— Агрх! Какая же тоска несусветная! — жрец эмоционально взмахнула руками, слушая, как эхом отдаётся её голос где-то в горах. — Тоска! Тоска! Тоска! — ныла она, катаясь по траве и совсем не боясь измазать свои белоснежные одеяния жёлтой пыльцой цветов или зелёным соком сорняковой травы.
Девушка устало откинулась на спину, и на глаза ей упали неровно подстриженные пряди рваной русой чёлки. Она задёргала руками и задрыгала ногами, словно ребёнок, и из груди её вырвался протяжный стон отчаяния и несоразмерной маленькой тушке тоски.
— Я хочу заняться делом! Делом! Хочу трени, хочу чд, хочу лабы, хочу компаса... Компасики мои... Ну какого Яскера... Где все...
Было начало очередного лета очередного года, второго года Физалис с момента вступления в ряды гильдии молодой Спейшер – она была весьма малочисленна по своему составу и имела всего одну полную пачку, которая и так держалась на честном слове, а с наступлением нового сезона совсем уже развалилась.
— Что же делать, — нараспев произнесла жрец и тяжело вздохнула. Ей не хотелось думать обо всём этом. Хотелось просто снова заниматься повседневной рутиной активностей, дпсить, смеяться, ругаться. Короче, хотелось простой и самый обычной жизни.
День был воскресный, и девушке очень хотелось пойти сегодня на чд. Даже если не с целью раскидать там всех и занять почётное место, чтобы срубить в этот раз побольше реальгара, что, конечно, лишним бы ни в коем случае в этой ситуации не было, то с желанием ощутить себя живой, активной, подвижной. Нужно было размять затёкшие без физических упражнений мышцы, потянуться, достать из-за спины посох. И ух как хотелось сейчас этим самым посохом больно да по макушке стукнуть запропастившегося главу Спейшер.
— Вот какого Яскера ты где-то пропадаешь, — злобно процедила сквозь зубы Физалис, недобро сверкая лазурно-голубыми глазами. — Когда я так хочу драться, ты где-то там пропадаешь?! Какая к Нихазу работа?! Агрх! А ну тащись сюда, ты, демоническое существо неопределённого пола!
Жрец с рыком поднялась с земли и вновь села, она с вызовом смотрела на всё ещё сияющее в своём зените солнце и злобно что-то шипела ему сквозь зубы, лишь слегка шевеля тонкими искусанными губами кораллового оттенка. Наконец, девушка устала и вновь замолчала. Она легла на землю, перевернулась, так что теперь её нос утыкался в мягкую и приятно пахнущую свежестью подушку из молоденькой травы. Пахло весной: свежей и сочной травой, сорняками, крупными цветами с ярким и специфичным, сладковато-тягучим, запахом и пёстрыми соцветиями. В такие моменты ей [Физалис] хотелось умереть. Но умереть не оттого, что что-то плохо, кто-то страдает или мир чудовищно несправедлив. Просто в такие мгновения накатывало вдохновение слиться с окружающей средой, природой, обратиться тоже в небольшой цветочек и расти где-нибудь у старой серой берёзки, исполосованной облупившимися непропорционально большими линиями.
— Дождик-дождик, — тихо напела Физалис, и тут ей представилось, как на небе сгущаются облака, они клубятся, обращаясь в тучи, тяжёлые и свинцово-серые, низко нависающие над вершинами берёзовых чащ... Потом ей капает на щёку одна пресная слезинка, потом вторая, третья, пятая, восемнадцатая... Начинается дождь. Сначала тихий, скромный, а затем всё сильнее и сильнее, вот-вот и он перейдёт в настоящий ливень. А она всё лежит на траве и лежит, промокшая до нитки, и смотрит на тучи, а если вернее, то на одну большую и угрюмую тучу, нависшую над всегда таким невероятно жизнерадостным Кватохом.
Когда небо плачет, на всех живых и неживых существ падают его большие и холодные слёзы. Кого-то они исцеляют, а кого-то, наоборот, могут ослепить. Это если кто-то жил очень нечестно, много обманывал и обижал всякую невиновную тварь.
Так когда-то говорила Физалис её бабушка, давно уже почившая и всё же до сих пор оставшаяся жить в большом и тёплом сердце своей внучки. Девушка закрыла глаза, а когда открыла, то увидела снова солнце и бесконечную лазурную гладь небес.
— Как же скучно... — разочарованно протянула она и поспешила свериться с часами. Началась вторая половина суток, а значит, осталось не так много до Чемпионского Доминиона, где её, конечно, никто не ждёт.
— А что, может, и правда пора уже начать искать другую кп... — задумчиво пробормотала себе под нос девушка и перекувырнулась. — С другой стороны, мне и так было довольно-таки неплохо, даже комфортно... Мне нравится наша кп... Или нравилась? Она вообще ещё существует? Имею ли я право говорить, что она всё ещё имеет место быть или просто живу собственными наивными воображениями? Объясните мне кто-нибудь...
Погружённая в искреннюю печаль, Физалис опять перевернулась на другой бок и с жалостью посмотрела на голубое бездонное небо, которое явно никак не хотело с ней разговаривать и даже поплакать за компанию не изъявляло желания. Жрец обиженно надула губки и бросила сердитый лазурный взгляд на солнце.
— Чего смотришь, лучистая ты маслёнка, — сердито буркнул девушка, — помогло бы хоть советом что ли. А так... Кого мне спросить?
Подул слабый тёплый ветер. Такие ветра бывают только в июне. Нежные, наполненные свежестью и обновлённостью леса, лёгкие и укутывающие всё вокруг мягким пуховым одеялом, не тяжёлым и душным, а почти невесомым, прозрачным, словно шлейф, который тянулся по лесам за Летом.
— Что же делать... Надо закончить, что ли, ныть и наконец за что-то приняться, а то валяюсь тут, как неразумыш, — Физалис лениво потянулась и сладко зевнула, её слабо начинало клонить в дневной сон. Она посмотрела на уже надоедающее ей своей синевой небо, потом перевела взгляд на жёлтый пласт маслянистого солнца, а затем одарила взглядом берёзки. Последние оказались самым успокаивающим элементом картины. Светло-зелёная листва негромко шелестела, трепыхалась на ветру, отбрасывая кружевную, как узор на канийском полотенце, тень, в которой так приятно было бы вздремнуть. Сквозь листья нежно проглядывал свет, и оттого они будто бы слабо светились пряным охристым цветом.
Иногда так хочется стать простым берёзовым листиком, чтобы дрожать на ветру месяц, два, три... А потом, с приходом осени, оторваться от родной гибкой веточки и улететь в сторону астрального моря... Красивая история. Жаль только, что она не про нас, не про меня, не про неё. Листом можно только родиться...
— Ну, ладно, так и быть, — девушка тряхнула головой, чтобы взбодриться, и поднялась с мягкого травяного салатово-зелёного покрывала. — В самом деле, пойду-ка я, что ли, бг побегаю.
Слабая улыбка тронула её губы, и жрец в последний за сегодня раз посмотрела на изумительно трогательную картину берёзовых листьев, столь похожих на детские мягкие ладошки. А небо смотрело на Физалис и по-отечески снисходительно улыбалось.
Recommended Comments
There are no comments to display.
Join the conversation
You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.
Note: Your post will require moderator approval before it will be visible.