– Я начну издалека, так нужно. Вы всё поймёте и, раскрыв свои чувства, я стану для вас уязвимой, а значит, вы сможете мне доверять. Эту историю еще не слышала ни одна душа, надеюсь, и не услышит более никто. Это случилось более семи лет назад.

***

Сердце подпрыгнуло, сделало пируэт и упало в пятки. Щеки залило краской, мысли хаотично стали наполнять голову, и она забыла обо всем…

– Вот, это та девушка, которая подала резюме и о которой я недавно говорил. А по совместительству и моя жена…

– Ну здравствуй, Дженни. – Речь хадаганца оборвал наполненный грустью бархатный голос Аластора…

… Этого просто не могло быть. Как? Может, это стереотип, но что-то ей все это время говорило – с войны ПРОСТО ТАК, целым-невредимым, не возвращаются. А он вернулся. Целый. И самое главное – с «невредимыми» воспоминаниями об их отношениях в прошлом: глаза выдали всю горечь, всю боль, все переживания. В то время, когда лицо «держало маску», голос едва не сорвался на писк. Но, взяв себя в руки, девушка спокойно произнесла:

– Давно не виделись, Ал. Я забежала по поводу своего резюме. – Волнение прошло, и вместо него голос пленила волна уверенности. – Пришла забрать, так как не подхожу к Вашим требованиям, которые растут стремительнее скорости Быстролёта. И вот…

– Странно. А мы вот с Гильд-Мастером поговорили и пришли к единогласному решению, что твои заслуги и умения перечеркивают все требования. В клан ты принята. Со вчерашнего дня. Мои поздравления. – Нарастающая холодность и официальность обращения дали понять, что он тоже не намерен выдавать всех чувств. Сдерживание обоих от наплывающих эмоций давало о себе знать – нарастающее в комнате напряжение, казалось бы, можно потрогать.

– Эээмм, прошу прощения, я так понял, вы знакомы? – Удивленный голос Валентина заставил обоих вздрогнуть от неожиданности. Сам того не зная, он спас обстановку.

– Да. Мы знакомы. Давно. Раньше нас объединяло нечто большее… – только начавшего говорить Аластора перебил резкий голос девушки:

– Это было давно. А сейчас у нас не вечер воспоминаний. – Злость, ненависть, обида, стыд и горечь перемешались внутри у Дженни. Еле сдерживая себя, она шепнула мужу: – Дома расскажу, – и, повысив голос до «нормального» тона, обратилась к Аластору:

– Ну, раз все улажено и я в рядах гильдии, то смею откланяться, так как дела сами по себе не будут делаться. Всего хорошего. – Натянуто улыбнувшись обоим мужчинам, она пулей выскочила за дверь.

Не разбирая дороги перед собой, девушка домчалась до ближайшей уборной. Проверив на наличие «посетителей» комнату и убедившись, что таковых не обнаружено, она защелкнула замок. Подойдя к зеркалу, она увидела ужасающую картину: волосы растрепаны, скулы напряжены, щеки и шея краснее Хоругви Войны… И мокрые глаза. Так и не поняв, когда слезы начали лить ручьем, она просто стояла, опершись ладошками об раковину. Сколько прошло времени, кто ломился за дверью и что кричал – не вспомнить. Буря эмоций, сдерживаемых уже столько месяцев, дней, минут вырвалась наружу. Больше всего было обидно за свое поведение - за ту никому не нужную гордыню, за слабость перед ухаживаниями, за не сдержанную клятву дождаться... Как так можно было профукать свое счастье, а потом стоять в этом огромном кабинете и выпендриваться, корчить из себя непоколебимую, стойкую… Когда хотелось просто подойти, обнять и забыть обо всем… И обо всех…

Перед глазами всплыл образ мужа – улыбающийся Валентин Мирин, темноволосый, при деньгах, давний друг отца. Он был готов всегда поддержать и быть рядом, невзирая ни на разницу в возрасте, ни на колкости, которыми одаривала девушка супруга… Как же сложно быть собой, оставаться спокойной и рассудительной. Со всеми этими любовными треугольниками-параллелями, будто на уроках Астролометрии.

Кое как приведя себя в норму и более-менее сносный вид, Дженни вышла из уборной. Вокруг не было ни души, хотя ведь она отчётливо слышала, как пару минут назад сюда ломилась толпа не то слонов, не то диких кабанов. Выбросив из головы все мысли, она прошмыгнула на третий этаж, где находилась раздевалка, спортзал, комната Зэмотехнологий, скорее похожая на лабораторию психически больного ученого, а также именные хранилища для участников Клана. Дверца ее «банкомата» примыкала одной стороной к дверце мужа, а другой стороной… Никто не сомневался – к хранилищу Аластора.

«Они издеваются? И тут я меж двух огней! О, Сарн, за что…» – удивляясь и проклиная все на свете, она начала было открывать хранилище, как неожиданно из него вывалился листочек с запиской. Видимо, заранее кто-то позаботился о безопасности, так как вместо нормального текста там была всего одна фраза:

«Как Я любил называть тебя на Курорте?»

Ответ полоснул сознание яркой вспышкой. Зная, как работает система, Дженни дотронулась к листику жезлом и прошептала: «Вредина». Этого было вполне достаточно. Вопрос исчез, вместо него проступили витиеватые руны джунского языка:

«Я поражен твоему актерскому мастерству и умению держать себя в руках.
Но мы оба знаем, что ситуация требует обсуждения.
Жду через час по полудню в Парке Победы.
Если не придешь – я пойму. А.»

После третьего подряд перечитывания до сознания постепенно дошло – он хочет встречи. ОН. С ней… После всего, что было… После стольких лет.

Слова на листке начали выцветать, тем самым уничтожая послание, которое уже было донесено до адресата, а значит: кто не успел – тот опоздал.

… «Черными тучами небо затянуто…» вспомнилась фраза из песни, когда после полудня Дженни вышла из дому – погода менялась не в лучшую сторону. До назначенного часа оставалось не более 20 минут. «Как раз хватит времени, что бы дойти пешочком,» – желания пользоваться телепортом у нее не было, а вот желание пройтись и, в то же время, поразмышлять – распирало. Хотя это можно еще было объяснить волнением перед встречей: что говорить, о чем, как… Она понятия не имела. Точнее – представляла, но не настолько ясно и четко, как хотелось бы.

Парк Победы встретил ее, как всегда, буйством зелени, чистотой и тишиной. Пройдясь по аллее, девушка успокоилась и даже успела позабыть, чего собственно сюда забрела – поручение прославить Клан она уже выполнила, а новых задач от руководства не поступало. Лишь увидев сидящего на лавочке Аластора, девушка моментально вспомнила, что ее ждало. Парень был в куртке, накинутой на полосатую майку, в дубленых, прочных на вид, поножах и простых сапогах. От парадного облачения не осталось и следа. Тем не менее, даже этот «рабочий наряд» подчеркивал, что он был видным представителем своего рода. Увидев Дженни, Ал поднялся с лавочки и, натянуто улыбнувшись, произнес:

– Привет… Вредина.

Девушка ожидала всего миг и тут же бросилась в объятья к парню. Такой знакомый, вроде бы забытый, но будоражащий воспоминания запах окутал ее, погрузив на пару секунд в мир забвения. Голос вернул ее в реальность – такой же бархатный, такой же мягкий и необыкновенный:

– Я тоже скучал. Прости за накаленность тогда, в кабинете, но это было невозможно и невероятно – видеть тебя и слышать, как другой мужчина назвал мою возлюбленную своей женой…

Присев на скамейку, Аластор жестом пригласил сесть рядом Дженни. Минута неловкого молчания начала опутывать их уверенность липкой паутиной.

– Как твоя сестра? – Не выдержав паузы, спросила девушка.

– Хорошо, отлично. Спасибо. Замуж вот собиралась, да я всех кавалеров разогнал. – Дженни удивленно подняла одну бровь:

– Разогнал? Зачем, это же ее кавалеры.

– Это же МОЯ сестра. Я о ней забочусь и желаю только добра.

– Ага, а еще бобра, корову и пятеро детей, – съязвила девушка, но тут же прикусила язык. – Ой, прости.

Аластор пару секунд удивленно пялился на ее заливающиеся краской щеки и, не удержавшись, безудержно захохотал. Смех был настолько чист, искренен и добродушен, что девушка не сразу поняла, чего это его вдруг так поперло.

– Давно я не слышал от тебя твоих коронных фразочек-язвочек! – хохотал парень. Кое-как успокоившись, он посмотрел девушке в глаза и взял ее руки в свои… Его глаза пленили взгляд девушки: глубина переживаний была смешана с чистой искренностью, легкая задоринка будоражила отголоски прошлого. Попасть в его плен и остаться навсегда – было единственным желанием, наполняющим сознание, душу... и сердце девушки. Опять та же улыбка: радость и ухмылка одновременно...

– Прости меня за всю боль, за все переживания, Ал... Я знаю, прощения мне нет за мою безрассудность и предвзятость… Но… Отец всё решил, и не повиноваться – значит, быть забытой из семьи навек.

– Прошлого не вернуть. Это стало нам наукой. Теперь, в настоящем, мы, пока что, рядом. Это согревает, но холодком все равно веет. Оба изменились, оба сожалеем. И у каждого теперь своя жизнь. – После этих слов глаза у обоих наполнились грустью. Дождь стучал по крышам, шумел в листве деревьев, образовывал ручейки на дороге. Парочка еще долго сидела на скамейке, несмотря на непогоду, тихо переговариваясь, как старые товарищи…

Домой возвращаться совершенно не хотелось. Но вечер неумолимо переходил в ночь, а ночи в Незебграде холодные. Кое-как дойдя до дому, девушка поняла, что она жутко замерзла и продрогла. Зайдя в прихожую, она знала, что ее ожидают. Валентин был подвыпивший и всецело готов к придиркам.

– Что, с НИМ была? Конечно, офицер клана, статный мужчина, весь из себя. Не то что я – какой-то рядовой, еще и выпивший. – Еле стоя на ногах, он тут же посыпал в ее сторону претензии. Это был первый раз, когда Валентин «наехал» на супругу.

– Какого черта ты начинаешь тут? Ты в зеркало себя видел, о Сарн, о демоны… – Вспылила Дженни. – Ты не знаешь ничего. И начинаешь катить на меня бочку претензий. И зачем я только подчинилась воле отца! Век бы тебя не знать! – Воскликнула девушка в сердцах и мгновенно выскочила обратно на улицу, в ночь. Сзади раздавались крики, мат и то ли проклятья, то ли угрозы. Плевать. Она знала, что есть место, где уж точно ее будут ждать.

Завернув за дом, девушка нырнула в арку, но не успела выйти из нее – глухой удар, темнота...

***

Головная боль и резь в глазах обрушились сплошной лавиной, стоило лишь прийти в сознание. Девушку мутило, перед глазами всё расплывалось. Колбы, огромные колбы вокруг, механизмы, трещотки, странные устройства на триногах. Место было совершенно не знакомым, но исследовать его было не дано – ее связали по рукам и ногам настолько туго, что уже местами кожа была протёрта и сочилась кровь. К стулу, где она была привязана, подошла высокая фигура, вероятнее всего это был представитель народа Зэм. Он что-то говорил, но мозг категорически отказывался работать. Снова темнота...

***

Орк, Собакьен и Дженни сидели в самом дальнем углу трактира в Порту Такалик. Молчание длилось уже целую минуту, ребята ожидали, когда девушка снова заговорит.

– Уже тогда я работала на «Сокол», и эти отношения, эти чувства были запрещёнными. Аластор знал про «соколов» и цели, которые они преследуют, разработки, возможности. Как-то получилось, что он косвенно с ними сотрудничал и меня подослали к нему немножечко пошпионить, разузнать, ЧТО именно ему известно и что дальше он будет делать с информацией.

– А с информацией что-то делать еще можно? – Попытался отшутиться Рвака, но тут же схватился за кружку и отхлебнул пиво. – Прости, продолжай.

Дженни только слегка дёрнула бровью, легонько постучала по столу и через несколько секунд продолжила:

– Информацию иногда выгодно продают врагам. Аластор же был не из таких. Ему было абсолютно наплевать на всю эту конфиденциальность и грифы «супер-пупер-секретно». Он умел держать язык за зубами и был очень умён. Меня раскусил на третий день знакомства. А через неделю я в него втюрилась, как школьница в красавчика-учителя. Это были красивые ухаживания, приятные беседы и неимоверные вечера с ним. Потом его отправили на Святую Землю, скорее всего не обошлось без влияния моего отца. Когда ты работаешь шпионом на «Сокол» – не зря мерещатся шпионы повсюду, т.к. организация ведёт отчетность по всем своим сотрудникам, поминутно.

Немного вздохнув, девушка сделала большой глоток эля, не торопясь проглотила напиток и снова вздохнула.

– Аластора убили буквально в тот же вечер. Он знал, что за ним придут, смысла прятаться не было, как и бежать. И потому позвал в Парк. Меня же схватили и долго пытали, пока не убедились, что я ничего ему не рассказала из разряда «важного». Месяц выздоровления, и я снова в строю.
А вот четыре года назад к нам завербовался некий Храмовилов Алексей Митрофанович. Его проверяли, много проверяли. Оказался чист, не был судим, не состоял в отношениях, сирота. Идеальная кандидатура. Обучение давалось легко, и вот уже через пару годочков ему поручали несложные, но довольно скользкие задания. Справлялся. А прошлой зимой я узнала, что на самом-то деле Алексей - вовсе не Алексей. Это диверсант, шпион лигийской разведки, который обвёл вокруг пальца высших чинов Незебграда.

– Погоди, а как тебе удалось так раскрыть его? – Встрепенулся и немного подпрыгнул на месте Орк, но тут же присел и шёпотом повторил вопрос.

– Мне дали поручение проследить за ним. Такое часто бывает, что мы друг на друга пишем отчетность, следим. И когда он был в отъезде, я проникла в его жилище, зная, где у него расположены ловушки, метки. Он, видимо, ждал, что будут копать. В итоге я взломала нехитрый сейф, где было несколько документов с печатью Избора Изверского и Айденуса. Документы были переданы руководству, я награждена, а этот Храмик исчез, просто испарился куда-то.

– ХРАМИК?? – Воскликнули хором два орка и удивлённо поглядели друг на друга. – Но это же... Тот хадаганец...

– Я думал, он наш товарищ! – глаза Рваки были круглее порцеляновых блюдечек.

– Нет, все это время он втирался в доверие к ТЕБЕ. – Дженни легонько ткнула в грудь Орка указательным пальцем. – Твои родители были не простыми людьми. Они – основатели «Сокола».

Продолжение