— Ох ты, Зимушка-Зима, беловолосая. Ах, красавица моя... — голосила, насколько только ей хватало сил, растрёпанная, светленькая канийка. Её короткие блондинистые волосы, слегка вьющие на концах, весело торчат из-под меховой шапки, добросовестно натянутой на покрасневшие от мороза уши.
Эту девушку, посреди дня разгуливающую в полном одиночестве и с заточенным топором на плече, звали Ясна. И шла она сегодня за ёлкой, которую пообещала самой себе раздобыть на Новый год. Под её тёплыми зимними сапогами радостно хрустел сиверский снежок, только сегодня утром выпавший и скрывший следы всех прошлых «лесных проходимцев». На канийке была надета тёплая телогрейка и рабочие зимние штаны на бараньей шерсти, а потому от холода она почти не страдала. Разве что щёки и нос пылали ярким алым цветом, явно недовольные перепадом температур. Однако на лице Ясны сияла лучезарная улыбка. Она улыбалась со весь рот выглянувшему из-за тучки, тяжёлой и перегруженной новой порцией снежинок, солнечному диску, такому холодному, далёкому и круглому, что, искоса поглядывая на него, канийка не могла сдержать в себе рвущийся наружу смешок. Уж таким смешным ей казалось солнце. Строило из себя отдалённую личность, недосягаемую и серьёзную, хотя на самом деле было бы безумно счастливо просто купать в лучах своей любви играющих в снежную крепость местных ребятишек.
— Эх, и порушка-пора белоснежная...
Вскоре она наткнулась на прекрасные места в лесу, где как раз росли самые лучшие, самые симпатичные, маленькие декоративные ели, которые так хорошо смотрятся в уютных домашних квартирах. Именно здесь она планировала найти дерево, которое будет не стыдно принести в детский сад, в котором она работает. В конце концов, всем нужен кусочек счастья, особенно малышам. И доставить ребенку счастье — исключительно благое дело. Ясна это знала. Она хотела чтобы праздник у всех, без каких бы то ни было исключений. Вид некоторые просто не могут позволить себе новогоднее украшение в доме... Конечно, таких не так много, однако это не отменяет факта их существования. К тому же девушка лично знала некоторых из них. Ради них-то она так и старалась.
Обходя ёлочку вокруг, она весело продолжала напевать себе под нос какую-то странную песенку, других она явно не знала. Как минимум, никто никогда не слышал, чтобы она напевала хоть что-то кому-то известное. Всё это были песни то ли из каких-то древних сказаний, то ли её собственного сочинения. Короче говоря, никто точно не знал правды, но петь у Ясны выходило довольно складно. Голос у неё был мелодичный, уху приятный, и, если не вслушиваться в слова, многие могли выносить её пение. Но сейчас на несколько миль никого вокруг не было. И слушали девушку только деревья, на чьих ветках собрались целые сугробы и вот-вот грозились обрушиться на голову канийке, если бы она случайно задела дряхлое дерево. Однако деревьям нравилось, как пела девушка. В отличие от обывателей, они умели ценить настоящую красоту, естественную, но порой немножко чудаковатую. Но ведь в этом и есть вся суть природной грации.
Ель, которая была перед носом Ясны, очень ей нравилась. Она была не очень высокой, но достаточно стройной и изящной. Ветки у неё были пушистые, мохнатые, как лапы у кота, только зелёные, от них будто бы так и веяло свежестью зимнего леса и приближающегося новогоднего праздника. И от этого у девушки сразу поднималось настроение. Оно вообще всегда у неё поднималось, когда она оказывалась на природе. Среди себе подобных она чувствовала себя немного неловко и время от времени стыдилась проявлять себя, но здесь... Здесь она могла быть самой собой, ничего не стесняться, ничего не бояться и просто жить, вдыхая полной грудью этот холодный, промёрзлый зимний лесной воздух, от которого даже слегка кружилась голова.
— Что же ты, зелёная, стоишь здесь неодетая... — напевала себе под нос канийка, всё думая, как бы так подступиться к дереву, чтобы его срубить.
Но ели Ясна понравилась и потому она не стала сопротивляться и позволила девушке спокойно себя срубить. В конце концов, все мы живём для того, чтобы потом умереть. Но разве есть что-то лучшее, чем умереть ради того, чтобы доставить другим счастье. И ель точно знала, что в будущем она не пожалеет о своём выборе.
Дорога по Сиверии назад была довольно сложной, тащить ёлку одной было нелегко. Если бы только девушка обладала магией, то всё было бы намного проще, но, к её сожалению, она была простой канийкой, не особо способной и не знавшей своего истинного предназначения в этом мире. Она просто делала то, что могла делать Она пыталась помочь тем, кто в этом нуждался, и особенно тем, кто нуждался, но боялся об этом сказать.
Когда Ясна появилась на пороге детского сада, детей там ещё не было. В конце концов, праздник был назначен только на вечер. Однако стоило девушке пересечь порог, как навстречу ей выпорхнула вторая воспитательница. Пожилая канийка, лет семидесяти, с седыми кудрявыми короткими волосами, очками в роговой оправе, круглыми и немножко нелепыми, которые скрывали её серые и блеклые, но очень живые глаза, буквально горящие подлинным интересом. Она уже была в нарядном новогоднем платье и только поджидала коллегу.
— Ой, милочка, наконец-то ты пришла, — обрадовалась она, практически хлопая в ладоши. — Я даже не сомневалась, что у тебя получится раздобыть прекрасную ёлочку для праздника. Ты всегда со всем так удивительно хорошо справляешься! Просто подарок для нашего садика! Спасибо тебе большое! Я бы сама ни за что не смогла притащить сюда эту ёлку, она же такая тяжёлая, а я уже такая старая...
— Ну что Вы, пустяки, — только пожала плечами девушка, и воспитательницы втащили дерево через дверной проём внутрь небольшого зала, где уже стоял большой дубовый стол, пока ещё не накрытый к празднику.
— Не могу поверить, что у нас всё получится и сегодня всё будет в порядке. Если честно, то я безумно переживаю насчёт торжества, придут же ещё родители, ты понимаешь, это ведь такой стресс... — всё щебетала воспитательница.
Это были не все её слова. Воспитательница продолжила что-то говорить, но Ясна в какой-то момент потеряла нить повествования и утонула в собственных мыслях. Вдвоём они установили ёлку, принесли гирлянду и шары, достали из закромов мишуру и снежинки, которые нужно было приклеить на окна. А ель... Ель стояла и ждала праздника. Она знала, что всё пройдёт хорошо и ей почему-то хотелось верить в то, что сегодня все будут счастливы. И она будет частью этого всеобщего торжества.
Рекомендуемые комментарии
Комментариев нет