкая мутация, — неохотно поделился эльф. — И как, тяжело с этим жить? — осторожно уточнил каниец. — Да нет, — как-то грустно вздохнул Лиос и рассеяно покачал головой, — Привыкаешь, — помолчал, подумал и добавил уже более уверенно. — Ко всему, в конце концов, привыкаешь. — А ты откуда? Я вот из небольшой деревушки на самой окраине Хладберга, — Святояр мечтательно улыбнулся своим воспоминаниям из далёкого детства. — Знаешь, как там холодно? И зимой, и летом можно отморозить всё, что заблагорассудится и без особого труда. — Не знаю, я там никогда не был... — Я родился на Осколке Язеса, но поселений там толком нет, просто так уж сложилось. Потом меня оттуда забрали и воспитывали в семье слуг на Айрине. А уже оттуда меня забрал Дед Мороз. Дело в том, что я сбежал из дома. Там от меня пользы было мало... Теперь вот здесь тружусь, мне всё нравится. Я здесь словно на своём месте, — поделился эльф, перевязывая красной атласной лентой коробку. — Но ладно, не будем о грустном. Много там у тебя ещё осталось? — Да не, не особо, — каниец обвёл взглядом комнату. В ней явно стало чище, а всё потому что товарищи успешно сортировали «мусор» и превращали его в подарки. — А мешок мне полагается? Красный такой, большой, чтоб таскать всё это добро? — Ага, — Лиос ловко щёлкнул пальцами, и рядом с ним на землю мягко плюхнулся огромный мешок. Ещё где-то час трудяги складывали в него подарки. Каких только безделушек Святояр за это время не насмотрелся... В какой-то момент он даже засомневался в том, что столько видов игрушек вообще может существовать. Плюшевый вояка гибберлинг, деревянная модель лёгкой турели инженера, кукла с лицом Имры ди Делис (мужчине понадобилось больше десяти минут, чтобы вспомнить вообще, кто она и где обитается), статуэтка астрального демона из глины... Чего там только не было. Но среди всего Святояр обнаружил и те вещи, от которых сам бы не отказался. Например, кому-то дарилась 13 руна, другой получал новый облик святого оружия, третий вообще приобретал таким образом новую сумку, в которой было точно больше ячеек, чем у канийца. Он даже повздыхал над этими дарами и пожалел, что сам уже много лет не писал Деду Морозу писем. Теперь он даже не сомневался, что в следующий Новый год, что бы ему там не говорили друзья, он попросит себе в письме негаснущую слезу дракона. — Уф... — наконец выдохнул он, когда товарищи наполнил мешок. — А как это нести? Он же тяжеленный! — Для этого, к счастью, есть волшебные сани, — объяснил маленький спутник. И в самом деле, на улице их ждала, так сказать, повозка. В неё не были запряжены олени, что удивило мужчину, но она и сама прекрасно справлялась без чьей-либо помощи. И вот сейчас они мчали по тёмному небу, слегка прикрытому облаками. Святояр считал звёзды, а Лиос зачитывал ему список адресов, которым оказался тот самый свиток, зажатый у него в руке. Морозный воздух бодрил. Настроение становилось всё лучше и лучше, и даже хотелось петь. — Ну что, — хитро подмигнул Луне, неожиданно выглянувшей из-за большого кучерявого облака, похожего на аммровского барашка, Святояр. — С Новым Годом тебя! Просмотреть полную запись

Арно никогда не любила праздники, её раздражала вся эта атмосфера праздничности и торжественности, когда все кругом кажутся такими весёлыми и радостными, будто бы у них нет никаких проблем. И ладно бы только у них, но они вели себя так беспечно, что создавалось ощущение, будто в целом мире Сарнаута нет никаких проблем. И это очень бесило канийку. В праздничную пору она старалась стороной обходить ёлки, перемотанные бесконечными шарфами сумасшедше-яркой мишуры, хитро сияющие при свете свечей дома или уличных фонарей, с навешанными на ветки огромными стеклянными шарами. Она пыталась избегать снеговиков. Эти снежные существа никогда не внушали ей доверия, у них были тёмные угольные глаза, подозрительная улыбка убийц, холоднокровных и безжалостных. Откуда-то перед всеми атрибутами новогоднего праздника у Арно был необъяснимый страх. Возможно, это было что-то из детства, что-то, чего она не могла помнить... Но, к её большому сожалению, этого чувства, испытываемого каждый год будто бы по расписанию, никто не разделял. А потому она была ужасно одинокой. Впрочем, когда кто-то слишком долго находится в одиночестве, он начинает к этому одиночеству привыкать. И оно не кажется ему уже странным, необычным, непонятным, неприятным. Он находит его обычным... просто обычным состоянием себя. И вот в этот злосчастный день, тридцать первого декабря, Арно опять была одна-одинёшенька. И занималась она самым привычным для неё в таком состоянии делом — злилась и ворчала, сидя у себя дома и не испытывая ни малейшего желания выходить на улицу, или, как она ещё говорила, в свет. Праздновать наступление Нового года канийка, конечно же, не собиралась. Но внезапно возникла одна проблема, не зависящая от времени года. У девушки дома закончился хлеб. И это было тем самым поводом, который смог её выманить на холодную снежную улицу Новограда, наводненную счастливыми лицами, красочными шуршащими упаковками от подарков и ароматами свежей выпечки. Как обычно, Арно собиралась направиться в ближайшую пекарню, до которой идти было минут десять по лютому холоду, да ещё и в темноте. Ведь зимой всегда темнеет рано. — Право! Какое неприятное время года! — в сердцах воскликнула канийка, и спускающаяся за ней по лестнице соседка непонимающе покосилась на растрёпанную рыжую макушку, на которую девушка силой пыталась напялить меховую шапку. Но стоило Арно выйти из дома, как в лицо ей дунул холодный зимний ветер, явно довольный удавшимся розыгрышем, и ледяные хрупкие снежинки запутались в ресницах девушки. Она, не сдержавшись, чихнула и протёрла рукавом нос, так как платок оставила, к её превеликому сожалению, дома, а возвращаться только ради него не хотелось. Это была бы практически пустая трата времени. Да и лишний раз встречаться с холодом, выходя из тёплого помещения, так же не хотелось. Поёжившись, канийка зашагала вперёд по улице. Город был уже красочно украшен и полностью готов ко встрече с Новым годом. Приподнятое настроение, казалось, стояло в воздухе, и его можно было, как мороженое, ложечкой подцепить, опустить в рот и попробовать на вкус. Только вот Арно казалось, что этим лакомством можно легко отравиться и скоро, без особых усилий, отправиться на тот свет. И самое неприятное, что никто бы так и не узнал, что виноват во всём чёртов праздник! И, как назло, булочная оказалась набита людьми, словно банка из-под солёных огурчиков, которые так любят доставать под Новый год заботливые хозяюшки. Пришлось отстоять огромную очередь, в которой Арно, с её-то хрупким телосложением, только чудом тенсесовским не раздавили. Раздобыв необходимый для нормального существования девушки хлеб, она покину пекарню и вновь была принята в радушные ледяные объятия замёрзшего Новограда. И вдруг неожиданно, практически в самых дверях, она наткнулась на кого-то. От столкновения меховая шапка сильно сползла на глаза, будто бы ослепив Арно, и та чудом не выронила в растерянности из рук пакеты с мучными изделиями. Вот это была бы трагедия, достойная Нового года. К сожалению, заняты у канийки были обе руки, а потому шапку поправлять было нечем. — Извините, — недовольно пробормотала Арно, пытаясь методом проб и ошибок (то есть ещё нескольких столкновений) обойти очутившуюся у девушки на пути к родному милому дому фигуру. — Да ничего, — кто-то заботливо приподнял шапку, и канийка вновь обрела способность видеть. Её злые тёмно-карие глаза недобро свернули в жёлтом свете уличных сутулых фонарей. — Ой, а чего это мы такие злые? — Настроение ни к чёрту, — тихо буркнула девушка в ответ на раздавшийся со стороны «фигуры» весёлый смешок и тут же поспешила обойти фигуру, чтобы поскорее удалиться в свою уютную тёмную, как нора крота, каморку. И вот когда уже она успела сделать несколько широких шагов вперёд, её внезапно окликнули. Канийка сделала вид, что не заметила окрика. Мало ли кому ещё могут кричать на улице, обращаясь «девушка». Будто бы мало в представителях Лиги особ прекрасного пола. Но так просто всё не закончилось, Арно нагнали и зашагали рядом с ней, как будто бы так и должно быть и в этом нет ничего неправильного. — Давай, я помогу, — добродушно предложил, как успела краешком глаза посмотреть девушка, эльф. — Я сама. Идите к чёрту, — немного нервно среагировала она и прибавила шагу, но сумки были достаточно тяжёлые, чтобы пресечь эту стыдную попытку бегства с места преступления. — В это время принято желать идти хотя бы к Делу Морозу, — ничуть не обидевшись, парировал юноша. — Да хоть к самому Сарну. Исчезни уже, ребёнок. — И в честь чего такое плохое настроение? Праздники же! Новогодние! Время сказок и чудес! — Я старая и злая женщина, — бросила Арно. — И не люблю праздники. Иди по своим делам уже, юноша. Не мешай мне загнивать в унынии. — Как так! — искренне поразился эльф и всплеснул руками. — Это же никуда не годится. Праздники, они для того и праздники, чтобы дарить радость! Хотите, я вас познакомлю со своими друзьями? Мы сегодня должны встречать Новый год. — Не хочу. — Ай, да ну, пошли, — парень схватил канийку под руку, от чего та аж пошатнулась, и потащил за собой в направлении, обратном направлению дома несчастной девушка. — Старым и злым женщинам тоже необходим праздник! Плохо осознающая реальность, Арно послушно плелась вслед за новым знакомым. Под ногами хрустел белый и чистый снежок, улицы были все занавешены гирляндами, подсветками и мишурой, то там, то тут стояли ёлочки, перегружённые игрушками. Небо тьмой окутывало столицу Лиги, неустанно приближая час торжества. Шёл снег, и холодные ледяные снежинки слепляли ресницы девушки, нарушая чёткость изображения. А впрочем, глаза её ещё никогда не были так широко открыты новому, неизвестному миру. — Значит, Новый год? — пролепетала она совсем тихо, оставшись неуслышанной, и что-то странное мелькнуло в её взгляде. Просмотреть полную запись

Приближалась зима. Уже лужи покрывались тонкой коркой льда, на которой, впрочем, нельзя было поскользнуться, но которую легко можно было превратить в оледенелые осколки, быстро тающие в воде. Дайн никогда не отличался особо тёплым климатом, а зимой он совсем был суровым. Впрочем, зима пока только приближалась. На дворе была поздняя осень. Ноябрь — это как промежуточная ступень между красотами золотисто-пряной, медной, ярко-алой листвы и волшебной магией покрытого рыхлыми бесконечно белыми снегами истинно зимнего пейзажа. Семейство Зэм, все по отдельности, выбирало подарки, которые каждый из членов семьи собирался подарить друг другу на предстоящие новогодние праздники. Маленькая Тора, которой была всего семь лет от роду, заперлась в детской комнате достала из ящика картон и клей, блёстки и немного пластилина, ножницы и краски и думала, что бы ей такого учудить, чтобы всех удивить. И дело было не в том, что она не знала, получится ли у неё сделать какую-то поделку. Нет, она определённо знала, что у неё всегда всё получится. Ведь именно так ей говорила бабушка. «Никогда не сомневайся в себе. Ты всё сможешь. У тебя всё получится. А если кто-то в тебе не уверен, то это его проблемы и его же заблуждение. Дураков лечить — себе дороже». Поразмышляв добрые пять минут, Тора решила, что она подарит семье на Новый год целую композицию. Задумка была такова: из картона делается задний фон и земля. Они раскрашиваются красками, земля должна быть раскрашена в белый так, как будто она покрыта снегом. А небо должно быть выкрашено в синий, и на нём белым будут расположены нарисованные звёзды, луна, большая и круглая, как тарелка, и падающие крупные хлопья снега. От бабушки Тора слышала, что снежинки — это зимние пчёлы, и потому маленькая зэм решила изобразить снежинки в виде насекомых. Ей эта идея показалась гениальной. Дальше к звёздам нужно было приклеить блёстки, чтобы они красиво сияли при свете разноцветной новогодней гирлянды. Из зелёного пластилина лепилась ёлка, на неё уже навешивались шарики разных цветов — они тоже лились из пластилина. На картоне Тора нарисовала подарочные коробки, перевязанные красочными лентами с большими бантами на верхушках, вырезала их ножницами и приклеила на пластилин, из которого сделала сугробы, под самую ёлку. Затем ей предстояло выполнить самую сложную работу. Зэм должна была вылепить фигурки всех членов семьи. Начала Тора с мамы. Она нарядила её в красивое красное длинное платье, а на голову ей надела соломенную шляпу, но, чтобы мама не замёрзла, Тора, немного подумав, всё же слепила ей ещё шарф и перчатки. Следующей была фигурка сестры. Её она одела в шубу Деда Мороза, так как та чаще всего дарила Торе неожиданные подарки, а поверх наклеила пионерский галстук. Посмотрев на то, что пока получается, Зэм довольно хмыкнула и продолжила работу. Она тщательно прилепила фигуру бабушки, запечатлела на её лице улыбку, а в руки положила букет красивых красных цветов. Что это были за цветы, Тора не знала. Впрочем, у детей часто понятие «цветы» имеет определённый общий образ, как и понятие «собака», «кошка»... То есть они не различают между собой виды, и в этом смысле им проще жить. И последней фигуркой была фигурка отца, высокая, худощавая, похожая на иссохшую травинку с долин Плато Коба. Закончив, девочка довольно посмотрела на результат. Получалось довольно красочно, очень празднично и радостно. Да, это определённо был хороший подарок, который было не стыдно дарить. Вдруг Тора встрепенулась. Она поняла, что забыла слепить фигурку самой себя. И в самом деле, так часто происходит, что мы, стремясь осчастливить окружающих, доставить им удовольствие, забываем о самих себе. И это тоже эгоизм, эгоизм по отношению к самому себе. Верить в то, что другие важнее тебя, хотя и кажется хорошей идеей и благим образом мысли, на деле всё же очень грубо и показывает неполноценность души. Но маленькая Тора не думала об этом, она просто взяла и слепила себя — маленькую, худощавую в отца, красивую в мать, добрую в бабушку и дружелюбную в сестру. В светлой курточке, тёплых штанишках и ботиночках из кожи аллигатора с Руин Ал-Риата. Теперь всё было готово. Тора была в отличном настроении и чувствовала, что выполнила свой долг, отдала кусочек любви семье. Но, к её большому сожалению, сейчас подарить этот подарок она не могла и даже поделиться ей было не с кем, потому что её подруга Витта была той ещё болтуньей и точно растрепала бы секрет сестре маленькой Зэм. Нет, решила Тора, об этом никто не узнает. В конце концов, до новогодних праздников осталось чуть больше месяца. Уже появился декабрь, хотя пока это было и не очень заметно. Пока ещё не было привычных сугробов, было не так холодно, лёд не сковал толстой коркой озёра. И Тора, уверившись, что никого нет рядом, и спрятав в надёжное место подарок — на антресоль, за банки с малиновым вареньем — позволила себе немного помечтать. Она чётко и ясно вообразила, что сегодня тридцать первое декабря. Все такие праздничные, нарядные, в прекрасном настроении духа, смеются, обсуждают самые яркие воспоминания уходящего года и едят что-нибудь очень-очень вкусненькое, что можно есть только в новогодние праздники, например, мандариновые желе или запечённого по-новогоднему гуся. Под Новый год на столе так много всего ароматного. Жаль только, что желудок не бездонный, иначе Тора съела бы абсолютно всё и попросила добавки. Вот что может быть прекрасней еды? Разве что подарки. И вот тогда, когда пробьют куранты, когда все поздравят друг друга с наступившим новым 2022м годом и уставшие, предварительно нагулявшись на улице, пойдут спать, тогда она, незаметно для всех, аккуратно прикрыв еловыми ветками свою композицию, спрячет её под ёлку. И всю ночь, до самого утра, она не будет спать и будет думать о том, как обрадуется её семья, когда обнаружит её прекрасный подарок. Ну и конечно, это была не единственная причина, почему она не собиралась спать. На этот год у неё был огромной важности план: Тора планировала выследить Деда Мороза. Но это всё будет, к сожалению, не сегодня и не завтра. Но, как говорила бабушка, нужно уметь ждать, и Тора терпеливо ждала. Ведь, как правило, после ожидания награда приносит ещё большее удовольствие. Ожидание словно оголяет чувства. Все мы чего-то так трепетно ждём и часто не довольствуемся оставшимися до свершения чуда часами. Быть может, нам всем пора полюбить ожидание? И тогда мы сможем быть по-настоящему счастливы в любое время дня и года. Просмотреть полную запись

— Нет, ну как, как можно было здесь заблудиться, потеряв карту? Моей рассеянности нет никаких оправданий! - орчиха тихо взвыла и схватилась за голову руками. Сейчас она находилась в самой гуще лесов Асээ-Тэпха, абсолютно одна, без каких бы то ни было средств связи и уж тем более без карты, исчезновение которой она обнаружила только недавно. А всё дело в том, что она шла определённой тропинкой, заранее сверившись с бумажным носителем информации и убрав его от греха подальше. Орчиха была абсолютно уверена, что идёт в нужном направлении, пока внезапно для самой себя не обнаружила, что уткнулась в болотистую местность. Поняв, что, скорее всего, находится на окраине аллода, она развернулась и пошла в обратном направлении, чтобы выбраться на нужную ей дорогу. Однако найти её так и не смогла. — И за что Тенсес наградил меня такой рассеянностью? — риторически вопрошала девушка, продолжая двигаться в неизвестном направлении. Она сменила его уже несколько раз, и теперь ей казалось, что ходит по кругу. Однако проверить это, конечно, не было никакой возможности. Оставалось только надеяться, тяжело вздыхать и верить в лучшее. А может быть, и что-то придумать... Только вот с воображением, как и с логическим мышлением, у неё всегда было ровно так же, как и с ориентированием на местности — плохо. Да и картами она, собственно, пользовалась с трудом. Впрочем, это хоть как-то помогало ей найти себя и выстроить примерный маршрут из пункта А в пункт В по прямой С. «Вот лучше нужно было учить геометрию в средней школе», — укорительно подумала орчиха, но сейчас было уже поздно. Под ногами шелестела высокая плотная и даже местами острая насыщенного изумрудного цвета трава. К счастью, тот промежуток болотистой местности, обильно заросший осокой, уже закончился, и вряд ли бы орчиха смогла порезаться. Цветов в этой траве было на удивление мало. То ли их практически совсем не было, то ли они спрятали свои головки, пригнувшись к самой земле, боясь показываться на глаза жадным алхимикам, которые их находили с завидным постоянством. Как-то раньше имперка не задумывалась о том, насколько одновременно богатый и скудный мир флоры на Асээ-Тэпхе. С одной стороны, казалось, будто бы растительности здесь больше, чем чего бы то ни было. Высоченные стволы деревьев, кроны, поросшие густой листвой, и местами мхом прикрытые ветки, трава, осока... Разглядывая все это, орчиха шла в каком-то направлении, не глядя себе под ноги, но часто оглядываясь по сторонам... Заметить бы кого-нибудь из живых существ, желательно разумных, уж они-то смогли бы подсказать и показать ей дорогу. Как минимум, решила для себя орчиха, лучше куда-то идти, чем не идти вообще. Ведь, в конце концов, любой маршрут, любая тропа и любой же путь имеет конец. И аллод точно так же. Асээ-Тэпх, к счастью, не бесконечен, хотя порой и похож на лабиринт, из которого просто невозможно выбраться. Он ограничен со всех сторон. С одной стороны Плато Коба, с другой – Эльджун, с двух оставшихся — Астрал. Даже если орчихе посчастливится забрести ближе к стану Лиги, она его заметит и так будет уже проще ориентироваться. Имперка сможет пойти по прямой широкой дороге назад, осторожно обходя опасные участки дороги и надеясь на святую справедливость в случае встречи с лигийцами. Ну пока дорога никак не хотела кончаться. Деревья сменяли другие, точно такие же, изумрудные и высокие, могущественные, закрывающие собой добрую часть неба. Под ногами шелестела всё та же трава, менялись разве что животные. Но, к сожалению, орчиха не помнила, в какой части аллода какие из них обитают, и это никак не позволяло ей найти правильный выход. Так она и шла, пока внезапно не наткнулась на стаю тигров, будто бы патрулирующих свой небольшой кусочек территории. Они были большие, с немножко взъерошенной шерстью, ещё слегка мокрой после вчерашнего вечернего обильного дождя и явно жутко голодные. Красноватые, с потрескавшимися белками глаза их метали недобрые взгляды по сторонам, выискивая себе жертву. Видимо, день был для охоты неудачный или в эти края редко кто захаживал в последнее время. Потому что орчиха явно ощутила, что сейчас, если они заметят её, бедную и заблудившуюся, то тут же загрызут без раздумий. И неизвестно, когда кто-то вспомнит о её существовании или найдёт обглоданные кости, если, конечно, эти животные не сгрызут и их заодно. Орчиха постаралась пройти мимо этой стаи на цыпочках, что с её параметрами было довольно затруднительно. Больше всего девушку настораживали белые особи. Среди тигров были как обыкновенные, так и белоснежные. Вторые, казалось, были еще больше, еще злее: их клыки выглядывали из пасти своими пожелтевшими острыми кончиками, а хвост вечно недовольно гулял из стороны в сторону, словно змея. Тут, внезапно для себя, она осознала, что примерно представляет, где находится. Тигры были именно теми животными, о которых она имела хоть какое-то представление относительно карты местности. Ведь именно они устрашали её более всего, и их ей хотелось видеть меньше всего. Но сейчас это можно было посчитать разве что невероятной удачей. — Значит, — решила про себя орчиха. — Где-то недалеко здесь есть торговец миррой, и если ей удастся его найти, то имперка будет спасена. И в самом деле, осторожно скрывшись с глаз монстров, каким-то чудом её не учуявших (хоть в чём-то удача сегодня была на её стороне), орчиха вскоре наткнулась на тропинку, небольшую, но всё же тропинку! Она быстро засеменила по ней и уже минут через пять или десять вышла к месту респа, рядом с которым стоял хранитель. Безумно счастливая, орчиха поздоровалась и буквально на пальцах, активно жестикулируя и даже размахивая руками, объяснила всю ситуацию, в которой очутилась. Её внимательно выслушали и указали, как правильно идти, чтобы оказаться в лагере Империи. И даже подарили карту, за которой теперь она внимательно следила и с которой не спускала глаз. К её счастью, сегодняшнее спонтанное приключение не закончилось трагически. А впрочем, это научило имперку тому, что всегда с собой нужно носить запасной камень телепортации и сумочку джунских монет. А сейчас она, радуясь жизни, весело напевая какую-то песенку себе под нос, что было для неё вообще непривычно, направлялась по указанной дороге в стан Империи, чтобы оттуда уже направиться домой, в горячо любимый Незебград с его хранителями порталов на каждом углу и отсутствием диких лесов, наводнённых чудовищными тварями. Просмотреть полную запись

Бывают такие дни, когда ничего не складывается, чтобы ты не делал ты. Стараешься-стараешься, но всё равно все усилия идут прахом. Всё разваливается, всё рушится... И с этим ничего не поделать. Именно такой день был у Коллет ди Сандерс — эльфийки из не особо известной айринской семьи скудных средств и небогатой истории. Они вышли из простых торговцев, разница лишь в том, что произошло это достаточно давно. Неприятности преследовали её повсеместно, это даже было похоже на проклятие. В какой-то момент Коллет задумалась о том, не прокляли ли её ненароком. А если да, то кто и как, и за что? Иногда случается такое, что ты становишься случайной жертвой всех несчастий. — Наверное, это плата за всё хорошее в жизни... — печально предположила эльфийка, сидя на холодном камне, которым были выложены дорожки, и пристально рассматривая свой маникюр. Длинные заостренные ноготки были выкрашены в приятный тёмно-бордовый цвет и слабо поблёскивали при свете высокого фонаря, похожего на подставку для Полярной звезды. Было ещё не темно, хотя нежно-розовое, похожее на мягкий свежий зефир, небо и было местами прикрыто продолговатыми сиреневыми облачками, подсвечиваемыми пряным жёлтым солнечным цветом. Однако на улочках было уже достаточно много прохожих, шатающихся, как ленивые пряники, и явно не знающих, что делать и на что бы им потратить их бесценное свободное время, то самое, которое обычно на вес золота у всех, кроме бессмертных эльфов. Вот если бы можно было продавать свободное время... Собирать в капсулах, запечатывать, а потом передавать кому-то. Человек бы открывал капсулу, и у него появлялось бы больше свободного времени. Вот тогда бы и мечта о сорока восьми часах в сутках не казалась бы такой нереальной. Есть два типа разумных существ: одни жалуются на бесконечный дефицит свободного времени и нещадно завидуют тем, у кого его достаточно для выполнения всех намеченных дел и планов; другие, напротив, с трудом переносят все тяготы распределения имеющегося у них, ничем не занятого, времени. К сожалению, эти люди никак не могут друг другу помочь, и все они вынуждены как-то сами справляться со своими проблемами. Теми проблемами, которые другим кажутся вообще несущественными. Ну легко говорить со стороны и судить тоже. Так вот, у Коллет времени всегда было предостаточно, и она относилась, следовательно, к тому второму типу. Хотя ощущение угнетения возникало у неё достаточно редко. Обычно она не задумывалась о том, как впустую прожигает время. Но иногда всё же это осознание накатывало на неё штормовой волной и сносило в один миг все преграды, погружая девушку в состояние глубочайшего разочарования в себе, депрессии и даже отчаяния. Никак нельзя было сказать, что эльфийка маялась от безделья. Нет, совсем нет. Ей просто было трудно убедить себя, что какое-то занятие стоит потраченного на него времени. При этом так получалось, что на эти практически безболезненные раздумывания она тратила целую уйму времени, которую могла потратить на что-то более полезное. В этом и было главное противоречие её натуры. А впрочем, кто в нашей жизни не встречался с противоречиями? Они наполняют едва ли не каждый уголок Вселенной. Несомненно, каждый сарнаутец имеет у себя хотя бы парочку из них. — Вот как можно было так впустую провести день, — обиженно пожаловалась самой себе эльфийка и прикусила губу. Лёгкая боль тут же дала о себе знать, и это немного привело Коллет в чувство. Ни для кого не секрет, что боль лучшее лекарство от прострации, она пробуждает, в каких бы дебрях своих размышлений кто не заплутал. Вдруг она услышала мелодичный негромкий голос, явно принадлежавший "молодой особи мужеского пола", как любила называть их мать эльфийки, чьими цитатами она практически жила вплоть до сегодняшнего дня и никак не собиралась этого менять. Голос прозвучал где-то над её головой. — Здравствуйте, хотите, я вам сыграю? Перед ней стоял молодой бард, один из десятка тех, которые оккупировали Айрин и теперь крайне настойчиво предлагали свои услуги за сомнительную плату. Было, конечно же, куда легче отказаться от этого незаманчивого предложения, хотя эльфийка и словила бы на себе недовольный золотисто-лимонный взгляд, но сегодня у неё было явно не то настроение. Поэтому, бросив краткое «Валяй», Коллет полезла к себе в сумку за серебряными монетами. Те невесело звякнули и показались на её ладони. Воодушевленный своей задачей, музыкант тут же взялся за музыкальный инструмент. Сверкнув глазами и очаровательно улыбнувшись, он запел, сильно растягивая гласные, чем напомнил ей забавного мартовского кота, которого она как-то видела в Нижгороде, отдыхая там в детстве у бабушки летом, знойным и солнечным. Сколько лет, интересно, прошло... Пролетело даже. Пропархало на тонких эльфийских крыльях, сотканных из лазурных нитей магической материи... Не вслушиваясь в слова песни, Коллет ритмично покачивала головой в такт, так и не поднявшись с земли, то есть дороги, вымощенной камнем, на которой сидела, явно не боясь отморозить себе почки. Её мысли уплыли уже далеко-далеко и возвращаться не намеревались, как минимум, не сейчас. И эльфийка с удовольствием потерялась, заблудилась в них. Когда в голове ютится слишком много фраз, сконцентрировать своё внимание на чём-то одном очень затруднительно. "Разбудил" её только вновь раздавшийся, говорящий с присущей ему долей серьёзности, голос барда, уже закончившего свою песнь и ожидавшего своей оплаты. — Да-да, конечно... — рассеянно пролепетала Коллет, с трудом настраиваясь на мыслительный лад, и протянула эльфу несколько серебряных монет. — Благодарю покорно, — музыкант почтительно откланялся и покинул девушку в поисках нового клиента и ещё горсточки серебреников. — Благодарю... — рассеянно произнесла эльфийка и вновь посмотрела на свои ноготочки — единственное, что радовало её в тяжёлые и безрадостные дни. Озорной бордовый цвет игриво поблёскивал в свете фонаря, искоса поглядывая на свою хозяйку. Близился вечер, и компания на улицах постепенно сменялась. Из романтичных парочек и меланхоликов-одиночек контенгент постепенно сменялся на весёлых гуляк, жадных до хмеля. Костюмы становились всё более вызывающими, яркими и цветастыми. Эльфийки смеялись громче, аэды чаще бросали на них хитрые васильковые взгляды, канийки и канийцы шумнее обсуждали предстоящий вечер, а гибберлинги, весело бранясь, распевали во весь голос песни, слова которых с трудом вычленялись из общего потока несвязной речи, полной хихиканий, фырканий и периодического прирыкивания. Надвигался праздничный, как и все вечера пятниц, вечер. И только Коллет пребывала в странной задумчивости на фоне всего этого карнавала жизни. — По вечерам, по вечерам... — она ненадолго задумалась, замолчав, и потом совсем тихо добавила. — Одиночество так отчаянно ищет себе отдушину в веселье. Просмотреть полную запись

Как правило, никогда не знаешь, какой подарок тебе преподнесёт тот или иной день. И это, пожалуй, самая удивительная и самая приятная часть жизни, от которой никто бы не отказался, хорошо подумав. Ведь кто не любит подарков? Да, плохие, конечно, любит далеко не каждый, но всегда в противовес им идут и хорошие. Всё в этом мире компенсируется и находится в балансе, кроме классов. Этим утром Зеня спокойно прогуливался по парку Победы. Светило тусклое солнце, подозрительно щурясь на прогуливающихся в столь ранний час. Небо было застелено длинными перистыми облаками, как раскрытое гусиное крыло. Стоял лёгкий туман, смазывая очертания крыш яскеровок*, и прохлада, отчего трава была немножко влажной, а местами даже была покрыта росой – маленькими серебристыми капельками, похожими на слёзы Луны. А что, если она плачет по ночам, когда мы не видим? Кто знает, какие ещё тайны и загадки хранит в себе прекрасная Вселенная Сарнаута. День только начинался и Зеня, как любой добропорядочный незебградский кот, вставал очень рано, чтобы подышать свежим воздухом. Ему, конечно, хотелось позавтракать. Но, в первую очередь, надо было пропатрулировать его любимый парк и проверить, нет ли где-то в округе подозрительных личностей, похожих на прихвостней Лиги. Удостоверился, что парк практически пуст. Помимо располагавшихся в нём абсолютно всегда стражников и пары слоняющихся сонных фигур, день изо дня тут рисовавшихся, не было никого. И ничто не могло ввести Зеню в заблуждение. Здесь надо, пожалуй, рассказать саму историю Зени – неофициального охранника тишины и порядка парка Победы да и вообще всего Незебграда. Об этом, конечно же, никто практически во всей Империи не знал, но, на самом деле, Зеня был самым любимым котом Яскера. Тот любил его так сильно, что позволял ему делать, что заблагорассудится. Поэтому Зеня жил спокойно, обособленно и независимо. Ему вообще не нравилось от кого-то зависеть. И его хозяин уважал это решение своего питомца. Однако это совсем не значит, что он за ним не следил и о нём не заботился. В любое время дня и ночи, чем бы ни был занят Яскер, рыжий кот с таинственными изумрудными глазами, обычно жутко недовольными или же чрезмерно любопытными, мог претендовать на выделенное ему время, внезапно ставшее «свободным». И никто, и ничто не могло лишить Зеню этого права и первого места в душе главы фракции. Как бы тот не любил Империю, кота он любил больше. Да и кто из нас не любит котиков? Покажите мне этого сумасшедшего! Обойдя один раз кругом парк и удостоверившись, что всё в порядке, Зеня решил прилечь отдохнуть на холодном камне. Он только закрыл глаза и постарался отключиться, потерявшись в собственных мыслях, и уже было начал тихо урчать, убаюкивая себя, как вдруг кто-то наступил ему на хвост. Кот тут же подпрыгнул, громко мяукнув, и приземлился на четыре лапы с мягкими нежно-розовыми подушечками. Хвост у него стоял трубой, а очень злой взгляд блуждал вокруг в поисках недоброжелателя, потревожившего Зеню таким некультурным, почти варварским способом. Обернувшись, он увидел фигуру демонолога. Он был высокого роста с тёмными кудрявыми волосами рассеянным, бегающим по сторонам болотисто-зелёным взглядом и длинными-длинными руками. Кот с трудом сдержался, чтобы не броситься на незнакомца и тут же не расцарапать ему когтями лицо до кровавых полос. Он лишь метнул в его сторону полный негодования взгляд. Незнакомец, казалось, не заметил кота и уже собирался продолжить свой маршрут, как вдруг услышал, что кто-то к нему обращается с уровня земли. Голос скрипел и был очень недовольным: — Вот сарнаутцы пошли, и ведь даже не извинился! Нет бы наклонился и произнес пару слов в свое оправдание. Но нет, зачем? Конечно же, пока ему не скажешь, он об этом даже не подумает. Нет, ну что за эгоисты пошли, честное слово, совсем не думают о других. Это какая-то душевная неполноценность. Верно, вас всех нужно лечить, и лечить принудительно. Я бы тут же отправил всех поправлять своё здоровье в городских психлечебницах Незебграда! А то совсем обнаглели, самых базовых правил поведения и манер знают! Мужчина с удивлением повертел головой, стараясь всё же понять, откуда ему слышится голос. Глаза его были широко распахнуты и выражали немое недоумение. Наконец он догадался посмотреть себе под ноги, однако не сразу понял, что разговаривал с ним именно кот. Конечно же, не каждый же день кому-то приходится говорить с животным, а особенно выслушивать от него жалобы в свой адрес. Демонолог часто-часто заморгал и даже предположил, что у него глюки – такое явление время от времени касалось и столицы Империи. Но рыжий, как апельсин, кот заговорил снова, и хадаганец полностью убедился в своём сумасшествии. — Я извиняюсь, — наконец произнес он, полностью шокированный ситуацией. Ещё бы. — Да-да-да, конечно, извиняешься. Если бы я ничего не сказал, то и слова бы не вымолвил. Ну что за неуважение к старшим. А особенно к котам. Как ты, жалкое существо, вообще смеешь посягать на святое? Мужчина подумал, что, вероятно, у этого странного существа, которое по какой-то невероятной случайности умеет разговаривать, слишком уж больным местом является отношение окружающих к его чудоковатой расе. Пока демонолог размышлял, кот, раздраженный и обиженный до глубины своей кошачье-яскеровой души, снова к нему обратился. — Ну и как тебя звать, нарушитель покоя? — А тебе зачем? — вдруг решил поинтересоваться прохожий. — Для отчётности, — рыжий бросил на говорящего ещё один недовольный изумрудный взгляд. — Ну? Говори же. Я жду. — Лоран, — ответил хадаганец, немного смутившись нелепостью всего происходящего. — В самом деле? Какое скучное имя! Он гордо задрал голову, вильнул хвостом, и, довольный тем, что проучил незнакомца, гордой уверенной походкой направился к скамейке. Хадаганец немного постоял, постоял и подумал, что все ему это только привиделось. Затем демонолог тряхнул головой и пошел дальше по своим делам к хранителю портала. Кот же дошел до своей любимой скамейки, запрыгнул на неё и улёгся. Это была только его скамейка. Там всегда лежал новый выпуск газеты «Имперский Вестник». Впрочем, Зеня никогда не задавался вопросом, откуда там каждый раз берется новая газета. На самом же деле, это было дело рук одного доверенного лица Яскера (только тссс). Немного отдохнув, кот принялся за чтение газеты. Усевшись поудобнее, Зеня лапами осторожно раскрыл газету и начал водить глазами по знакомым, всегда имеющим примерно одно и то же содержание, из-за цензуры Империи, строчкам. Во время чтения кот слегка приоткрывал рот, как бы шёпотом вслух повторяя только что прочитанную им информацию. Длинные усы тоже шевелились в такт, что делало картинку ещё более юмористической. Да, к счастью для всех, Зеня выходил в свет только в его любимые утренние часы. Иначе бы о его неприветливой персоне знали все незебградцы. А это могло бы нехорошо обернуться для него. Ведь в конце концов, пока о нём никто толком не знает, кот находится в относительной безопасности. Никто за ним не охотится, не выслеживает его, не похищает. Да и куда любопытнее наблюдать за естественной средой, нежели за искусственно созданной. А где известность — там всегда подставные лица. Их и так хватает в жизни любого сарнаутца. Все эти глашатаи, затейницы и так далее. От них всех веет какой-то пустотой и бесконечным одиночеством. Вот почему Зеня всегда обходил их стороной. Кто знает, может быть, такое поведение заразно... Большой солнечный диск, похожий на блюдо, постепенно, с явным нежеланием, выползал из-за узких и перистых облаков и освещал всё большую часть парка. Какие-то, не улетевшие на юг, птицы начинали щебетать. Хотя было уже достаточно холодно и, казалось бы, уже никто не должен петь, но нет. Нашлись всё-таки какие-то мелкие пташки, желающие порадовать незебградцев своим весёлым чириканьем. Впрочем, большинство жителей города ещё спало и не могло оценить этого незначительного, но приятного подарка. Зеня, в свою очередь, не особо сильно был им доволен. Он бы предпочёл парочку из этих птиц зажареными на вертеле без всякого соуса, специй или масла, в таком диком варианте. К тому же, скоро уже было время второго завтрака, а птица явно была не худшим из возможных его вариантов. Как минимум, за ней не пришлось бы идти в магазин, которые кот до ужаса не любил и которых всячески старался избегать. В самом деле, ему было неудобно воровать. А покупать, как полноценный член общества, он не мог, так как в этом случае у общества возникли бы серьёзные вопросы. Как именно говорящий кот оказался в их городе, в их магазине, и почему об этом до сих пор не знает КГБ? А вот дикие птицы и дикие мыши... Ну, даже не то чтобы дикие... Скорее они всё-таки считались городскими... Были очень даже приятным лакомством. Зеня перелистнул ещё одну страницу. Но, видимо, встречи и разговора с одним сарнаутцем в его сегодняшней истории было недостаточно. И вот он столкнулся с ещё одним, то есть ещё одной — с совсем маленькой зэм. «И кто её только отпустил в парк в такое время?» — удивился кот. Это маленькое существо с бледно-серой кожей залезло на скамейку, весело хихикнуло и забрало у кота газету. — Кооотик, какой хороший рыжий котик! Маленький! Миленький! Котик шерстяной, — зеленоглазая девочка потянула свою маленькую аккуратную ручку к животному. Зеня состроил недовольную физиономию, но сначала осмотрелся по сторонам. Удостоверившись, что там никого нет, он глубоко вздохнул и вымолвил с тихим шипением: — Не трогай шерсть, а то укушу. На ээм это утверждение, кажется, не произвело абсолютно никакого впечатления. Она улыбалась и уже буквально через несколько секунд весело трепала Зеню по рыжей макушке. Тот взвыл и отчаянно забил хвостом по скамейке. Он очень не любил, когда его трогали посторонние люди, а все, за исключением Яскера, для него были именно такими. И тут случилось ужасное, что заставило Зеню протяжно завыть, будто он какая-то собака, а ни разу не кот. — Только не против шерсти! — он попытался отдалиться от девочки. — Но откуда, откуда у вас такая ненормальная тяга делать ЭТО неправильным образом? Маленькая и весёлая зэм, казалось, совсем его не слушала и была увлечена попытками достать кота. Для неё всё это было просто игрой. — Слушай, мелкая, ты разговаривать-то умеешь? А ну убрала свои лапы, кому говорю! Я старше тебя! Какое право ты имеешь хватать меня за хвост! Давай поговорим! Ладно-ладно! Стой! Только не хвост! Не трогай! Слышишь? Ты поняла меня? А, мелкое недоразумение? — Смешной, — маловнятно пролепетала она, весело улыбаясь во весь рот. Её изумрудные глаза светились от искренней детской радости и создавали особо странный контраст со злыми, холодными и слегка напуганными, шокированными происходящим глазами кота, такими же изумрудными, как малахитовая бездна соседствующего с Умойром аллода. — Ничего я не смешной, — серьёзно возмутился кот и спрыгнул со скамейки. Девочка рассеяно посмотрела на него. — Я говорю, что ты должна научиться меня слушать и не только меня, но и других старших. Не будь маленькой врединой. Таких никто не любит. — Никто не любит? — удивлённо повторила она и часто заморгала, как кукла. Мысленно кот уже успел пожалеть, что вообще сегодня вышел из своего жилища. Видимо, сегодня был просто не его день. Он печальным взглядом сопроводил мятую газету, оставшуюся на краю скамейки, и подумал, что уже никогда её не прочитает. Впрочем, едва ли был в этом повод для грусти. Всё равно он лично знал редактора, и они часто встречались, чтобы обсудить последние новости. А чтение газеты было просто старой привычкой, чтобы как-то разбавить свои достаточно однообразные будни. Зеня тяжело вздохнул и решил потратить остатки своего самообладания на ребёнка, боясь, что тот будет его преследовать, попробуй он сейчас просто исчезнуть. А кто знает, кому ещё эта зеленоглазая может разболтать маршрут до его дома. Родителям? А если они потом решат прийти и посмотреть, что он за зверь такой. Да это всё равно, что подписать себе смертный приговор! — Да, никто таких не любит. Слушай, как тебя зовут? — Эйв! А тебя? — Это неважно, — отмахнулся Зеня. — Эйв, давай с тобой поиграем в прятки? — В прятки? Давай! — легко согласилась ничего не подозревающая девочка. — Хорошо, тогда ты будешь первая Закрывай глаза и громко вслух считай до десяти, чтобы я слышал. Ты же умеешь считать до десяти? — Да, умею, — она тут же закрыла свои глаза маленькими ладошками и воодушевлённо начала отсчёт. — Раз! Два! Три!.. Зеня сейчас же ринулся прочь от скамейки, у него было меньше тридцати секунд, чтобы скрыться из зоны видимости этого надоедливого существа. Юркнув в самые заросли кустарника под громкий крик "Десять", кот тяжело выдохнул, уже в который раз за это утро, и поклялся себе, что больше никогда не будет говорить с незнакомцами, а ещё будет обязательно остерегаться детей. Быть может, ему стоит организовать себе собственную скамеечку где-нибудь в кустах. Например, прямо здесь. Решено. Теперь осталось только понять, как делаются скамейки. Яскеровки* — дома, построенные в период правления Яскера. Аналогия советским хрущёвкам и брежневкам. Просмотреть полную запись

Было привычно ясное, солнечное утро. Агата проснулась, как всегда, лохматая и недовольная. Но подойдя к зеркалу и увидев собственное отражение, она весело рассмеялась. У неё всегда печаль резко сменялась радостью, и в этом была своя прелесть, её своеобразное очарование, которому поддавался, конечно же, каждый её знакомый и которому не мог сопротивляться разве что самый чёрствый сарнаутец. Провозившись с запутанными волосами около получаса, канийка быстро оделась впрочем только для того, чтобы ещё полчаса провести перед зеркалом, примеряя различные ленточки и бантики. Ей нравились милые и маленькие вещи. Она украшала себя ими очень обильно, чем иногда пугала посторонних, слишком уж пестрой и яркой смотрелась девушка даже на фоне цветущей всеми красками природы. А тем временем была весна — поистине прекрасное и удивительное завораживающее время года — которая чем-то была похожа на Агату, потому что сопротивляться её очарованию было точно также невозможно. Довольная своим внешним видом, девушка закинула к себе в сумку несколько ломтиков почти свежего умойрского хлеба и устремилась к выходу. На сегодня у неё было очень много дел. Ещё вчера объявили, что в Сарнауте снова отмечается юбилей, и в честь этого можно отправиться на круизный лайнер, где, разумеется, очень много развлечений на любой вкус. И Агата была уверена, что она найдёт, чем себя занять. Ведь такая активная девушка просто не сможет сидеть со сложенными руками, если уж есть возможность повеселиться вдоволь и ещё получить за это приятную награду, например, какой-нибудь новый костюмчик, такой же яркий, как она любит. Агата буквально порхала по улочкам Новограда, как будто была эльфом. Она была в прекрасном расположении духа и поэтому с удовольствием здоровалась со всеми встречавшимися ей на пути. Все на неё, в свою очередь, недоверчиво косились и старались побыстрее уйти подальше от этой странной особы, но Агату это ничуть не задевало. Она была абсолютно счастлива. Покинув, наконец, Новоград, вылетев через большую каменную арку и столкнувшись с нищим, которому она одолжила драгоценную медную копеечку, Агата оказалась за пределами города и полетела прямиком в порт. То есть как полетела... Пошла! Там, недалеко от портала, напротив астральной академии, раскинулся цветастый шатёр, около которого стояло двое важного вида организаторов торжества. Однако, в личной беседе они оказались очень приятными и без вопросов пропустили Агату на круизный лайнер. Впервые оказавшись в этой разноцветной и яркой локации, девушка оказалась ошеломлена. Это напоминало ей цирк, в котором она, правда, никогда не было. Впрочем, канийка была уверена, что если бы пошла в цирк, то он выглядел бы примерно так. Здесь были какие-то люди в масках, диковинные существа из разных уголков Сарнаута, шатры и много-много празднующих, которые о чём-то весело говорили, шумели. Увидев всё это, Агата прямо ощутила, как у неё зачесались руки присоединиться к торжеству. Но, в первую очередь, ей было интересно узнать, какие же такие призы она может получить за участие в активностях. Ознакомившись с полным списком и оставшись вполне довольной тем, что ей предлагают, девушка переписала себе в блокнот карандашом цены на каждый понравившийся ей подарок, а также выписала названия полюбившихся ей вещей и тех, по поводу которых пока ещё только думала. После чего, недолго думая, Агата отправилась выбирать себе первые квесты. Больше всего ей понравился квест с парусниками, как прозвала их по памяти о Летнем Атолле Агата. Там были и пиратские "парусники", и золотые. На них можно было взлетать в небо, словно ты самый настоящий эльф. Хотя на полёт эльфа, наверное, это походило мало. Но Агате от этого грустнее не становилось. Она всегда любила ощущение полёта. Так вот, летая при помощи лайнера, канийка могла собирать специальные огненные сферы, и за определённое количество собранных таких сфер можно было получить юбилейные монетки. Впрочем, в самом начале это у неё получалось довольно трудно и долго. Поэтому уставшая и измождённая, но довольная всеми собранными сферами, Агата опустилась на землю и с удивлением для себя обнаружила рядом мешочек с добычей. Она недоверчиво нагнулась, потом внимательно осмотрелась по сторонам, не смотрит ли кто. Впрочем, остальные были заняты своими сферами, и им было явно не до девушки. Тогда Агата осторожно раскрыла мешочек и обнаружила целых две юбилейных монетки, правда, медных, а не золотых или платиновых, как хотелось. Но даже такая небольшая удача придала девушке сил, и она вновь почувствовала себя готовой на любые свершения. Оставив свой вид транспорта в предназначенном для этого месте, канийка поспешила вверх по лестнице, чтобы как можно скорее сдать квест. Получая награду, девушка случайно наткнулась на своего старого знакомого. Между ними завязался интересный разговор, из которого Агата узнала о существовании лотереи, где можно выбить себе прекрасного белого льва. Но для этого нужно было купить немало билетиков. А чтобы купить билетики, нужно было для начала раздобыть побольше юбилеек. Запертой вот в такой замкнутый круг обнаружила себя канийка. Уточнив заодно у своего знакомого о сроках проведения торжества, Агата нацарапала себе в блокнотике примерное расписание своих будущих активностей на ближайшее время. К счастью, сроки проведения были не очень короткие, и у девушки были все шансы исполнить задуманное до окончания праздника. Потирая ладони и весело похихикивая, девушка уже предвкушала ближайший месяц. Всё казалось ей прекрасным, как и всегда, будто бы не было в мире никогда никаких проблем. А если были, то уж точно не у неё. Домой канийка вернулась только поздним вечером, жутко уставшая, но довольная. Это было её самым любимым чувством, которое когда-либо приходилось испытывать. Ведь довольным своей работой всегда и спится легче, и сны им видятся ярче, и еда слаще, и звёзд на небе они видят будто бы немного больше, чем все остальные. Завтра её ждал примерно такой же, наполненный радостью и смехом, полный ярких событий день. А пока она должна была ложиться спать, чтобы завтра блистать так же ярко, как и всегда, и сочетаться с праздником. Она была похожа на конфету в серебристом фантике из фольги, блестящую при свете лампы. Она потушила свет и улеглась. На лице её расцвела приятная улыбка. Агата улыбалась самой себе, завтрашнему дню и всему Сарнауту, даже если те не всегда хотели улыбаться ей в ответ. А за окном величаво и гордо светил белый месяц, и тихо шептались лёгкие весенние ветерки, случайно сталкиваясь друг с другом. Просмотреть полную запись

Странное вечнозелёное небо с примесями охры и бессменно горящим солнечным бледным диском, свет от которого напоминает фонарь в парке, увиденный через запотевшие стёкла очков. Тихое перешёптывание сухой и пыльной травы, то ли зловещее, то ли запуганное гнетущей атмосферой этого места. Да, нелегко тут цвести и пахнуть цветам весной. Да и вообще в любое время года. А ещё здесь живут мертвецы... Но не заблудшие души сарнаутцев. Тут обитают мёртвые животные. Они ходят по песчаной рыхлой земле, нюхают её, сырую, сразу после проливного дождя, внезапно обрушившегося на Гипат, и громко воют по ночам, когда аллод совсем пустеет. И в этом вое живёт и дышит их история, история жестоко убитых ради забавы некогда мирных существ. Да... Раньше всё было по-другому. Хорошо ли это? Плохо ли? "А чёрт его знает," — отмахнётся простой сарнаутец и будет прав. Не нам судить о превратностях судьбы и чужих ошибках, оставивших свой отпечаток на истории где-то далеко в прошлом... И не нам же думать об этом. Всё случилось так, как должно было случиться. И в этом не нужно видеть какую-то трагедию мирового уровня. Вещи случаются. События происходят. А мы... Мы просто живём и, к счастью, не смотрим в это мистическое изумрудно-канареечное небо... Но странная ирония судьбы... Мы убиваем некогда уже убитых нами животных повторно. Ради недолгого веселья. Погружённый в такие не очень приятные мысли, хадаганец сидел на ступенях высоченной лестницы, выполненной из добытого недалеко от таинственно-ужасных Гипатских пещер блекло-зелёного монолитного камня, чем-то всё же напоминающего мрамор. Он был холодным, но, к счастью, сухим. Дожди обещались быть только к вечеру, и это не могло не радовать. Впрочем, Владлен пребывал в глубокой задумчивости и, возможно, даже не заметил бы наметившихся осадков. Здесь, на Гипате, его всегда посещали странные мысли, ранее его никогда и никоим образом не трогавшие, а потому он бывал здесь так редко. Его не пугал, но напрягал тот факт, что Гипат изменял его сознание и наполнял хадаганскую голову непонятными и даже страшными идеями. И ведь всё началось не так давно... Всего каких-то десять лет назад. До этого он никогда не ощущал странного противоречия аллода. Вероятно, что-то изменилось. Может быть, какая-то едва заметная мелочь вывела всё из равновесия? А может, Гипат обиделся на Вселенную за то, что теперь уже не является местом притяжения всех сарнаутцев обеих фракций? Теперь у них есть насыщенные Руины Ал-Риата, бесконечно праздничный Айрин и шелестящий вечными песками Суслангер... А вскоре их станет ещё больше. Может ли аллод завидовать? По-чёрному или по-белому? Здесь, пожалуй, всё зависит от того, стоит ли определять его как живое, мыслящее существо. Если да, то определённо оно способно на чувства и далеко не только любовные. Ведь негатив всегда обретается куда проще, нежели что-то хорошее и позитивное. — М-да... — разочарованно протянул Владлен и потрепал по макушке растянувшегося в его ногах корги. — Удивительно, Пирожок, и как ты себе тут почки не отмораживаешь? Вопрос был риторический, хотя услышать ответ на него хадаганец тоже не отказался бы. Он смотрел на небольшое пушистое пряно-апельсиновое создание с короткими подогнутыми во сне лапками и ушками на макушке, как в сказках лигийского фольклора. Питомец тихо посапывал и морщил носик, отчего смешно шевелились его короткие усы: ему явно что-то снилось. Возможно, он преследовал бабочку в Нижгороде у озера или бегал по тёплому лугу в Светолесье и катался на спине, радуясь жизни и солнечному свету. Глаза щенка были плотно сомкнуты, короткий хвостик почти касался ступеньки. И слабый ветер гладил мягкую нежно-карамельную шёрстку. — Эх ты, Пирожок, толстая сарделька... Хадаганец рассеянно покачал головой, отчего его мелкие тёмно-шоколадные кудряшки рассыпались пружинками и теперь лезли в светло-серые серьёзные глаза. Большая, слегка грубоватая, рука опустилась на спину щенку и ласково потрепала питомца, что заставило его проснуться и рассеянно заморгать, поднимая на хозяина полный удивления и чистой наивности взгляд. Даже если бы Пирожок не был сейчас щенком, можно было бы со стопроцентной уверенностью сказать, что выглядит он сейчас как настоящий щенок, с этими большими ясными глазами, в которых для полноты картины не хватало только звёзд, горящих на небосклоне. Но во-первых, время было ещё только предвечернее. А во-вторых, давно на Гипате никто не наблюдал звёзд. Обычно всё небо заволочено свинцовыми тяжёлыми тучами. Иногда их меньше, иногда больше, но чистым небосклон практически не бывает. — Мм? — корги внимательно посмотрел на мужчину и наклонил набок голову, забавно пошевелив ушками. — Мягкий ты, как сахарная вата или хлопок, — хадаганец ещё раз потрепал по голове корги и подумал, как всё-таки странно всё устроено в этом большом и сложном мире Сарнаута. Ведь здесь есть столько вещей и событий, которые он никогда не понимал, пока не понимает и вряд ли уже когда-нибудь поймёт. Но как всё же иногда прекрасно лицезреть этот холодный, немного чёрствый мир злобных монстров-призраков и завораживающих таинственных локаций здесь, практически в одиночестве, в компании маленького верного друга, на которого, конечно, никогда нельзя положиться, но который всегда будет готов тебя выслушать. И даже если не сможет пожалеть, то положить свою мордочку на ноги и тем самым согреть точно сможет. Странные мысли по-прежнему лезли в его голову, и от них было никак не отделаться. Но Владлен решил, что сможет с этим справится. Когда-нибудь. Если не сейчас, то обязательно позже, а пока он может отдыхать, может смотреть на это небо, может думать о вечном, может думать о прошлом. Ведь, в конце концов, здесь ему никто не запрещал думать. Да и прочесть его мысли было некому, поэтому можно было быть спокойным. Разве что корги слушал его тихое, размеренное дыхание и тоже так же тихо дышал, будто бы пытаясь расслышать звучащие в голове хадаганца голоса. Эти голоса говорили на каком-то непонятном наречии, не то чтобы человечьем, но почему-то Владлену удавалось их понимать. Возможно, это было своего рода проклятием. Проклятием обиженного на весь мир Гипата, забытого и оставленного, остывшего, опустевшего... Близился вечер. А хадаганец всё смотрел на это странное вечнозелёное небо с примесями охры и бессменно горящим солнечным бледным диском, свет от которого напоминает фонарь в парке, увиденный через запотевшие стёкла очков. А мелкий дождик тем временем уже начинал накрапывать, украшая холодный блекло-зелёный камень роем тающих веснушек. Просмотреть полную запись

На добротной двери в полтора метра высотой, выполненной из здорового елового дерева Тенебры красовалась металлическая, заговорщически поблескивающая в свете подсвечника в полумраке коридора, табличка «Психолог общего назначения – Василиса Щукова». А за ней, в самой комнате: — Здравствуйте, как Вас зовут? — Здравствуйте, я Аврора, — нервно сглотнула канийка и неосознанно замяла край насыщенно- изумрудного платья с белыми, как снег, редкими кружевами. — Аврора, моё имя Василиса, приятно с тобой познакомиться. — Взаимно, — тихо отозвалась клиентка и ещё больше занервничала. Нет ничего более пугающего и ужасающего, чем воспоминания. Как раз потому-то все и предпочитают забывать о старом, забывать о неприятном, забивать на старые проблемы и обиды. Самый надёжный путь – делать вид, словно ничего и не случилось. Всё хорошо, тихо, мирно, гладко... А неприятности, они у каких-то других сарнаутцев, но не у тебя. Так работает простейший из механизмов защиты мозга. Ум человека если не может решить проблему, то просто-напросто старается задвинуть её куда подальше на антресоль. — Так что же тебя волнует, Аврора? — мягко начала беседу психолог. — Я... — замялась в смущении и неловкости канийка. — Больше не могу ходить в рейды. — Тебя это волнует? — осторожно уточнила собеседница, сцепляя руки в замок, так ей было легче сконцентрироваться. — Да, — с трудом выдохнула девушка и замолчала. Она молчала минуту, молчала две... Вот уже пошла третья. Но психолог никоим образом не пыталась её прервать. Ей нужно было, чтобы клиентка сама начала говорить. Ведь чтобы понять проблему, нужно выслушать в деталях предысторию, а вытаскивать клещами подробности – вещь не то что мало приятная, так ещё и не особо эффективная, ведь о большинстве фактов ты просто никогда сам не сможешь догадаться, если тебе лично не подскажет очевидец событий. Наконец Аврора мысленно собралась с силами и начала говорить. Делала она это медленно, неохотно, явно вынуждая себя. В её взгляде и жестах читалась какая-то безысходность... Девушка не знала, сможет ли ей хоть кто-то ещё помочь с её делом. — Мы с друзьями организовали на прошлой неделе, в понедельник, поход в крепость Орешек, — она сделала глубокий вдох, до предела наполнив лёгкие, и шумно выдохнула, медленно и постепенно успокаиваясь. — Мы подготовились заранее: апнули про запас один-два уровня, наш алхимик наварил нам зелий исцеления, все, кому было нужно, докупили мирры. И не так уж плоха была наша броня... Мы спокойно справлялись с обычными врагами. Даже если их было очень много. Массовые атаки решали всё. Кроме того, недавно нам выпала пара вещей с локальных боссов с короной, что нас тоже очень подбадривало. И никто не мог даже подумать, насколько трудным окажется этот рейд... Аврора прикрыла глаза. Картинка недавних событий снова возникла прямо перед ней, словно до них можно было дотянуться, просто выпрямив руку... В самом деле. Они не очень переживали по поводу Орешка. Страшных отзывов об этом месте не водилось. Квесты казались простыми и понятными. Да и, в конце концов, они были относительно сыгранной группой. Единственной на тот момент проблемой были два заболевших участника мероприятия, которых пришлось заменить наёмниками, скинувшись друг с другом, чтобы выходило не так дорого. Шагнув в переливающийся золотистыми нитями портал, друзья оказались внутри крепости. Там пахло гарью, песком и потом. Было в этом что-то настораживающее, но ничего из ряда вон выходящего они так и не заметили. Взяв Матрёну и Лба, двух вечных спутников любых приключений, команда весело начала битву. Первым открытием было отсутствие карты, которое, надо сказать, заметили не сразу. Вторым открытием была плохая ориентация в пространстве, так как найти не забарикадированную лестницу, ведущую на стены Орешка, оказалось не так уж и просто. Они далеко не один раз заходили на неправильную, а потом были вынуждены спускаться. Но не только подъёмы в некоторых местах были перекрыты, то же можно сказать и о стенах. Не по каждому коридору можно было пройти... Большинство пережило абсолютно спокойно такие метания, но не Аврора. Встревоженная и напуганная, она не могла нормально кастовать и постоянно терялась в умениях, из-за чего её урон падал, а ведь враги оказались и без того не такими простыми, как она ожидала... К счастью, умирали не все участники группы и не сразу, но из-за неопытности смертей было не избежать. Товарищи специально ждали конца боя, чтобы поднять павших бойцов, чтобы не вмешался баф на воскрешение в бою. Девушка, конечно, тоже пару раз отлетела, практически шотнувшись, так как сагрила на себя толпу мобов, ведь никогда не умела аккуратно обходить что бы то ни было. А потом они встретили тролля... Аврора нервно передёрнула плечами, настойчиво отгоняя неприятные мысли, то и дело лезущие в голову и плохо оттуда выдворяемые. Её пробрал озноб. — Что же тебя тревожит? Почему ты думаешь что не сможешь больше играть в команде? — задала резонный вопрос Василиса, стараясь смотреть на клиентку мягко и приветливо, чтобы вызвать доверие, которое было так непросто завоевать у такой пугливой особы. — Я боюсь, что больше не смогу ходить на групповые квесты... — тихо призналась канийка и неосознанно чуть ли не до крови закусила губу – она всегда так делала, когда сильно переживала. — Почему же? — Я не хочу быть им обузой... — Но ведь в команде любой игрок имеет свою ценность. Вы просто по определению не можете быть обузой. — Но я буду просто бесполезна... — не согласилась с ней девушка. — Я не могу нормально сконцентрироваться на сражении, потому что слишком тревожусь о том, что могу случайно сделать что-то не так. А здесь... А здесь я уже сделала эти самые ошибки. Из-за этого мне ещё страшнее. — А ты не пробовала об этом поговорить со своими друзьями, командой? — Нет, не говорила... — смущённо пробормотала себе под нос Аврора. — Возможно, тебе стоит это сделать. И чем скорее, тем лучше. Ведь так ты сможешь ослабить свой страх. Все вместе вы точно сможете разобраться с ситуацией. Пойми, нервничать – это нормально, как нормально и переживать за свой результат, свою полезность, особенно если мы говорим о групповых рейдах. Разумеется, каждый нормальный сарнаутец стремится выложиться максимально в общем деле, однако... В теории всё намного проще, чем в реальности. — Вы правда так думаете? — удивилась клиентка, и в её глазах промелькнул лучик надежды. — Ну конечно, — тепло улыбнулась ей собеседница. — Всё пройдёт с опытом. Твоя главная задача – не отворачиваться от неприятностей, не избегать, а смело идти напролом. И в этом тебе точно помогут друзья. Доверься им. Вы ведь друг другу не посторонние. Вы почти семья. Просмотреть полную запись

Айрин – поистине удивительное место, которое продолжает удивлять всех сарнаутцев. Многим оно кажется мирным изящным местом, где пьют дорогое вино, танцуют, извиваясь как змеи, эльфийки и мерцают манящими искрами магические фонари. Но есть не только эта сторона аллода. Это, так сказать, лишь прикрытие, внешняя оболочка. Тёмная же сторона Айрина – это ночные клубы и дома особых услуг, это бары, включающие в себя далеко не одно только вино. Здесь можно найти самые изысканные и опасные для здоровья напитки. Но не все здесь сумасшедшие, в основном, дикая здесь только часть, представляющая собой старшее поколение. Молодёжь же, хотя и не желает проводить своё свободное время на светлой стороне аллода, всё же не столь категорична. Она предпочитает развлечения помягче, без особой жести и рисков проснуться завтра утром без почки. Вот почему этим вечером дружная и немного сквернословящая компания имперских друзей собралась в караоке-баре, чтобы отметить... Нет, не чей-то день рождения и не какой-то праздник, а просто отметить, какой прекрасный был сегодня день. Собственно, разве этого повода недостаточно? Конечно, всегда можно найти причину попраздновать. А раз это так, то разве не грех отказаться от такой прекрасной возможности? — О, нет, Грог, давай ты не будешь петь, — шумно запротестовала зэм, замахав руками и отрицательно завертев головой. — Это ужасно, ты же знаешь! Мы все это знаем! — Зиона, ты меня сейчас обижаешь! — прогрохотал Орк и с шумом, но не со всей силы, а как бы шутливо, ударил огромным кулаком по столу. — Для меня это важно. Я очень люблю петь. И вы все это прекрасно знаете! — Грог, ну в самом деле, — улыбаясь во все тридцать два зуба, протянула Октябрина — хадаганка с короткими волосами насыщенного красно-кораллового оттенка и ярким лимонно-жёлтым макияжем. — Ты ведь знаешь, какой эффект производит на всех твоё пение. Пожалей если не нас, так собравшихся в соседних комнатах. Ну вот представь, они пришли отдохнуть, расслабиться, а ты тут устраиваешь им шоу, от которого потом голова кругом ещё сутки где-то! — Так я тоже пришёл сюда отдохнуть, расслабиться... — передразнил подругу орк и довольно хмыкнул. — А вот о них мне заботиться явно не обязательно. — Свобода одного сарнаутца заканчивается там, где начинается свобода другого сарнаутца! — важно изрёк Владлен — хадаганец с рыжими кудряшками на голове, из-за чего он больше напоминал какое-то дерево в осеннее время, дуб, например. — Да что ты говоришь, Айзек, — басом рассмеялся его товарищ по нелепой причёске с той лишь разницей, что он был блондином. — А то и говорю, — запротестовал хадаганец, активно размахивая руками. — Что Грог неправ. Я это умное выражение где-то в книге прочёл. — Что я неправ? — загоготал орк. — Ба! Да ты умеешь читать! — показушно поразилась Октябрина, схватившись обеими руками за голову. — В самом деле, это удивительно, — поддержала её Зона, согласно закивав головой. — Да ну! Да вы! Агрх! — разозлился Айзек, из-за чего все обернулись и одновременно посмотрели на него. Не выдержав накала страстей, друзья весело рассмеялась. Да, это была пятница. Время учёбы закончилось и можно было спокойно отдыхать, гулять и кутить, не волнуясь, что завтра утром будет дико болеть и раскалываться голова, потому что к понедельнику она точно пройдёт. Владлен вызвал официанта, и товарищи, недолго дискутируя, заказали себе всего и побольше, до ужаса довольные собой и решившие в эту ночь не считать деньги. — Все экономисты, в конце концов, несчастны, — важно заметил Айзек, из-за чего получил пинок по ноге от Октябрины, которая уже долгое время безумно мечтала работать в аппарате имперской казны. — Сам ты несчастный, — обиделась она и скрестила на груди руки. — Так, господа! — воодушевлённо начал Айзек, но все на него тут же посмотрели с какой-то долей сомнения и даже подозрения, словно не веря тому, что он только что сказал; парень, быстро поняв это, тихо ойкнул и тут же, прокашлявшись, исправился. — Так, товарищи! Давайте-ка начинать петь! — Да, хорошая идея! — поддержала его аплодисментами Зион. — Ну давайте, что ли, начинать, — согласился Владлен, пожимая плечами. — Вот и отлично! — воскликнул довольный хадаганец и подошёл с музыкальному аппарату. — Что выберем на затравочку, так сказать? — Да что угодно, — махнул ему рукой кудрявый товарищ. — А как же я? — понарошку растерялся Грог и рассеянно завертел головой из стороны в сторону. — А ты посидишь и послушаешь, как я прекрасно пою! — показала ему язык Октябрина и громко заголосила. — Я! Я хочу быть первой! — Ну тогда... — задумчиво протянул Айзек и почесал затылок. — Подождите, товарищи, — вдруг остановил их Владлен. — Мы с вами кое-что забыли. — А? Что? Что мы забыли? — не поняла Октябрина и часто-часто заморгала глазами, ей уже не терпелось наконец запеть. — Мы забыли гимн. — Да ладно, серьёзно? — не поверила своим ушам Октябрина, за что была одарена тяжёлым взглядом товарища, отчего желание говорить как-то сразу пропало. — Ну хорошо-хорошо, — сдался Айзек и тяжело вздохнул. — Сначала гимн нашей великой и прекрасной Империи, которую мы все так любим, просто обожаем и без которой жить не можем. Спим и видим, как защищаем её интересы на святой земле. — Без иронии, пожалуйста, — серьёзно заметил хадаганец. — Да ты у нас господин серьёзность, — съязвил рыжеволосый, но тут же исправился. — Товарищ. И все запели гимн великой Империи, своей Родины, которую они уважали и любили, но тут уже не все. В каждой компании есть хотя бы один сарнаутец, который является настоящим фанатом своей фракции. Спорить с ним неприятно, да и обижать обычно его никому не хочется, а потому компания друзей часто идёт ему на уступки. Это не так сложно, а упрощает взаимодействие и не портит атмосферу. Посмеялись, пошутили, проявили немного деловитости и снова вперёд — смеяться и шутить! Когда все закончили петь, Октябрина тут же выпросила себе первую песню. — Эй, ну возьми меня с собой! — никак не хотел отставать от неё орк. — Я хочу спеть. Хотя бы с тобой! — Хотя бы за мной? — хитро ухмыльнулась девушка. — Хотя бы с тобой! — Хотя бы... Мм... — она сделала вид, будто задумалась. — Хотя бы... Хотя бы... Как-то мне не нравится, как это звучит. — Хорошо-хорошо. Октябрина, я хочу спеть с тобой и только с тобой! Пожалуйста! Умоляю тебя! — Грог добавил в интонацию умоляющие нотки, и это сработало. — Хорошо, так уж и быть! — довольно согласилась хадаганка под удивлённые оханья и аханья друзей. — Ну что ж... Погнали! — А то! — радостно хмыкнул Грог. И весь следующий день у всех жутко болела, раскалываясь, как камень, упавший со стометровой высоты, голова. Просмотреть полную запись

— Псс, вот и скажи мне, Рыжуля, зачем я тебя купила, а? — меланхолично вопрошала хадаганка, натачивая подобранным с земли камнем свой меч, местами у рукоятки немного покрытый неприглядной ржавчиной. Девушка обращалась к белке – своему новому скакуну, на покупку которого вчера потратила добрые три сотни кристаллов, о чём ещё не знала, стоило ли жалеть или нет. Рыжуля цокала, разгрызая большой орех, к сожалению, не золотой и даже не изумрудный. Она не была голодна, есть вообще не хотелось, но надо было чем-то себя занять, пока хозяйка не хочет никуда ехать. И этим занятием стало разгрызание ореха. А что, Тенсес зря, что ли, зубки дал? Нельзя же позволить им так просто пропадать. — Вот потратила я на тебя три сотни кристаллов, а ты даже разговаривать не умеешь, — обиженно заметила хадаганка. — Да что ты такое говоришь, хозяйка, — процокал пушистый зверёк, лапкой отодвигая в сторону орех. — Так бы от тебя хоть какая-то польза была, а так... Пока я не куплю перевёртыша, а это ещё не так скоро случится, всё равно ты на том же уровне, что и практически все остальные мои скакуны. Ну и что прикажешь мне с этим делать, а..? — Я вообще-то говорю, — уже более громко повторило существо и лениво растянулось на пожелтевшей, но ещё тёплой травке. — Го-во-рю, понимаешь, а? — Что? — не сразу сообразила хадаганка. — А то, — передразнила её белка и даже показала розовый язык. — Юль, я тебе говорю, что минимум пользы, в которой ты так сильно морально нуждаешься, от меня есть, так как я умею разговаривать и могу вполне скрасить твой одинокий вечер. — Рыжуля? — наконец дошло до хадаганки, и она в изумлении округлила глаза, так что они стали похожи на два больших зелёных яблока. — Так ты что, говоришь? — Какая неожиданность... — раздражённо фыркнула белка и торопливо добавила. — Мы с тобой об этом разговариваем уже добрые пять минут. Можно, перейдём на какую-нибудь другую тему, более интересную? — А это только ты говоришь, или вы все умеете? — решила уточнить Юля и подвинулась поближе к своему скакуну. Теперь она смотрела не на меч, а на новенькую говорящую покупку, от которой такого явно не могла ожидать. — В смысле? — не поняла Рыжуля. — Мы все – это кто? Белки или скакуны? Или ты вообще обо всех животных? — Да хотя бы белки вот, к примеру. — Ага, — уныло протянула пушистая и вытянула вперёд лапки, ей хотелось подремать в тишине. — А почему же тогда об этом никто не знает? — недоверчиво уточнила хадаганка, прищурив свои тёмно-изумрудные глаза, в которых так и читалось сомнение. — Да поточу что нас просто-напросто никто никогда не спрашивает, — пожала плечиками Рыжуля и, наморщив носик, шевельнула довольно длинными усами. — Никому мы не интересны в качестве собеседников, а есть такое правило, которое обязано соблюдать каждое животное... Мы не имеем права говорить, пока того не захотят наши владельцы. Ну, то есть как... Не то что бы захотят, но они обязаны озвучить это желание вслух, и тогда мы уже вольны болтать, сколько влезет. — Или что..? — Или нас магия тут же лишает речи, причём навсегда, а это очень печально. — Да... Неприятно, понимаю... — согласилась кивком головы Юля и задумчиво посмотрела на чистое лазурное небо, скрытое по большей части за густой жёлтой листвой – то было дело осени и её бесконечные шутки, и стремление стать художником мирового признания. Впрочем, все были вынуждены признавать её. Так что та могла просто наслаждаться своим статусом творческой личности, год за годом пачкая приятную зелёную листву кроваво-красной и солнечно-жёлтой краской, которая никак не смывалась. Руины Ал-Риата хранили вечную осень, мирно и трепетно наблюдали за её течением и направляли его в нужное русло. В ранние часы здесь было мало сарнаутцев, они все ещё спали. А те, кто не спал, были заняты чем-то неоспоримо важным, чем явно не являлся ежедневный фарм руин с целью раздобыть пару лишних инсижек и срубить немного голды на продаже выпавших шмоток или зелий. Каждый зарабатывает на жизнь, как говорится, чем и как может. — А как тебя раньше звали? — внезапно полюбопытствовала Юля. — А тебя? —поспешила тут же спросить белка. — Меня? — не поняла хадаганка. — Я всегда была Юлей. Меня родители так назвали, в конце-то концов. — Вот и меня так родители назвали, — передразнила её скакун. — Ты же меня Рыжулей назвала. Вот теперь это и есть моё имя. Единственное. Раньше не было совсем никакого, а теперь вот есть, как видишь. — Неужели животные совсем имён не имеют, пока не обретут хозяев? — искренне поразилась хадаганка, ей эта мысль казалась странной и практически нелепой. — Ну да, — подтвердила её догадки белка, — Хотя... — она ненадолго замолчала, глубоко задумавшись... Юля тем временем не отрывала от пушистой пристального взгляда. — Есть и те, кто получил имя, не обретя хозяйки или хозяина. — И кто же они? И почему тогда ты не получила так же себе имя? — Они, — тяжело вздохнула Рыжуля и повела хвостом по земле. — чудовища. Или, как вы их называете, боссы. Это те звери, что сошли с тропы мирного существования. Они злые и за своё зло они получили прозвище, иначе – имя. Только вот едва ли это того стоило... Ну и конечно же, я не была никогда заинтересована в такой славе. Я что, ненормальная? — Да нет-нет, я тебя поняла. Они некоторое время помолчали, не зная, о чём говорить. В голове гулял ветер – и ни одной мысли. Не здравой, а вообще хоть какой-то. — А вот у нас... — наконец заговорила хадаганка. — Тоже так же, как и у вас, есть прозвища. И их тоже можно получить как за добрые дела, так и за злые. Только вот... Агрессией и убийствами эта цель достигается намного проще и быстрее. Почему-то всем свойственно забывать добро и помнить зло. Живые существа... злопамятны что ли..? — Нет, — не согласилась с ней Рыжуля. — Это не все живые существа, это вы, сарнаутцы. — В смысле? — У нас это считается скорее мутацией. Звери сами по себе не способны на такой уровень агрессии. Нас крайне сложно довести до такого. А вот вы уже рождатетесь такими... — По-моему, ты меня сейчас оскорбила, — насупилась Юля, скрестив руки на груди. — Вот видишь, — покачала головой Рыжуля. — Ты и сама это только что подтвердила. Мнительность, злопамятность, жадность, тщеславие – это всё про вас. — А как же любовь, доброта и смелость? — Ты и в самом деле думаешь, что одно другое окупает? Юля вновь притихла, серьёзно задумавшись об ответе на поставленный вопрос. И в самом деле... Просмотреть полную запись

— Раз-два-три-четыре-пять! — заверещал во всю глотку пятилетний гибберлинг Сёма, — Я иду тебя искать! — и так же громко, чтобы слышали абсолютно все дворовые, добавил. — Кто не спрятался, я не виноват! Умойрская деревня жила своей привычной, спокойной и размеренной, жизнью, радовалась солнечному погожему дню и урожайному году. Приближалась пора сбора урожая, из-за чего все были в явно приподнятом настроении. Не стало исключением и дружное семейство гибберлингов, живущее в одном из самых хороших домов, где многие так мечтали жить, а потому так часто ходили в гости, напрашиваясь на обед или ужин. Дети играли во дворе. Они прятались за холмами, камнями и деревьями. Младшая гибберлинг, Солнышко, спряталась за вывешенным на улицу сушиться, только что тщательно выстиранным, постельным бельём. Только её мохнатый маленький хвостик торчал из-за кремовой в цветочек, а именно ромашку, простыни. Она тихонько хихикала и старательно прикрывала рот обеими лапками с цепкими тёмными коготочками. Громогласно отсчитав считалочку, Сёма шёл искать своих сестёр. Мать их тем временем стряпала на кухне. Она месила свежее тесто для хлеба, пока в котле варилась, булькая, уха, и запах от неё распространялся ещё на несколько дворов. Так что соседские аж пускали слюни и начинали подумывать о том, что бы и им такое вкусненькое приготовить, чтобы подкрепиться перед сном после обеда, который является здесь давней традицией. Быть может, в этом и есть секрет долгожития местного населения. Сёма внимательно оглядывался по сторонам и двигался практически на цыпочках, насколько это только мог делать пухлый гибберлинг. Он старательно вслушивался в привычный шум деревни и разговор природы, надеясь вычленить оттуда хмыканья или тихие смешки, которые могли выдать спрятавшихся с поличным, но пока он так никого и не нашёл. Его старшая сестра — Соня — была лучшей в прятках. Её обычно никто не мог найти, как бы ни старался. Вот и в этот раз она спряталась так, что у Сёмы не было практически и шанса её отыскать. Она забралась на дерево, не очень высокое, но зато с какой густой листвой! Эти листья полностью скрывали её из виду проходящих мимо. Да и кто только мог подумать, что гибберлинг додумается залезть на дерево? Это ведь им совсем не привычно. Такие существа, как они, слишком толстые для таких подвигов да и тушкосложение у них точно не для лазания по стволам. Однако Соне удалось совершить этот нелёгкий подвиг, который она лично для себя считала победой. Не зря ведь гибберлинг так долго этому училась. Цепляться коготками за кору не так сложно, как потом на них удержаться, не упав. — Сооооняяяя, — раздалось достаточно далеко, но вполне отчётливо. — Я тебя виииижуууу! «Ага, конечно», — про себя посмеялась гибберлинг, никак не ведясь на хитрую уловку брата. Она была готова поспорить, что Солнышко бы точно клюнула и уже показала свою мордочкц из-за кустов, но нет, не Соня, она не такая. Она умная и, как говорили соседи её матери, очень смышлёная для своих-то лет. Гибберлинг плохо понимала, что значит слово «смышлёная», имела лишь смутное представление о его сути, но была до глубины души горда такой похвалой и старалась, на интуитивном уровне, соответствовать ожиданиям окружающих. От их мнения она была практически зависима, чего, впрочем, не любила показывать, так как считала это своим единственным слабым местом. — Сооолныыышкооо, мама зовёт обедаааать, — проорал Сёма, не оставлявший своих попыток методом обмана победить в этой игре. Вообще у гибберлингов прятки – это больше о смекалке, хитрости и соображалке и меньше об умении затаиться, оставшись незамеченным. — Да? — удивлённо воскликнула Солнышко, вываливаясь шариком на лапках из-за прикрывавшей её простыни, — Скажи ей, что я уже иду! — попросила она, но тут же увидела гримасничающего Сёму, который показывал ей язык и, воодушевлённый своим успехом, приплясывал, размахивая лапами. — Повелась! Повелась! — довольно повторял он, заливаясь смехом. — А где мама? — не поняла Солнышко и серьёзно обратилась к брату. — Ты же сказал, что она зовёт кушать. — Я? Сказал? — по-настоящему удивился Сёма. — Да я пошутил, глупая! А ты повелась! Повелась! И теперь я тебя нашёл! — А как же обед? Ты сказал, что мы идём обедать! — возмутилась маленькая гибберлинг и от обиды аж притопнула такой же маленькой ножкой в кожаных ботиночках на шнуровке. — Да чего ты заладила... Обед... Обед... — передразнил её брат. — Пойдём лучше Соню вместе искать! Спорим, я найду её первый? — А вот и нет! Я буду первая! — тут же возразила ему Солнышко, и брат с сестрой отправились на поиски Сони, внимательно вслушивающейся в их удаляющиеся голоса. На её лице засияла улыбка. Они никогда не догадаются, где она спряталась. А это значит, что она победила. Осталось всего лишь дождаться когда они оставят свои попытки её отыскать и прокричал заветное «Соня, выходи! Мы сдаёмся!». Но время шло, ветер играл с листвой невысокого деревца, в траве копошились белочки, изредка прицокивая, а брата с сестрой она так больше ни разу и не слышала. Быть может, они уши искать Рожка — их общего друга, который тоже играл с ними в прятки? Неужели они забыли о ней? Да нет... Быть такого не может! Они же семья! А что, если мама и в самом деле позвала их обедать, а Соня вот так и осталась без вкуснейшей на свете ухи и свежего тёплого пшеничного хлеба? Но разве мама не заинтересовалась бы, где пропадает её дочка? Конечно, она бы заинтересовалась... Но Сёма... Этот хитрый хомяк мог наплести, что угодно. Например, что Соня пошла в гости к подруге или захотела подремать на солнышке в тишине. А Солнышко просто поддакнула ему! Возмутившись до глубины души этим фактом, Соня зашелестела листьями и, хрустнув какой-то веткой, спустилась с дерева. Отряхнувшись, она быстрым шагом направилась прямиком к дому. Перепутать дорогу было просто невозможно не только из-за того, что она здесь прожила всю свою жизнь до сегодняшнего дня, но и потому, что аромат ухи манил, сводя с ума, а шёл он в определённом направлении. — Соня! Соня! — раздалось совсем рядом, и гибберлинг встала как вкопанная, ей показалось, что она услышала голос матери. Тут из-за большого разросшегося дуба показалась мать семейства, за ней быстро семенили Сёма и Солнышко. Завидев прямо по курсу Соню, они облегчённо вздохнули и тут же радостно заулыбались. — Соня, пора обедать, — строго сообщила мама. — Мы тебя совсем потеряли! — взволнованно воскликнула Солнышко. — Ну ты и мастер прятаться, конечно! Как обычно! — в очередной раз поразился Сёма. Соня довольно улыбнулась, и семейство уже дружно зашагало в направлении дома. Просмотреть полную запись

Группа из пяти лигийцев нервно ютилась на клочке травы, ласкаемой косыми насыщенно-жёлтыми солнечными лучами, согревающими не только Кватох, но и весь Сарнаут в целом. Был полдень, и знатно пекло. Успокаивала кое-как только тень деревьев, которой, впрочем, товарищи старательно избегали по одной простой причине... Они боялись, что стоит им только подойти чуть ближе к месту спауна Бешеной белки, она сагрится на них и загрызёт до смерти. Конечно, они тренировались и искренне надеялись на то, что объединение усилий поможет им наконец одолеть этого страшного монстра с голубой шерстью, однако никакой уверенности в успехе у них не было. Но они не просто так стояли, не зная, что делать. Они ждали шестого участника группы... То есть участницу. Друида в аспекте исцеления, которая где-то так некстати задерживалась, из-за чего ребята уже десять минут не могли начать сражение. И всё же никто не хотел рисковать и идти туда неполноценной группой. Кто-то может сказать, что хилы на низких уровнях практически бесполезны, но это не совсем так. Как минимум, они способны поднимать моральный дух союзников, ну, и, конечно, какой-то отхил от них всё-таки есть. Вот почему нельзя было обижать друида. И пусть даже всех подбешивала её непунктуальность, каждый лично про себя был уверен, что сможет сдержать в себе рвущееся наружу раздражение и будет безмерно рад всё же наконец увидеть знакомую канийскую полноватую фигуру, маячившую на горизонте соснового леса. На деле же проблема была не в том, что друид, чьё имя было Медляна, в принципе отчасти довольно точно её характеризующее, вышла не вовремя или забыла о встрече и вспомнила только недавно. Основная её проблема была в пути до пункта назначения. Будучи хилом, она с трудом наносила хоть какой-то ощутимый урон. Всю работу на себя приходилось брать Рыси, которую она ласково прозвала Вишенкой. И если в начале маршрута всё было ещё не так плохо, то чем потом начался неприятнейший из его отрезков, где блуждали агрессивные рыбоголовые туземцы. Они то и дело нападали на бедную Медляну, чья душа в миг уходила в пятки только от одного взгляда на этих страшных и злых существ, непонятно что забывших в мирных краях Светлолесья, ещё и у самой Новоградской столицы. Этот факт удивлял друида и шокировал, но поделать с этим она, разумеется, ничего не могла... Приходилось лишь как-то справляться со свалившимися на её голову внезапными неприятностями, о которых она, к великому её сожалению, заранее не подумала. А теперь вот отвечала за это потерей драгоценного времени. Очередной туземец, мимо которого канийка буквально на цыпочках пыталась прокрасться, всё же заметил её, и Медляна вновь заныла от накатившей на неё бесконечной и бескрайней безысходности... Она никогда не доберётся до друзей. А они спокойно смогут выполнить квест без её помощи, и тогда... И тогда... И тогда ей придётся проходить его одной, на что она чисто физически не способна. Или, что ещё хуже, искать себе другую группу, на что она тоже не способна в силу своей стеснительности. От отчаяния просто хотелось выть. Медляна продвигалась удивительно медленно, тратя около минуты или двух на каждого моба. Она уже опаздывала на 16 минут, а сосновый лес только-только замаячил на фоне. Это была почти трагедия. Хотелось просто без сил повалиться на траву, задрыгать ногами и руками и заныть, что она ничего не может и уже даже не хочет. Но девушка обещала там быть... Она обещала прийти... И потому не могла спокойно тпшнуться назад в Новик. К её великому удивлению, между стволами деревьев она внезапно разглядела стройную женскую фигуру в латах. Глаза Медляны засверкали, в них, словно бенгальские огни, вспыхнула, рассыпавшись сотнями искорок, надежда. Это была паладин из её команды. Группа так долго ждала, что устала и решила всё же прикорнуть, отойдя подальше от места респа босса. Все улеглись на траву, отложили в сторону оружие. Кто-то достал из сумки провиант. У мага оказалась с собой буханка хлеба из местной новгородской пекарни. И все радостно приняли его предложение перекусить перед серьёзным сражением. К тому же, было явно непонятно, как скоро оно их ожидает. Но не все так спокойно отнеслись к задержке друида. Больше всего это беспокоило её подругу. Наконец паладин высказала предположение, что что-то могло произойти с канийкой по пути сюда, и выразила намерение отправиться к ней навстречу. — Олиссия! — закричала ей Медляна, будучи просто неспособной скрыть восторг. Наконец-то кто-то пришёл ей на помощь. — Медляяяяна, — губы паладина растянулись в довольной, как у Котофея, улыбке, а на щеках образовались очаровательные ямочки. — Ты чего так долго? Мы волновались. Что-то случилось? — Да нет, — начала канийка и сделала неосторожный шаг навстречу подруге, но запнулась и упала, чем привлекла внимание очередного чудища. Она жалостно всхлипнула и бросила растерянный взгляд на Олиссию. Вишенка тем временем подорвалась с места, забыв о своём увлечении лазурной бабочкой, низко порхающей над самой землёй, и бросилась тут же спасать хозяйку от монстра. Зарычав, она накинулась на него и, зацепив в районе бедра лапой, впилась клыками в покрытую склизкой чешуёй костлявую ногу. — Так вот что тебя так сильно задержало, — весело усмехнулась паладин, попутно доставая огромный меч, который был едва ли не с половину её роста, а ещё весил явно не меньше. Ну что ж... Сейчас разберёмся. Через секунд десять моба уже не было в живых, от него остались лишь разбросанные недалеко друг от друга конечности. И Вишенка с явным удовольствием тащила в сторону друида «добытую ей» уродливую ногу. — Фу, Вишенка! — ужаснулась канийка и схватилась за голову. — Что за гадость ты подобрала? А ну, выплюнь немедленно! Рысь неохотно повиновалась, и троица продолжила путь к Бешеной белке. Всех встречаемых монстров Олиссия быстро убивала, чем заслужила у Вишенки невероятное уважение. Продвигались они поэтому очень быстро и уже совсем скоро были на месте. Товарищи поприветствовали опоздавшую, не сказав и слова брани. Та долго и сердечно извинялась за свой неблаговидный поступок, пытаясь объяснить причину задержки. В конце концов, все лишь весело посмеялись над ситуацией и, вооружившись до зубов, дружно выдвинулись в сторону босса. А там, громко разгрызая очередной жёлудь и недовольно повиливая большим пушистым голубым хвостом, их ждала Бешеная белка, уставшая довольствоваться травоядной растительностью. Медляна встревоженно вздохнула, демон трансформировался. Все одновременно ринулись на противника, конечно же, тут же заинтересовав собой белку. Их ждало интересное сражение. Теперь перед ними стояла одна задача. Победить. Просмотреть полную запись