Ближайший к северному проходу лагерь гоблинской мафии уже частично опустел, хотя дрессированных волков по-прежнему было много, так что нас встретила хоть и ослабшая, но все еще грозная оборона. Завязавшийся бой грозил затянуться надолго, но я постарался не задерживаться, прорываясь верхом на лошади еще дальше, мимо сражавшихся сторон, и отбиваясь на ходу. Старатели справятся здесь и без меня. Задачу привлечь их к атаке можно считать выполненной, и теперь мне нужно было просто добраться до ставки Козыря — к своим. Я рванул туда на максимальной скорости, которую только могла предложить купленная лошадь.
К моменту моего появления у центрального лагеря мафии там уже вовсю орудовала Империя. Какая-то часть мафиозной шайки пыталась оказывать сопротивление, так что бой еще кипел, но я подоспел почти к самой развязке. Большинство гоблинов уже хватали все, что плохо лежит, грабили друг друга и старались унести ноги от наступающих Хранителей. В лагере царила полная неразбериха. Некоторые палатки, а также собранные наспех из камней и трухлявых досок постройки горели, и все заволокло дымом. Отовсюду слышались крики и звон стали. Имперские военные зачищали каждый угол, вытесняя обитателей из их логова.
Я, вломив по ходу движения двум гоблинам, имевшим неосторожность наброситься на мою лошадь, продолжал вертеть головой по сторонам. Но что можно разглядеть в этом хаосе? Из-за дыма и шума ориентироваться было очень сложно, и я едва не оказался погребенным под горящими бревнами — одна из вышек рухнула прямо возле меня. Моя дорогущая лошадь встала на дыбы и громко заржала, от страха став неуправляемой. И хотя ее попытка выбросить своего наездника из седла не увенчалась успехом, успокаиваться она не собиралась, и мне в конце концов пришлось с нее слезть. Поскольку я подобрался к лагерю с противоположной стороны и с остальными Хранителями меня еще разделяли ряды палаток, мне пришлось отбиваться от целой своры в гордом одиночестве.
Снова вспомнив о своем дрейке, не боявшимся никого и ничего, я размахивал мечом, который тоже был далек от совершенства и не шел ни в какое сравнение с тем, что дожидался меня где-то на Рыжем Сырте. По отдельности и гоблины, и волки — сила слишком ничтожная, чтобы говорить о ней серьезно. Но их было много. И через некоторое время я понял, что не справляюсь, и что если до меня не доберется кто-нибудь из своих, меня просто задавят количеством.
Я старался приблизиться к Хранителям, но был окружен со всех сторон. Возле меня что-то взрывалось, и я подумал, что это, возможно, Михаил швыряет огненные проклятья в гущу врага. В конце концов на мои пляски в центре гоблинского кружка обратили внимание: группа военных ринулась к нам и споро нейтрализовала нападающих, но и со мной тоже сюсюкаться никто не стал. Среди подоспевших солдат не оказалось никого, кто узнал бы меня. Решив отделаться малой кровью, я покорно дал себя обезоружить, ткнуть лицом в землю и связать.
— Атакой командует полковник Праведных?
— Тебе-то что?
— Я капитан Санников, у меня важная информация. Сообщите ему обо мне.
— Сообщим. Отдохни пока, капитан.
Словом, окончание операции по ликвидации центральной ставки гоблинской мафии на плато Коба я свидетельствовал лежа на земле, трогательно прижавшись щекой к высеченным на камне иероглифам Зэм, под строгим надзором конвоя, среди таких же подозрительных особ — связанных до выяснения личности. Гоблинов Хранители не слишком жалели, а вот представителей других рас старались не убивать, а брать в плен. Никакая подмога на помощь Козырю так и не подоспела, из чего я сделал вывод, что старатели тоже успешно справлялись со своей атакой на другой лагерь. Сам я искал глазами своих друзей, но никого из них не увидел. Зато мне на голову уселась Фея, каркнув на всех так воинственно, будто обозначила свою собственность.
— Вот это да! Наконец-то Империя решила вмешаться и навести порядок. Мы уж и не чаяли спастись!
Оторвав лицо от камня с иероглифами — Фея, взлетев, обругала меня с ног до головы — я повернул голову в другую сторону. Трое гибберлингов, тоже связанных, улыбались до ушей, наблюдая за тем, как Хранители зачищают лагерь.
— Старатели? — спросил я, прижавшись к иероглифам другой щекой.
— Нет, мы охотники на демонов. Наш корабль стоит у островов Бессилия.
— Я знаю. А что вы делаете здесь?
— В плен попали к гоблинам, когда пытались стащить артефакты. Пресперо, руководитель нашей группы на плато, считает, что они имеют демоническую природу! Но не получилось…
— Гоблины продали все артефакты.
— Ага. Сделка совершилась на наших глазах.
— Что? — встрепенулся я. — И вы знаете, кто покупатель? Лига?!
— Нет. Артефакты скупили Историки!
— Как это — Историки? Зачем?
— А мы почем знаем? Изучать историю, видимо.
Я ошарашено уставился на гибберлингов и даже не заметил, как ко мне подошли.
— Прохлаждаешься, капитан? Подъем. Нечего плохой пример подавать, пока остальные работают.
Веревка, связывающая мои руки и ноги, опала, и я смог подняться, разминая затекшие мышцы.
— Что за информация? — строго спросил полковник Праведных.
— Артефакты, кажется, купили Историки, — сообщил я совсем не то, что собирался.
— Знаю, — поморщился полковник. — Ребята уже обезвредили какого-то гоблина, предположительно — Козыря, у него была купчая… Мы и представить себе не могли, что у Историков столько золота!
— На чьей же они тогда стороне? На нашей или на стороне Лиги?
— В штабе разберутся. Как там наши старатели?
— Грабят лагерь за северным проходом.
— Понятно.
— Это еще не все. Где-то здесь налажен конвейер по производству святого оружия, там заправляет ученый — Саранг Птах. Хорошо бы с ним пообщаться, — сказал я и, повернувшись к стражам пленников, потребовал: — Мой меч!
Оружие мне вернули без вопросов, и полковник махнул рукой, призывая следовать за ним.
Штурм лагеря к тому времени окончательно перешел в завершающую фазу. Бои прекратились, хотя шум и суета не исчезли. Хранители пытались потушить пожары, попутно разыскивая и вынося все, что могло быть ценным, и все это в сопровождении воплей недобитых гоблинов.
— И что интересного нам может сообщить этот Птах? Детали производства святого оружия? — спросил полковник, не глядя шагая прямо по гоблинским телам и даже кажется получая удовольствие от хруста костей под ногами.
— Об этом мне ничего неизвестно, — покачал головой я. — Я знаю лишь то, что он умер когда-то именно здесь, на плато Коба. Ну и здесь же воскрес.
— Какая с этого польза?
— Может, и никакой. Но Историки нашли в зыбучих песках древние руины Зэм с изображением демонов, или что-то вроде того.
— Изображение демонов у Зэм?! — переспросил полковник и даже замедлил шаг.
— Да. Это означает, что если Проклятьем джунов и были демоны…
— То Зэм видели это Проклятье своими глазами.
— Ну во всяком случае — местные Зэм.
— Товарищ полковник! — гаркнул подскочивший к нам Хранитель в лейтенантских погонах. — Разрешите…
— Говори.
— Опознали главаря гоблинской мафии Козыря.
— Мертв?
— Так точно.
— Туда ему и дорога!
— С берега докладывают, что некоторых гоблинов успели перехватить, но большей части удалось удрать на своих кораблях.
— М-да… припозднились мы, — поджал губы полковник и нахмурился, сложив руки за спиной.
— Разрешите идти?
— Стоять! Приведи-ка мне сюда того восставшего, Саранга.
— Есть.
Лейтенант, отсалютовав, умчался, а полковник снова повернулся ко мне.
— Оружейника мы взяли, приказ Комитета. А вот с артефактами беда. Я уже отправил депешу нашему дипломату на Асээ-Тэпх — Союзину. Пусть выясняет по своим каналам, зачем Историкам столько артефактов Тьмы и откуда у них такие деньги. И самое главное — что угрожает Святой Земле, почему гоблины бегут с аллода.
И имеют ли к этому какое-то отношение демоны — добавил я про себя. Сложно было даже определиться, что важнее: непонятное покупка Историками артефактов Тьмы, или демоническая угроза, еще недавно казавшаяся чушью, однако стремительно приобретающая все более реальные очертания.
Саранг Птах дал о себе знать задолго до того, как появился в поле зрения. Его вели двое орков Хранителей, но он вырывался и вопил, заглушая весь шум вокруг. Металлические части тела восставшего, включая маску на лице, деформировались — судя по всему, штурмовики основательно намяли ему бока.
— Хватит… Остановитесь! Я не воин, я ученый! И не для того я столько прожил на свете, чтобы какие-то желторотики выбили из меня Искру… Что вам от меня нужно? Вы мне гидравлический привод перебили… Сволочи! Ну где я теперь новый патрубок найду, а?
— Тащи сюда свои оглобли, сейчас тебе и патрубок вставим, куда надо, и привод поправим, — успокоил полковник и уселся на ящики, когда Хранители подвели к нему сопротивляющегося восставшего. — Но сначала проясним пару вопросов.
— Я умру, но ничего не скажу!
— А если я вырву из тебя все шестеренки?
— Что? Из меня?! Да вы… Да ты… Да я вас…
— Тащите кувалду!
— Ну хорошо, Них с вами, спрашивайте! Я живу уже много веков и не желаю подохнуть вновь на старости лет по вине каких-то солдафонов. Ну что вы хотите знать?
— Ты служишь Тэпу? — задал полковник традиционный вопрос к Зэм.
— Да как ты смеешь произносить это имя?! Нет, нет! Только не убивайте!.. Хорошо, я все скажу… Тэп — величайший из некромантов, когда-либо населявших аллоды, и в прошлой жизни я имел великую честь помогать ему! Тэп изучал тогда магию джунов. Что еще вы хотите знать?
Мы с полковником обменялись взглядами.
— На местных развалинах Зэм есть изображение демона. Что вы знаете об этом? — спросил я.
— Это инсталляция Проклятья. Да, легендарное Проклятье джунов и было демонами. А что, разве этого никто не знал до сих пор? Это ж надо — жить в мире и так мало знать о нем!
— Вы видели их?
— Я видел огромного демона так же, как вижу сейчас тебя! Тогда он еще преследовал настоящих джунов. Сейчас их уже, конечно, не осталось…
— Демон… в единственном числе? — уточнил я.
— Слушайте, подсчетов я не вел! Один, два, десять, сто… Откуда я знаю?! Но он был огромен и очень силен! Возможно, и вы его однажды увидите.
— Вы хотите сказать, что он отличался от демонов, которых сейчас полно в астрале?
— Они очень похожи, только гораздо слабее. Но Проклятье джунов где-то среди них, я уверен! Оно никуда не делось.
Час от часу не легче. Я прокручивал в голове слова Саранга Птаха и так, и эдак, стараясь определить свое отношение к несколько модифицированной версии гибели джунов, но и такой вариант у меня все равно не вызывал доверия.
Друзей я все-таки разыскал, слава астралу — живых и здоровых. Атака на гоблинский лагерь вообще на удивление прошла для нас почти безболезненно.
— То есть джуны впустили к нам из другого мира кучу этих тварей, — Орел указал рукой себе за спину, будто там толпилась орава демонов. — И среди них был или были особо сильные особи, которые джунам оказались не по зубам. Демоны истребили целый народ, почему-то побрезговав остальными, и засели в астрале. А нам теперь нужно залечь под корягу и не вякать, чтобы они не обратили внимание на нас. Я ничего не упустил?
— Это всего лишь версия культиста Тэпа. Но я в нее тоже не очень верю, — произнес я.
— Я не удивлен. У тебя прям пунктик по этому поводу…
— Никита, тебе нужно просто отдохнуть. Когда вернемся на Рыжий Сырт, я как лекарь потребую отправить тебя высыпаться.
— Нет, я… должен вернуться в «Приют Старателя».
— Зачем? — удивилась Лиза. — У тебя что, приказ?
— Нет.
— Тогда в этом нет необходимости, — вставил Миша. — Артефакты проданы, так что с большой долей вероятности нас вернут в свою часть на Асээ-Тэпх. Но даже если и нет, тебе в любом случае сначала нужно отчитаться перед Семер Кийя.
— Нет, — упрямо повторил я, и все замолчали, ожидая пояснений.
Но я еще сам не до конца понимал своих целей. У меня не было никакого плана, не было даже никакого намека на здравую цепь размышлений, которая привела бы к хоть какому-нибудь итогу. А может быть, я просто малодушно избегал всерьез поразмыслить над этим? Одно мне было ясно: взять и уехать, вычеркнув из памяти дочку трактирщика, я не могу. Мне хотелось увидеть ее еще раз хоть одним глазком… хотя бы для того, чтобы убедиться, что таких Вероник в Сарнауте пруд пруди, и на моем пути их будет еще целая куча. Смысл убиваться по той, которую я встретил в окружении дезертиров, прикидываясь одним из них?
— Мне надо вернуться, — повторил я и, так больше ничего не добавив, развернулся и отправился на поиски своей лошади.
Задерживаться дольше в ставке Козыря я не стал. Хранители еще продолжали перетряхивать гоблинский лагерь, когда я, отрапортовав полковнику Праведных и как-то неуклюже попрощавшись с друзьями, направился обратно к старателям. Полковник тоже усомнился в необходимости продолжения моей миссии, но поскольку не он ее на меня возлагал, то возражать не стал, а для комитетчицы Семер Кийя, которая наверняка дожидается меня на Рыжем Сырте, я потом что-нибудь придумаю.
Впоследствии, спустя годы, я часто вспоминал именно этот день и думал, что изменилось бы в моей жизни, не вернись я тогда в «Приют». Наверное, Вероника со временем просто стерлась бы из моей памяти, как тысячи других лиц, которых я встречал и забывал после. Но я вернулся. И это было одно из тех самых, судьбоносных решений. Очередная развилка на жизненном пути. Если бы я только знал, что эта сиюминутная прихоть в итоге обернется для меня долгими днями, месяцами и годами поисков, ожидания и тоски… Вместо того, чтобы избавиться от кольнувшей меня занозы, я вернулся и вогнал ее настолько глубоко, в самое сердце, что вытащить так больше никогда и не смог.
— Привет, спаситель, рада видеть тебя живым! Выглядишь уставшим. Как все прошло? Я слышала, от гоблинского лагеря ничего не осталось. Надеюсь, тебе перепало что-нибудь из гоблинских припасов! И папочка еще хочет тебя отблагодарить за мое спасение. Ну и за выкуп, который вы ему вернули, хе-хе. Ты же не против?
— Мне достаточно твоей благодарности, — вспомнил я наконец, что тоже умею говорить.
Вероника, впрочем, могла непрерывно щебетать в моно-режиме, без моего участия. И мне нравилось ее слушать.
— Там тебя еще какая-то эльфийка ищет! Историк, вроде бы. Надменная такая дамочка. Как же ее… Бертилия…
— Ди Плюи.
— Да-да. Пойдем!
Она схватила меня за руку и потащила в трактир. И я побрел за ней на автомате, радостно сжимая хрупкую ладонь и глядя на рыжие волосы осоловевшим взглядом. Правда, когда меня усадили за стол и расположившаяся напротив Бертилия строго попросила Веронику оставить нас наедине, я сразу погрустнел. Ну вот разве для этого я возвращался?
— Рассказывайте. Вам удалось поговорить с Сарангом Птахом?
— Э-э-э… да. Удалось. Но может, отложим до завтра? Уже поздно, я предпочел бы…
— Что вы, дело не терпит отлагательств! Рассказывайте, что он вам поведал.
Я решил, что быстрее будет отвязаться, если просто рассказать то немногое, что я узнал. Вероника крутилась у барной стойки, отца ее видно не было, да и вообще трактир был непривычно пуст. Но это и неудивительно. Большинство старателей наверняка все еще за Кордоном в поисках наживы — когда как не теперь, после падения оружейной мафии, искать счастье в аномалиях.
— Итак, что мы имеем. Изучая бессмертие, Тэп опирался на знания джунов. Вот вам и связь двух народов. Несчастные джуны погибли от Проклятья, которое похоже на наших астральных демонов. А вдруг они — и наше Проклятье? Не хочется об этом даже думать.
— Да уж, давайте не будем.
— Также имеем это загадочное древнее существо — червелицый. Кое-кто, правда, убил его… Я не виню вас, понимаю, оно было для вас очередным монстром. Но нам, Историкам, всегда так жалко, когда гибнет что-то древнее, что могло бы еще приоткрыть много тайн. Ну да ладно. Главное, что сейчас нужно сделать, — это систематизировать все данные.
— Уверен, вы с этим справитесь…
— Я изложу все в письменном виде!
— Непременно прочту…
— И передадите эту исследовательскую работу своему командованию!
— Обязательно… что?!
— Да бросьте, Ник, — махнула рукой Бертилия. — Саранг Птах клепал оружие для мафии в ставке самого Козыря, а ее зачищали Хранители Империи. Если вы говорили с ним, значит вы все еще служите своей стране. Но это не мое дело, я не собираюсь вмешиваться в вашу работу, не волнуйтесь.
И как я, будучи таким идиотом, сумел продержаться здесь столько времени? Хотя это наверное из-за Вероники я потерял бдительность. Кстати, где она? Я осмотрелся. В зале ее уже не оказалось. Было очень тихо, на улице стояла безветренная ночь, «Приют Старателя» переживал наверное самые спокойные свои часы. Я заглянул за барную стойку — пусто. Марьяна, обычно разливавшая посетителям пиво, тоже куда-то запропастилась.
— Вероника? — позвал я, но ответа не последовало. — Горислав?
Наверное они где-то в подсобных помещениях. Открыв дверь за барной стойкой, я увидел длинный коридор с несколькими дверьми, и заканчивающийся лестницей вниз. Но именно оттуда лился свет.
— Есть кто живой?
Спустившись по лестнице, я очутился в кладовой, среди бочек с пивом, коробок и мешков. У дальней стены виднелась дверь в еще одну комнатку, поменьше, и в ней явно кто-то был.
— Нашел меня? — усмехнулась Вероника, и огоньки от тусклой свечи блеснули в ее глазах.
Она сидела на бочке и болтала ногами, и ее белые коленки моментально приклеили к себе мой взгляд. Почему-то я подумал, что она меня ждала. Ну или мне хотелось так думать.
— М-м-м… там просто за стойкой никого не было, и я…
— Отец даст тебе золота, сколько захочешь. И еще вот это, — она протянула мне знакомую куклу Зэм, которая была частью выкупа Вероники.
Сорока притащила мне таких две: одну я подарил трактирщику, а вторую передал Семер Кийя, чтобы выяснить, чем же так ценны эти куклы.
— Да не нужна мне награда, — буркнул я, нахмурившись. Даже как-то обидно стало! Вот если бы не ее коленки — развернулся бы и ушел!
— Разве герою позволительно оставаться без награды?
— Если встречу какого-нибудь героя, обязательно спрошу.
Вероника спрыгнула на пол и подошла ближе, сверкая улыбкой, способной разрушить любые стены. Во всяком случае мои стены стали очень неустойчивы.
— Не прибедняйся. Я же знаю, что ты не из скромняг!
— Откуда?
— Мне рассказывали.
— Тебя ввели в заблуждение.
— А так?
Если еще какие-то стены удерживали целостность, то теперь они рухнули окончательно. Мягкие губы, щекочущие лицо волосы и стройный стан в моих руках оказались сильнее. Никогда до этого я не впадал в такую эйфорию от простого поцелуя. Забыл, как думать, забыл, как дышать, и наверное, бы задохнулся, если б Вероника не отстранилась.
— Не похож ты на скромника.
— Где твой отец?
— Ушел по делам, — произнесла она и захлопнула дверь за моей спиной, отрезая нас двоих от остального мира.
Жалел ли я, что вернулся в «Приют»? Иногда очень сильно. Но когда остывал, каждый раз возвращался к мысли, что если все возвратить назад — я поступил бы точно так же. Ну а тогда мне и вовсе ни о чем серьезном думать не хотелось. Голова гудела, усталость звенела в каждой мышце, но я все равно чувствовал себя счастливым. Даже когда поднимался на второй этаж в свою комнату — со слипающимися глазами и еле переставляя ноги. Я лыбился сам себе и размышлял, заглянет ли еще ко мне сегодня Вероника до того, как взойдет солнце?
Она не заглянула. Я безмятежно проспал все утро и половину дня, и снилось мне что-то очень хорошее. Пробуждение было тоже приятным. Жалко, конечно, просыпаться одному, но можно же пойти и поискать свою зазнобу… Однако неспешно разгоняющиеся мысли в конце концов вытеснили приподнятое настроение, охватившее меня со вчерашнего вечера, и вернули на бренную землю аллода.
И что мне делать дальше? Я четко понимал, что теперь точно не смогу оставить Веронику. Но захочет ли она уйти со мной — вот главный вопрос. Возможно, ей нравится ее свободная жизнь, в которой она не связана никакими обязательствами… А что, если мне придется выбирать между ней и Империей? Готов ли я бросить страну, которой искренне клялся в верности? Дезертировать? Еще вчера мне показалось бы абсурдной даже мысль об этом. Но теперь я вдруг с ужасом осознал, что какая-то часть моего «я» уже рассматривает и такую возможность. Вспомнились все те, кого я презирал и даже лишал жизни за дезертирство. Предательство — преступление, которому я не видел оправданий. Судьба все-таки большая шутница.
Внизу за барной стойкой снова стояла Марьяна, но обслуживать ей особо было некого. Я подумал, что если даже старатели и вернулись из-за Кордона с добычей, то сейчас скорее всего спят. Интересно, бывало ли когда-нибудь раньше в трактире два дня кряду так тихо и пусто? У меня возникло странное ощущение, что теперь здесь все будет по-другому. Не знаю как — но как-то иначе.
Не успел я открыть рот, чтобы поздороваться, как рядом со мной материализовалась Бертилия ди Плюи.
— Добрый день, Ник. Вы не поверите, но у меня все готово!
— Что готово? — не понял я.
— Все результаты исследований моих, а также Геродота и его команды! Я изложила их в трактате «Джуны и Зэм: попытка анализа взаимосвязей». Пожалуй, этот документ достоин внимания самого Найана… это глава Историков, если вы не знаете. И один из самых древних Великих Магов. После гибели Скракана, быть может, самый древний.
— Да, что-то слышал.
— Наш уговор, я надеюсь, еще в силе? Я бы сделала все сама, через Архивина, председателя нашей экспедиции на Святой Земле. Только… Не верю я ему. Мутный он какой-то!
— Подождите, Бертилия, я сначала должен… Одну секунду, хорошо? Марьяна…
— Ох, хоть кто-то тут еще живой имеется! Того и гляди от тоски помру. Пива?
— Нет. Мне очень нужно увидеть Веронику! Можешь помочь?
— Я бы с радостью, только ее здесь нет.
— Как нет? А где она?
— Уехали они с отцом.
— Что значит — уехали? Куда?
— Откуда ж мне знать? Сарнаут большой. А тут неспокойно… Домой, может, решили вернуться? Откуда-то они приехали, он говорил… как же аллод назывался-то?
— Гипат.
— Во, точно! Никогда о таком не слышала… А! Вот дырявая моя башка, она же тебе оставила тут кой-чего… Сейчас.
Марьяна похлопала себя по бокам и вытащила из объемного кармана фартука газетный сверток. Я быстро развернул его, разодрав газету с неизвестными мне лицами и на неизвестном языке… Внутри оказалась кукла Зэм.
— На какой корабль они собирались? — спросил я осипшим голосом.
— Да какая разница? Они ведь еще ночью уехали! Теперь уж далеко в астрале, не догонишь… Все думаю, может, и мне уже пора?
Трудно описать, что я почувствовал. Скажу лишь, что в череде ударов — этот стал первым.
— Ник! Вы слышите меня? Ник! — донесся до меня голос Бертилии. — Мой трактат… Все как мы договаривались?
— Да… да… как договаривались.
Ну вот и ответ на мучивший меня вопрос. К сожалению или к счастью, но Вероника не стала ставить меня перед выбором. Теперь мне точно в «Приюте» нечего было делать. Я взял отчет Бертилии и поплелся прочь, разрываемый желанием поскорее забыть трактир и все, что с ним связано, и мыслями вернуться сюда когда-нибудь еще. Может быть, Горислав уехал не навсегда, и у меня еще есть шанс увидеть его дочь?
Тому, что на Рыжем Сырте меня уже дожидался приказ возвращаться со своей группой в свою часть, я почему-то не удивился. Более того, остальные прибывшие со мной отряды Хранителей уже отправились назад, и я решил, что это означает скорую заварушку на Асээ-Тэпх. И нетрудно было догадаться, что случится она скорее всего у Пирамиды Тэпа и будет иметь непосредственное отношение к лагерю Историков. Но я, тем не менее, даже почувствовал что-то вроде облегчения. Хотя находиться в горячих влажных джунглях значительно тяжелее, чем в не менее горячей, но зато сухой степи, я все равно был рад, что ухожу с плато Коба.
Взбучки от Семер Кийя за то, что я не явился ее очам еще вчера, избежать не удалось. Но, видимо, мое лицо выражало такую степень задумчивости и отрешенности, что ее недовольство переросло в настоятельные призывы рассказать, что еще я узнал.
— Да ничего, в общем… Владелец трактира покинул плато Коба вместе с дочерью.
— Мне уже доложили, — кивнула комитетчица.
— А вы знаете, что за аллод — Гипат?
— Такого аллода нет.
— Но Горислав…
— В «Приюте Старателя» мало кто рассказывает о себе что-то правдивое, товарищ капитан. У вас есть еще какая-то интересная информация?
— Нет. Хотя… в прошлый раз я передал вам куклу Зэм. Горислав говорил, что это очень дорогая вещь. Выяснилось, что в ней особенного?
— Горислав ошибся. Для археологов находка, вероятно, имеет какую-то историческую ценность, но не более. Наши специалисты изучили куклу — в ней нет никакой магии и на произведение искусства она тоже не тянет. Даже не знаю, с чем трактирщик мог перепутать такую незначительную вещь.
Почему-то я не поверил. Мог ли Горислав ошибиться? Это казалось неправдоподобным… Хотя гибберлинги, примкнувшие к охотникам на демонов, тоже не нашли в этой кукле ничего интересного. Я напряг мозг, пытаясь вспомнить все, что знаю, и с удивлением понял, что о ее ценности никто, кроме самого трактирщика, мне больше не говорил. Выходит, он и правда ошибся! Ну не пошутил же он, верно?
Самым сложным при возвращении на Асээ-Тэпх было отбиться от назойливых вопросов друзей. Моя подавленность не прошла мимо их внимания, но я молчал, как партизан на допросе. Поддержка неожиданно пришла от Лизы, громогласно сообщившей, что иной раз, чтобы кому-то помочь, нужно просто оставить его в покое. После этого никто ко мне больше не лез. Правда, Матрена украдкой подсунула мне какое-то лечебное зелье, которое я покорно выпил, хотя физически и так чувствовал себя прекрасно. У меня просто что-то надломилось в душе. А лечебные зелья для души обычно имеют градус и в армии формально запрещены.
Из положительных сторон: мне снова вернули моего дрейка, меч, погоны и форму. И все это неожиданно принесло мне определенное облегчение. Сорока — мой непрошенный трофей из трактира — тоже была со мной.
Асээ-Тэпх встречал удушливой влагой, буйством зелени и разноголосьем многочисленных лесных обитателей. После непритязательного плато Коба мы были немного оглушены всей этой вакханалией. В складской комплекс «Южный берег», или просто — СКЮБ, прибыли к вечеру, где и остались ночевать. И первым делом, естественно, жадно выслушивали новости, потому что до плато мало что долетало.
— А вы куда направляетесь, тоже в Центральный? Вчера была целая толпа с плато Коба.
— Нет, у нас приказ прибыть к Пирамиде. Как там сейчас обстановка? — поинтересовался я.
— Спокойно. Сейчас на всем Асээ спокойно. Такого здесь на моей памяти не было ни разу, а я тут уже не первый год! Как стало известно про Святое Оружие, так все и замерло. Жизнь в джунглях будто остановилась. Говорили, что скоро войне конец, что оружие всех быстро порешает, уже вот-вот и победим… Все ждут, да только что-то затянулось все. Дни летят, а ничего не меняется. Даже уже скучать начинаю по мордобою с лигийцами.
— А сами лигийцы?
— Наверное тоже сидят и ждут, что скоро получат оружие и сразу нас победят.
— Понятно. Про Нефера Ура что-нибудь слышно?
— Ничего. Наши маги не сумели снять заслон в Пирамиде. И лигийские не сумели — их, я слышал, тоже приглашали, там ведь какая-то лигийская шишка застряла, вместе с нашим Уром. Ну и Архивин еще — главный у местных Историков, тоже с ними.
— Второй месяц уже…
— Угу. Нефер Ур-то, может, еще жив, недаром что Зэм, а вот лигийцы и историки разве что трупы своих начальников найдут.
— Ну как знать, — скептически отнесся я к этому предположению.
В одном работники СКЮБа оказались правы: в джунглях было на удивление спокойно. Все встреченные нами на следующий день имперские патрули подтвердили, что стычек с Лигой давно не случалось. Да самой Пирамиды Тэпа — Храма Тенсеса — добрались без приключений. И только тогда я вспомнил, что когда был здесь в последний раз, на той стороне трепала нервы своим присутствием лигийская армия. Но сейчас лес был пуст. Зато с нашей стороны перед ограждением, отделяющим территорию лагеря Историков, возвышалось несколько армейских палаток, над которыми гордо реял красный флаг со звездой. Слишком скромный лагерь, не тянувший на внушительное представительство Империи, и это мало вязалось с тем, что здесь, тем не менее, находился сам полковник Кровавых. И он был сильно не в духе.
— Заблудился в лесу, капитан? Я ждал вас еще вчера! Может, тебе компас вместо погон прикрутить?
— Виноват.
— Пойдем-ка, надо пообщаться…
На этот раз к «общению» привлекли не только меня как офицера, но и всю мою группу. Вшестером мы уселись за стол в одной из палаток и выжидательно уставились на Жгута Кровавых. Не просто же так нас сорвали с плато Коба и приказали прибыть именно сюда, тогда как остальные вернулись в центральный имперский лагерь на южном берегу! Внутрь тенью шмыгнул неприметный человечек в форме без отличительных знаков, и судя по тому, как скривился полковник, человечек имел непосредственное отношение к Комитету.
— Значит, первое. По поводу вашего общения с охотниками на демонов и их послания нам, — начал полковник. — Артефакты Тьмы — это сфера ответственности Комитета. А Комитет не будет их уничтожать. Да и кто поверит этим охотникам? Тем более, когда на кону мощь и сила! И не надо, капитан, так на меня смотреть. Не дорос еще! Второе. Как вы знаете, эта магическая дрянь в Пирамиде все еще висит и не думает развеиваться. Не знаю, что это за фигня такая, но я эту завесу лично топором потыкал — ничего! Наши маги пытались снять ее каждый день. Однако сейчас мы лишены этой возможности. Историки, точнее, их наемники, всех — и нас, и лигийцев — вежливо выпнули за пределы своего лагеря. Даже дипломатов! И теперь не пускают внутрь. Этого их маневра никто не понял, но теперь, когда выяснилось, что артефакты скупили именно они, все становится гораздо интересней. Так просто спускать им это дело никто не собирается, но генералу Сечину нужно время, чтобы привести сюда наши войска.
Полковник прервался, чтобы глотнуть воды. А я переваривал его слова. Значит, дело принимает совсем уж серьезный оборот! Сечин не хотел вести армию к Пирамиде даже когда лигийцы привели сюда свою! Тогда он положился на Историков, считая, что Лига не захочет портить с ними отношения и не начнет боевые действия, пока они здесь. Но теперь Историки перестали быть нейтральной стороной, и у Империи, как, впрочем, и у Лиги, вдобавок к одному противнику неожиданно добавился второй.
— А теперь, внимание, важный момент, — продолжил полковник, и так пристально уставился на меня, что стало понятно — сейчас будет самое интересное. — Если начнется бой с Историками, а еще и, не приведи астрал, Лига припрется, а что-то мне подсказывает — она обязательно припрется, то Пирамида может пострадать! Вы понимаете, какими последствиями это пахнет? Это же Храм Тенсеса, там его Искра! Лишиться бессмертия Империя позволить себе не может даже с учетом того, что и у Лиги его не станет тоже.
Он замолчал. И мы не знали, что сказать, поэтому переглядывались и ждали продолжения.
— И че терь делать? — в конце концов озвучил Лоб основной вопрос.
— Кхм, — подал голос неприметный человечек, вдруг решив тоже сесть с нами за стол. — Вынужден признать, что у нас пока нет четкой позиции на этот счет. Однако сейчас речь не об этом. Вы, товарищ капитан, утверждаете, что разговаривали на Эльджуне с духом Тенсеса. Это так?
— Да.
— Что он вам сказал? Постарайтесь припомнить дословно.
— Вы смеетесь? Могу только передать общий смысл.
— Тогда может вы позволите мистикам вмешаться, чтобы вытащить эту информацию из вашей головы?
— Конечно, нет.
— Товарищ капитан, Империя может подумать, что вам есть что скрывать.
— Неприкасаемость сознания — мое законное право. Понимаю, что вы не слишком-то усердно его соблюдаете, но…
— Отнюдь. Я же сейчас спрашиваю вашего разрешения.
— Вы его спрашиваете только потому, что без него не можете залезть ко мне в мозг, ведь я плохо поддаюсь магии разума. Я не знаю, кто вы, но не пытайтесь делать из меня дурака. Я не преступник, и ковыряться в своих мозгах не позволю!
— Ну что вы, капитан, никто не считает вас преступником. Не нужно агрессии. Постарайтесь вспомнить, что именно сказал вам Тенсес.
Разозленный посягательствами на свою территорию, я не сразу смог сосредоточиться. Мне даже пришлось прикрыть глаза и помассировать виски, помогая себе лучше мыслить.
— Он сказал, что его Искра давно находится в Пирамиде Тэпа, и что она — залог бессмертия. Но Гурлухсор вместе с демонопоклонниками хочет уничтожить ее. И лишить всех дара воскрешения. Потом еще… вокруг тьма, скверна и порча. То, что было наполнено исцелением и спасением, теперь несет в себе зло и разрушение. Это он про артефакты с плато Коба говорил… Свет превратится в Тьму. И нужно помешать этому. Как-то так.
— Понятно. А конкретно о вас и вашей роли он что-нибудь говорил?
«В твоих руках будущее мира… Поспеши…». Эти слова я помнил очень отчетливо.
— Нет, ничего.
— Товарищи! ТОВАРИЩИ!
В палатку ввалился дипломат Анатолий Союзин, и судя по его крайне возбужденному виду, случилось что-то важное. Все сразу подскочили на ноги.
— Лига напала?
— Нет… Историк…
— Историки напали?!
— Да нет же. Там историк, заместитель Архивина! Он сбежал из своего лагеря. Хочет поговорить. Это очень срочно!
— Веди его сюда, — распорядился полковник.
Номарх Инмеркар, оставшийся за главного среди Историков на Асээ-Тэпх после того, как Архивин оказался замурованным в Пирамиде, был мне знаком. Именно он пропустил нас туда на поиски Нефера Ура, ничем, правда, кроме стычки с наемниками, не закончившиеся. Сейчас историк казался нервным и напуганным, что не очень не вязалось с его расой восставших.
— Господа, — произнес он, как-то несмело войдя в палатку.
— Надеюсь вы сейчас сообщите нам убедительную причину, почему мы не должны вас арестовать, — холодно сказал человек без погон.
— Стойте! Мы не виноваты в том, что случилось!
— Неужели? Нам известно, что Историки приобрели у гоблинов все артефакты Тьмы. Учтите, лично у меня никогда не было к вам доверия. Ради какой-нибудь научной теории вы кого угодно в расход пустить готовы. У Комитета хорошая память и длинные руки. И если вам дороги шестеренки, в ваших же интересах сотрудничать с Империей. Чистосердечное признание смягчает вину.
— Это все наш председатель, Виссарион Архивин!
— Архивин заперт в Пирамиде, — хмуро напомнил полковник.
— Ох, это что-то невообразимое! — принялся заламывать пальцы историк. — Недавно он снова появился в лагере… Появился и тут же исчез вновь, вернулся в Храм! Он даже не поговорил со мной, зато всю власть в лагере передал гоблинам! Сейчас у нас всем заправляет Крут Бараний Рог. Он стал нашим тюремщиком. Историкам запрещено покидать лагерь. Какой позор!
— И как вы можете это объяснить?
— Боюсь, другие трактовки невозможны… Председатель Архивин продался демонопоклонникам! Нас, Историков, подставили! Наше имя опозорено! Но главное… Бараний Рог собирается переправить груз артефактов Тьмы в Храм. Говорит, что это входит в контракт…
— Неожиданный поворот событий. Надо действовать! И немедленно! — взвизгнул Союзин. — Конфисковать груз с артефактами Тьмы!
— Подождите, — перебил я и обратился к Инмеркару. — Этот гоблин, Бараний Рог, как он собирается переправлять груз в Храм? Он знает, как попасть за барьер?
— Думаю, с помощью вот этого… — историк выложил на стол небольшой предмет, светящийся зеленым.
— Что это?
— Ключ.
— От барьера?!
— Нет, барьер преодолеть невозможно, он надежен. Но у Пирамиды не один вход. Я украл этот ключ у гоблинов и сбежал. Мои коллеги помогли мне. Но меня скоро хватятся, да и пропажа ключа не останется незамеченной. Вам нужно поторопиться.