      Шум стоял оглушительный, но через некоторое время я к нему привык. Круглая, посыпанная песком арена находилась в самом центре большого шатра, и сейчас возле нее толпились едва ли не все обитатели Медвежьей Поляны, отчаянно болея за дерущихся монстров. Матрена и Лиза демонстративно отказались лицезреть на «варварское побоище» и «издевательства над животными» и удалились, у Миши был, как он выразился, чисто научный интерес, Лба больше заинтересовали лавки с горячительными напитками, возле которых он и отирался, и только мы с Кузьмой не без азарта наблюдали за боями.
      Делать ставки я, конечно, не стал, но морально поддерживал скорпионов Мориса ди Плюи, которых сам же и притащил на арену, и которые благополучно проиграли всем, кому только можно. Древень еще не дорос, чтобы участвовать в боях, а за отвратительных слизней болеть не хотелось, поэтому вдоволь наоравшись у арены, мы с Орлом направились к стремительно приближающемуся к состоянию нестояния Лбу. Как офицер, я должен был напомнить ему, что мы все еще находимся на службе, и призвать к порядку, а как друг — испытывал солидарность. Мы все нуждались в разрядке, правда, сам я твердо решил ограничиться одной кружкой пива.
      Кабаки и лавки тянулись вдоль всей окружности шатра. Мы уселись за длинную стойку рядом со Лбом, умиротворенно храпевшим, уронив голову на руки. Отсюда не было видно дерущихся монстров, но по воодушевленным «О-о-о!» и разочарованным «У-у-у!» я примерно догадывался, что происходит в центре. Вскоре нас разыскал Номарх Усеркаф.
      — Я уже сделал ставку, скоро выпустят нашу зверушку на арену! Уверен, мой панцирник разорвет эльфийского мантиса в клочья!
      — Будем надеяться, — сдержанно произнес я, потягивая удивительно вкусное пиво. Или это просто я давно не пил ничего крепче чая?
      — Эх, вот бы тоже хоть одну ставочку сделать… Да не могу. А все из-за вас! — выдал сидевший неподалеку мужчина и с обидой посмотрел в сторону арены, где как раз по рядам болельщиков прошел восхищенный вздох.
      — Простите, в каком смысле — из-за нас? — удивился Усеркаф.
      — Из-за дезертиров ваших! Ну, не только ваших, конечно. И лигийских тоже. Удивительный случай примирения. Его бы лучше на благое дело направить — на развитие торговли, например. Так наоборот — они жизни не дают честным торговцам!
      — А что случилось?
      — Напали на меня ночью, ограбили, утащили партию жемчуга. Зачем он им в лесу? Чистейшие жемчужины из морских глубин! Эти ироды даже цены им не знают!
      Мужчина одним залпом допил содержимое своей кружки, бухнул ее об стойку и пошел на выход шатающейся походкой, продолжая причитать по дороге. Я посмотрел на немного сникшего Усеркафа.
      — В Империи много дезертиров?
      — С обеих сторон много. Жукину по ним даже пришла бумага из главного лагеря, — вздохнул Зэм. — Все больше и больше солдат бегут в леса, дезертируют. Не идиоты ли? Это накануне сделки, которая обеспечит Империи победу в войне, а всем, кто участвовал в боевых действиях, — вечную славу в веках! Учитывая обстоятельства, я бы плюнул на этих жалких трусов… Но командование хочет, чтобы Жукин уничтожил дезертиров, говорит, что в Имперской армии нет и не может быть предателей. Ну так закупите хорошую тушенку, чтобы мясо там было, а не жир один! А то на те деньги, что мне выделяют… Ладно, молчу.
      — А они правда объединились с лигийцами? — спросил Орел.
      — Правда. Обосновались где-то в развалинах, у Клыков Джунов. Во всяком случае там их чаще всего видят. Представляете, предатели Империи живут бок о бок с изменниками Лиги. Вор вора видит издалека! Сколько денег потрачено на обмундирование и тех, и других. Для чего? Для того, чтобы они друг с другом воевали! А не для того, чтобы сбежали в лес, жили вместе, да еще и совращали своим примером верных солдат!
      В этот момент объявили о выходе на арену новой пары, и Усеркаф подпрыгнул на месте.
      — Это же мой панцирник, мой Камнекожик! Вы пойдете на него посмотреть?
      — Мы отсюда горячо поболеем, — пообещал Орел, и восставший убежал к арене, эмоционально размахивая руками.
      — Не представляю, как дезертиры уживаются вместе, — произнес я задумчиво. — Сначала убивать друг друга, а потом…
      — Звонкая монета объединяет даже самых заклятых врагов. Все дело в цене, — подал голос один из трех гибберлингов, сидевших за спиной Кузьмы. — Ушлые пройдохи грабят торговцев и зарабатывают поболе, чем вам ваши командиры платят.
      Я вытянул шею и посмотрел на пушистую семейку — кружки пива в их руках казались здоровыми ведрами.
      — Вас что, тоже ограбили?
      — Мы же не дураки, с дорогущим жемчугом через джунские развалины, где полно дезертиров, шляться, — фыркнул недомерок. — Наклюнулось у нас хорошее дельце, да не выгорело. В тех местах наши еще пятьдесят лет назад все перерыли, и что ценного нашли — растащили, продали и пропили. Но Историки заинтересовались самими руинами. Они планировали разбить там лагерь, развернуть масштабные раскопки. И кто бы обеспечивал археологов всем необходимым? А?!
      — Вряд ли Историки побоятся дезертиров, — приободрил Кузьма. — Они перед целыми армиями не теряются…
      — Ну пока что-то у них не очень то дело движется, а ведь мы уже почти договорились обо всем и заключили подряд!
      — А что там за развалины? — с интересом спросил я, и Орел закатил глаза.
      — В руинах есть три джунских статуи с во-о-от такенными глазищами! Жмешь на нос, и они светятся магическим огнем! Как рассказывал нам один подвыпивший Историк, считается, что в древние-древние времена эти глазищи отпугивали каких-то злых духов. Или даже само джунское Проклятье…
      — Которое уничтожило их расу? Я читал, что это были демоны.
      — Неважно! Важно то, что как Историки увидали эти статуи с работающими глазами, так в штаны и напрудили от счастья.
      Я открыл рот, чтобы поподробней расспросить про статуи, как над головой раздалось весьма агрессивное:
      — Что-то я ваши рожи раньше не видел! Пропуск есть?!
      Квадратный орк в отличных доспехах сверлил нас недобрым взглядом, но я сумел подавить первый порыв схватиться за меч и остался сидеть на месте.
      — Так это эмиссары Империи к Плу Крохобору притащились. Оружие выкупать, — авторитетно вставил все тот же гибберлинг скучающим голосом.
      — А! Ну ладно тогда, — сразу подобрел орк и рухнул на свободный стул у стойки, махнув трактирщику рукой, тот сразу засуетился. — Места неспокойные, вот и перестраховываюсь.
      — А вы, собственно, кто? — поинтересовался я.
      — Командир наемников в лагере, мы охраняем торговцев. Они — слабаки, только золото считать и умеют, гы. Но хорошо считают — это факт… Валун Нещадных.
      Мы вполне мирно обменялись рукопожатиями. Трактирщик поставил перед орком кружку пива, подобострастно улыбаясь.
      — Много здесь работы? — спросил я.
      — Хватает. Столько дерьма на нашу голову: война, банды дезертиров, дикий зверь… Зверь дык совсем оборзел! С запада все лезет и лезет! Лезет и лезет! Давеча защищались от медведей: все они изгородь нашу драли. А сейчас косолапых в лесу фиг сыщешь! Мантисы, фингусы, йети… принесло нечисть всякую с запада!
      — Йети? — оживился заскучавший Орел.
      — Угу. Эти твари возомнили себя хозяевами Эльджуна! Нападают на наши торговые караваны! Особенно много их в Глухоморье и Белореченской дубраве. А еще в Нескучном лесу видели матерых волчищ. Еще одни гастролеры, чтобы им пусто было, так воют по ночам, что аж в лагере слышно. Откроешь глаза, помянешь их по матери — и все: сон как рукой сняло. Приперлись аж с Белой Реки! И что теперь? В лесу кучи трупов, погибших хоронить не успевают, гниющее мясо повсюду, волки опустились до того, что и это мясо жрут. Жуть, что делается! А в Нескучном лесу, учтите, стратегически важный пункт — «Лесная Бабочка». Очень важное заведение! Раньше, когда все было спокойней и никакие твари с запада к нам сюда не перли, моей главной заботой было собирать в Хмельной чаще пьяных торговцев, гы. Эх, золотые деньки были!
      — Хмельная чаща? Неплохое название.
      — Так там кабак хороший стоит, потому и Хмельная. Мы ради него даже одного бравого некроманта нанимали. Он нам обещал, что ни одного мантисенка во всем лесу не останется, гы. И где? Хрен! Напризывал скелетов по всему лесу, особых сдвигов мы не заметили. Наоборот, еще опасней стало! А потом этого халтурщика прирезали в «Палках-моталках». Он, как положено, воскрес и сбежал, скотина.
      — Ну и зверинец у вас тут! Кого только нет, — хмыкнул я.
      — И не говори. А сегодня эта история с некромантом продолжилась. И самым поганым образом! Видели его в лесу, в той самой Хмельной чаще! Вот, зараза!
      — Вернулся?
      — Похоже на то. И кажется, с ним не все в порядке.
      — Для восставшего Зэм пережить еще раз смерть — очень непростое событие, — произнес незаметно подошедший Усеркаф. — Мы же один раз уже умирали и в таком состоянии провели тысячи лет. И бывают случаи, что, умерев во второй раз и воскреснув, Зэм сходят с ума.
      — Кажись, с нашим некромантом это самое и случилось, — кивнул Валун. — И он у нас теперь больной на голову, всю нежить в Хмельной чаще поднял, сволочь. Вот ведь какая психика у Зэм некрепкая. Кому-то воскрешение в радость, а у них — повод для безумия.
      — Что же теперь делать? — растерянно спросил Усеркаф.
      — Не боись, я туда своих ребят отправил, на зачистку. Больше этот некромант уже не воскреснет! На этот раз бошку ему рубанем под корень, и всего делов!
      — Как там наш панцирник? — обратился Орел к восставшему.
      За разговором я совсем забыл следить, что происходит на арене, и пропустил момент, когда бой питомца Усеркафа закончится. Зэм оторвал взгляд от командира наемников, к которому подошел человек и принялся что-то шептать на ухо, и улыбнулся.
      — Мой Камнекож победил! Бедный мантис, ободрали это горькое дитя леса как липку! А этот олух, Этьен ди Ардер, поставил на него целую гору золота. Ха-ха! Я дам ему несколько минут, чтобы полностью осознать этот факт, и предложу золото в обмен на информацию. Здорово, да?!
      Я согласно покивал, и Усеркаф снова унесся, радостно нырнув в толпу болельщиков. В целом, оставаться нам тут было незачем и можно с чистой совестью отправляться спать. И надо еще как-то оттащить храпящего Лба!
      — Эй, имперцы, подзаработать хотите? — произнес нахмурившийся Валун, когда незнакомец перестал ему что-то нашептывать.
      — Нет, — ответил я и встал на ноги.
      — М-м-м… понятно. А навалять лигийцам?
      Я сел обратно.
      — Гы, я так и думал. Дело есть. Срочное. А у меня братва, как назло, в Хмельной чаще некроманта этого сволочного ищет, будь он неладен! Как все не вовремя…
      — Что случилось?
      — Дезертиры Лиги напали на заведение Веселушек в Нескучном лесу! На «Лесную Бабочку»! Выродки! Да я им все поотрываю! Ты тут копишь-копишь золото, чтоб… девушкам любимым получше подарок сделать, а эти… захотели — пришли и снасильничали. Изверги! Бедные «Бабочки», да они уже и не помнят, когда бесплатно-то в последний раз… Нет, надо отомстить!
      — Кишки им выпустить хотите? — мило поинтересовался гибберлинг из-за спины Кузьмы.
      — Для первого раза наказание щадящее — смерть, в следующий раз будем сразу лишать достоинства!
      — Вот они, ужасы смерти, — посетовал Орел. — Вот так помрешь, воскреснешь, а у тебя самое главное уже отобрали. Кошмар!
      Пытаться привести в чувство Лба было бессмысленно, хотя его помощь бы здорово пригодилась. А вот разыскать Михаила стоило! Учитывая специфику заведения, на которое напали дезертиры, ни Матрену, ни Лизу привлекать к акции возмездия мы, понятное дело, не стали.
      Всего мстителей набралось около дюжины из числа оставшихся в лагере наемников, плюс я, Кузьма и Михаил. Дорога до Нескучного леса была широкой, натоптанной — сразу видно, что пользовались ей часто. А вот сам лес, уже погрузившийся в ночную темноту, пугал. Где-то вдалеке то и дело слышался протяжный волчий вой, а вскоре показались и сами волки. Сначала они просто провожали нас почетным караулом, прячась по кустам вдоль дороги, а потом, осмелев, начали нагло высовывать морды и рычать.
      Первая атака случилась, когда одному из наемников приспичило по нужде и он немного подотстал. Волки накинулись на него целой стаей, и мы едва успели отбить бедолагу от голодных зверей. Потом они еще несколько раз решались выпрыгнуть из зарослей прямо на дорогу всем скопом, так что нам пришлось сгрудиться поближе друг к другу и держать оружие наготове.
      — Прямо к «Лесной Бабочке» всю эту свору сейчас ведь приведем, да что ж за напасть то такая! — возмущался Валун.
      — Предлагаю основательно дать им в щи, вдруг отстанут…
      — Да как им дашь? Они чуть что — сразу в кусты и по тапкам! Хитрые, твари!
      — Нужно убить их главаря. У волков всегда вожак есть!
      — Вот пойди и поищи его, а мы отсюда морально поддержим…
      — Так, всем заткнуться! Вон уже «Бабочка» впереди. Дружно сделали любезные морды лица!
      «Лесная Бабочка» выглядела как-то слишком по-лигийски — бревенчатое сооружение с замысловатой резьбой в качестве украшений. Встретившая нас семейка гибберлингов тоже не добавила мне оптимизма. Пушистые, мелкие сестрички, естественно — тройняшки, с порога запищали сразу в три голоса, перебивая друг друга так быстро, что у меня заболела от них голова.
      — Наконец-то приличные клиенты пришли!
      — А у нас тут такое приключилось…
      — Вы должны…
      — Обязаны…
      — Немедленно нас спасти!
      — Иначе мы закроем «Лесную Бабочку»!
      — Девочки не могут работать в таких условиях!
      — Это ужасно…
      — Безобразие!
      — До сих пор все нас уважали…
      — Единственное безопасное место в лесу…
      — И самое веселое!
      — Даже лес в честь него Нескучным назвали!
      — И что же теперь?!
      — Какое неуважение к нашему труду!
      Гибберлингши потрясали маленькими ручонками, визгливо выплескивая возмущение, и Валун — бугай, ростом в полтора меня — едва ли не прослезился. Он опустился перед сестричками на одно колено, но все равно возвышался над ними горой.
      — Что тут произошло?
      — Вчера к нам нагрянули дезертиры Лиги!
      — Мы вне политики и войны, рады любым клиентам…
      — Лишь бы у них в карманах звенело.
      — Но ведь это — последние оборванцы!
      — А коли золота нет, то и любви нет! Всем известный закон мироздания.
      — И тогда они решили силой добиться своего.
      — Девочки бросились врассыпную…
      — Но не всем удалось убежать, увы… не всем.
      — Еще одна беда: не все девочки вернулись из леса.
      — Мы очень переживаем: там и волки, и скорпионы, и люди…
      — И еще неизвестно, кто опаснее!
      — Пожалуйста, разыщите наших девочек!
      — Никто не будет работать, пока мы не выясним, что с пропавшими.
      — Все вокруг в страхе и панике!
      — Вы должны нам помочь!
      Естественно, после такой слезливой женской жалобы все горели праведным гневом и рвались мстить. Вот только где теперь искать этих дезертиров?
      — Надо к Клыкам Джунов топать, это я вам точно говорю! — авторитетно заявил один из наемников. — Там они ошиваются, на руинах!
      — Торговцы тоже говорили про джунские развалины, — согласился я с предложенным направлением.
      Возражений ни у кого не возникло, поэтому мы дружно двинулись сквозь лесные заросли, без всякой тропинки, напролом, ломая ветки и стряхивая иней с кустарников.
      — Признайся, тебе просто хочется поглазеть на руины, — прошептал Орел.
      Я молча пожал плечами.
      — У тебя свет клином на джунах сошелся? Того и гляди, в историки подашься.
      — Историки не могут дать ответ, что случилось с джунской цивилизацией.
      — По официальной версии… — завел Михаил учительским тоном, но Орел его перебил.
      — Ну начинается!
      — …джунов истребили демоны, — тут же завершил лекцию Миша.
      — Нет, — упрямо сказал я.
      — Что — нет?
      — Мне не нравится эта версия.
      — Ну это, конечно, в корне меняет дело! — закивал Орел. — Капитану Санникову не нравится эта версия! Историки посыпали голову пеплом и в едином порыве бросились переосмысливать свои труды.
      Я насупился, но ничего не ответил. К тому же впереди идущие наемники вдруг остановились и подали знак вести себя потише. Среди толстых стволов деревьев, окутанные серебристой изморозью, виднелись останки джунских строений. Мы прибыли к Клыкам Джунов. Скорее всего, место так называлось из-за множества полуразрушенных то ли столбов, то ли колонн: возможно, сверху когда-то была крыша, но от нее ничего не осталось.
      Дальше двигались медленно, предварительно отправляя кого-нибудь вперед на разведку. Если у дезертиров где-то здесь есть свой лагерь, то вряд ли он разбит по всем правилам фортификации, но противников могло оказаться значительно больше, чем нас, так что пренебрегать эффектом внезапности не стоило. Идти стало сложнее, потому что из-под стылой земли под ногами то и дело проглядывала скользкая каменная кладка. Особую сложность представляли ступени — почти стертые, превратившиеся в покатые склоны.
      Побродив по окрестностям, никаких следов кого бы то ни было мы не обнаружили, впрочем, никто и не ожидал, что дезертиры сидят и ждут нас точно в том месте, где мы их ищем. Решили немного углубиться в лес. Здесь, конечно, было не так скользко, зато из-за темноты возрастали шансы напороться на ветки и выколоть глаза. Становилось все холоднее, и вместе с воздухом остывал наш энтузиазм.
      — Бессмысленная затея.
      — Согласен, чтоб прочесать этот лес, неделя нужна!
      — Может, ну его? Днем поищем? Чего в потемках шарахаться…
      Но не успели первые жалобы развиться во всеобщее уныние и сворачивание операции, как до слуха донеслось приглушенное, но душераздирающее:
      — А-А-А-А-А!!!
      Все, не сговариваясь, разом ломанулись на крик. И чем ближе он становился, тем отчетливей была слышна забористая матерная брань, перемежавшаяся с диким воем.
      — А ну прочь, … дети, зашибу, …, на …, … вашу мать! А-А-А!
      Словом, искомое обнаружилось само. Неслись мы как стадо бегемотов, но дезертиры были слишком заняты своими проблемами, чтобы обратить внимание на посторонний шум. Здоровый орк со связанными руками и, наверное, еще недавно ногами (по земле волочился огрызок веревки), в разодранной имперской форме и с непередаваемой яростью на лице стоял посередине поляны, размахивая поленом как двуручным мечом. Его со всех сторон окружали канийцы, пытаясь повалить на землю, но тот отчаянно вертелся и не подпускал к себе никого.
      — Лапы убрали, …, не дамся! За Империю, падлы!!!
      После такого клича у меня, Кузьмы и Миши сработал патриотический рефлекс, и мы рванули на помощь орку. После секундного замешательства за нами последовали все остальные. Эффект внезапности оказался впечатляющим! Выскочившая из леса троица обозленных имперцев со свитой наемников наверняка оставила в душах дезертиров глубокий след.
      Сколько их было всего, так и осталось для меня тайной. Пока я добежал до ближайшего канийца, как минимум двое его собратьев уже лежали на земле, пронзенные стрелой. Еще несколько бросились в укрытие от Мишиного огня, но это им не помогло. Я был рядом, и от моего меча никто не ушел. Наемники довольно ловко заходили с боков, срезая по пути всех, кто пробовал оказать сопротивление или просто пытался унести ноги. Плененный орк тоже вносил свою лепту, он, как и был — со связанными руками – продолжал колошматить противников бревном и подзадоривать нас воплями и непечатными речевыми оборотами.
      Я успел без проблем утихомирить нескольких канийцев, пока на меня не набросились сразу двое, один из которых очень неплохо орудовал одноручным мечом. Во второй руке он держал небольшой круглый щит, которым умело защищался от моих атак. Второй, менее искусный противник с топором постоянно отвлекал на себя внимание, и это не позволяло мне как следует заняться первым. Блестящий меч то и дело свистел в угрожающей близости, и я не мог толком ответить на выпад, потому что с другой стороны не менее грозно мелькал топор. Оба канийца теснили меня к джунским камням, где я окажусь зажат между двумя стенами и лишусь пространства для маневра. Действовали они слаженно, и я начал понимать, что если не предприму что-нибудь, то схватка может закончиться и не в мою пользу. Мне уже было почти некуда отступать, а мои союзники все еще были слишком заняты своими противниками.
      Опасность обостряет чувства, страх ускоряет мысли, злость придает сил. Иногда мне казалось, что в этом все же есть какая-то особая магия, которую во мне никто не находит. Иначе как можно объяснить то, что все вокруг стало медленным, что, даже отвернувшись, я чувствовал своего врага и видел, что он делает, что я почти наверняка мог предугадать, где тянущийся ко мне меч разрежет воздух? Маневр был слишком рискованным — почти вплотную приблизиться к мечнику с щитом, и при этом фактически подставить спину его дружку, за такое в ИВО меня бы посадили на гауптвахту и заставили зубрить наизусть теорию боевых искусств. Но в тот момент я об этом не думал. Все было легко и просто, как открыть замок родным ключом.
      Каниец сделал резкий выпад, который я даже не пытался блокировать, а лишь резко отпрянул, слегка присев. Если меч не встретит сопротивления, то моя голова слетит с плеч, ведь я все еще нахожусь на линии удара… Но неприкрытая спина противника — как красная тряпка для быка, заставляет забыть об осторожности: позади меня второй каниец уже нависал надо мной, задрав топор, и не успевая среагировать, когда я, даже не глядя на него, внезапно отклонился. Кто кого достанет первым, я не знал, но мысленно поставил на мечника. И не прогадал. Меч по касательной царапнул топор — громко лязгнула сталь — и рубанул прямо по рукам атаковавшего меня сзади бедолаги. Он завопил и выронил топор. Оставшийся в одиночестве мечник и так бы не продержался долго, а растерявшись, и вовсе не сумел собраться и хотя бы попытаться дать мне отпор. Ему хватило одного удара.
      Я повернулся к катавшемуся по земле второму канийцу — прекратить его мучения даже в радость! Больше ему никогда не придется страдать…
      — Стоять, вояка! Давай-ка без окончательных смертей. Вспорол ему аккуратно брюхо, и все! Здесь тебе не линия фронта.
      Ко мне широкими шагами направлялся командир наемников, очевидно, догадавшийся о моих намерениях. Бой вокруг уже стих, и только раненый каниец оглашал окрестности воплями. Я замер, с поднятым мечом. Руки чесались закончить начатое — отрубить голову лигийцу, чтобы он уже не смог воскреснуть, но умом я понимал, что это сразу выльется в конфликт с придерживающимися нейтралитета наемниками.
      — Не испытывай мое терпение, имперец, — предупредил Валун, уперев в меня суровый взор. — Опусти меч, если не можешь себя контролировать.
      Его рука, сжимающая топор, чуть дрогнула. Меня раздирали противоречия. Наемники не хотят вмешиваться в эту войну и не позволят мне учинить необратимую казнь лигийских солдат, пусть даже дезертиров… Но как же тяжело заставить себя хоть и убить, но по сути — сохранить жизнь врагу! Ведь даже если я проткну его сердце, проклятый каниец все равно может воскреснуть!
      — Не надо, Ник, — послышался Мишин голос.
      Нервы натянулись, как пружины, мышцы одеревенели, и я никак не мог заставить себя уступить. Оголенная шея хныкающего лигийца, будто специально подставленная под удар, не давала покоя… Слух уловил едва различимое «вжух», прошелестевшее прямо возле уха, и в грудь канийцу воткнулась стрела. Вопли оборвались, сменившись звенящей тишиной. Я опустил меч.
      — Ну вот, так-то лучше, — одобрительно кивнул Валун, цепляя топор на пояс. — Какие офицеры в Империи нынче психованные пошли…
      — Но-но! Ты тут не это… А то в ухо дам! — орк со связанными руками угрожающе качнул бревном. — Наши офицеры завсегда молодцы!
      — Ты-то кто такой? Как тут очутился?
      — Сержант Бряц Нещадных! — отрапортовал орк, глядя на меня, хотя вопрос задал Валун. — Я не дезертир! И не предатель! Эти черти собирались поджарить меня на костре, а потом посадить на кол… Слава Незебу! Спасен!
      — Ты из гарнизона Жукина?
      — Ага. Эти сволочи в плен меня взяли. Они злые, голодные и ненавидят нас. Конечно, мы ведь спим в теплых казармах, едим тушенку да сгущенку, пока они прозябают здесь.
      Орел достал нож и разрезал веревки на запястьях орка.
      — Давайте-ка оттащим убитых подальше от леса, — произнес Валун, взвалив на себя тело мечника.
      — И что вы будете с ними делать? — хмуро поинтересовался я.
      — Ничего. Сообщим в лигийский штаб, пусть сами со своими дезертирами разбираются.
      — Пока сюда прибудут лигийские жрецы, звери все трупы до костей обглодают…
      — А это уже не наша забота!
      — Какая лицемерная гуманность, — произнес Орел, бесцеремонно поставив ногу на грудь второму канийцу и выдернув из его тела свою стрелу.
      Мне не слишком хотелось проявлять заботу по отношению к лигийским солдатам, но отказываться помогать наемникам я не стал. Мы отволокли тела поближе к центру развалин и сгрудили на каменные плиты.
      — Прикрыть бы их еще чем-нибудь…
      — Боишься, что простудятся?
      — Ты у мамы юморист? Здесь воронов целые стаи, как бы не налетели.
      — Он прав, давайте, что ли, хоть ветками их накроем…
      Я слушал вполуха разговор наемников, когда сержант Нещадных тронул меня за плечо и кивнул мне за спину.
      — Глядите, товарищ капитан. Наш. Руки мне лично вязал на пару с канийцем, мразь. Жукин приказал таких убивать на месте. Из штаба разнарядка пришла…
      Проследив за его взглядом, я увидел то, что снова всколыхнуло внутри меня приступ ненависти. Хадаганец в потасканной имперской форме. Мое отвращение к нему оказалось даже сильнее, чем к лигийцам! Он был серьезно ранен, но еще жив, и теперь, откинувшись на каменную стену и держась за окровавленное плечо, с ужасом глядел в нашу сторону.
      — Эй-эй-эй, капитан, ты чего опять удумал… — крикнул Валун, когда я, перешагнув через тело лигица, которое нес, решительно направился к имперскому дезертиру.
      — Это наше внутреннее дело, вас оно не касается! — рявкнул я.
      И наемник отступил.
      — Ваше так ваше, — буркнул он.
      Хадаганец, поняв, что заступаться за него никто не станет, совсем спал с лица. Я подошел ближе, презрительно окинув его взглядом с головы до ног. Торговец из лагеря на Медвежьей Поляне говорил, что дезертиры неплохо наживаются на грабежах. Что ж, парню передо мной не повезло, он не успеет заработать себе состояние.
      — Не убивай, — прошептал он вдруг. — Капитан, я вернусь в армию, я обещаю…
      — Поздно ты спохватился, — процедил я, затем наклонился и содрал с него армейский медальон, погоны и маленький значок — алую звезду, Герб Империи, который дезертир зачем-то продолжал носить на груди, будто насмехаясь над самым святым.
      Я достал меч. И на этот раз никто меня не остановил.
      Это далеко не первый человек, убитый мной насовсем, и даже не первый имперец. Но осознанно казнить не какого-то бандюка, а того, кто должен был стать другом и прикрывать твою спину в бою, такого же Хранителя, как и я сам, наверное непросто. Но я вдруг поймал себя на мысли, что, отрубив голову дезертиру, не испытал никакой жалости. И эта черствость пугала. Насколько сильно я отличаюсь от самого себя — того мальчишки со снежного аллода, едва записавшегося в ряды Имперской Армии? Стал ли я злым? Жестоким? Я хотел быть хорошим солдатом. Но для этого оказалось мало просто сражаться с Лигой, ведь враги бывают гораздо ближе. И тогда приходится становиться палачом.
      Погруженный в свои непростые мысли я стоял над мертвым дезертиром, бессмысленно скользя по его испачканной форме взглядом. И тут будто легкое дуновение ветерка коснулось лба, заставляя посмотреть вперед. Я поднял голову и едва ли не отшатнулся — два больших глаза глядели на меня поверх развалин. Мне даже пришлось на секунду зажмуриться, чтобы сбросить с себя накативший ступор.
      Гигантское каменное лицо, чуть раскрошившееся, но все еще впечатляющее своей монументальностью, возвышалось над руинами джунского города, слепо взирая на былое величие своих создателей. Наверное, это одна из тех самых статуй, про которые говорил торговец. Ноги сами понесли меня к ней. Как он говорил? Нажать на нос? Я надавил на треугольный выступ посередине — послышался хруст ломающейся ледяной корки и приглушенный лязг откуда-то изнутри каменной глыбы. А через секунду пустые, круглые глаза озарились ровным, голубоватым сиянием, словно прожекторы.
      — Ого! Эта штука работает! — послышалось сзади.
      Всем стало немного жутко. Казалось, что это торчащая наружу голова исполина, зарытого в землю. И теперь, открыв глаза, он проснулся и сейчас поднимется во весь свой рост.
      — Загасите вы эту мерзость, от греха подальше!
      — Точно, пока сюда все зверье с округи на свет не сбежалось.
      — Наоборот, Историки говорили, что эти глазищи типа отгоняют всякую живность.
      — Они, может, и на орков плохо действуют, а я тут стою перед ними красивый. Гасите, говорю!
      Спор мог бы затянуться надолго, но этому помешало внезапное появление девушки. Она осторожно высунулась из-за груды камней, и все разом притихли.
      — Валун? — неуверенно позвала она.
      — Забава!!!
      — Ох, неужели?! Прошу, спаси меня! — девушка выскочила из своего укрытия и буквально повисла на командире наемников. — Эти гады напали на наше заведение, оскорбили всех моих подруг. И не раз! Я сбежала в лес, но нарвалась на таких же грубиянов. Выведи меня отсюда! Тут так страшно! Я боюсь!
      Она как-то странно разревелась — без слез. Но плакала очень убедительно. Естественно, никто не отказался проводить даму до дома, кроме, разве что, сержанта Нещадных, которому нужно было возвращаться в свою часть как можно скорее, пока его самого не признали дезертиром. Сержант покинул нас с явным сожалением. Всю дорогу Забава жаловалась, не забывая горестно вертеть головой так, чтобы ее каштановые волосы игриво подбрасывал ветер. Я искоса поглядывал в ее сторону — выразительные глаза, кроваво-красные губы, яркий румянец на щеках. Подчеркнутая, вызывающая красота. Она привлекала внимание всех.
      В «Лесной Бабочке» нас встречали заметно повеселевшие сестрички. Выяснилось, что найденная нами девушка была последней, кто не вернулся, и теперь, когда все были в сборе, хозяйки заведения сияли от счастья.
      — Забава спасена!
      — Хвала Нити!
      — Самая способная и трудолюбивая сотрудница…
      — Можно сказать, лицо нашего заведения!
      — Все девочки на месте!
      — Наконец-то все закончилось…
      — Какая радость!
      Гибберлингши трещали без умолку, и у меня в ушах снова загудело. А после того, как Забава в красках, промокая платочком сухие глаза, рассказала, как мы разделались с бандой дезертиров, три пушистые сестрички усилили громкость на полную мощность, приглашая всех внутрь, чтобы отблагодарить спасителей. Наемников долго уговаривать не было нужды. На крыльцо уже высыпали другие девушки, призывно махая руками и хихикая. Из гостеприимно распахнутой двери в холодную ночь лились свет, тепло и уют, в которые хотелось нырнуть с головой.
      — Вы собирались сообщить в лигийских штаб об убитых дезертирах, — напомнил я, когда все радостно ломанулись навстречу женской благодарности.
      — Завтра сообщим, — хохотнул Валун, скрываясь внутри.
      Через секунду я, Кузьма и Михаил остались на улице втроем. А дверь в «Лесную Бабочку» все еще оставалась открытой и приглашала войти…
      — Я возвращаюсь на Медвежью Поляну, — сообщил Миша и уже развернулся, чтобы уйти.
      Ничего другого от него я и не ожидал — Лиза вряд ли будет в восторге от его ночных похождений. Но совершенно неожиданно его поддержал и Орел:
      — Я, пожалуй, тоже, — он хлопнул меня по плечу и подмигнул. — Мы тебя прикроем перед девочками. Скажем, что ты всю ночь боролся с врагами Империи.
      И они вдвоем зашагали по широкой тропинке обратно к лагерю торговцев. Серьезно?! Ладно Миша, но с чего бы Орлу строить из себя моралиста? Что и когда я пропустил? Я так и стоял один на улице, в легком шоке глядя вслед двум удаляющимся спинам, и внутри меня шла дуэль между военной дисциплинированностью и естественным желанием остаться.
      — Скучаешь? — ласковые женские руки обвили меня сзади. По мягкому, голубому мерцанию, разлившемуся вокруг, я понял, что это эльфийка. — Все веселятся, а ты здесь один.
      — Не люблю шумные компании.
      — Тогда почему бы нам не поскучать вдвоем?
      Я повернулся. Угадал, эльфийка.
      — Действительно, почему бы? — произнес я, чувствуя, что мужской зов побеждает зов нравственный.

Глава 12

Глава 12. Плохие знаки

Утро не заладилось с самого начала. Мало того, что я проснулся в гордом одиночестве, так еще и выяснилось, что никакая Эльвира — так назвалась эльфийка — в «Лесной Бабочке» никогда не работала, о чем мне радостно сообщила одна из местных девушек. Меня поразила неприятная догадка и я лихорадочно начал перебирать в уме, не болтал ли чего лишнего. Ужасного ничего припомнить не смог — нам, прямо скажем, вообще было не до разговоров, и немного успокоился. В конце концов, эльфийка могла просто соврать. Может быть она вообще каждый раз представляется разными именами? На улице уже рассвело, и мне нужно было срочно возвращаться в лагерь торговцев, так что искать я ее не стал, хоть и хотелось, что там скрывать — Эльвира произвела на меня впечатление.
Неприятности на этом не закончились. На Медвежьей Поляне царило оживление, торговцы уже открыли свои лавки и приглашали покупателей. Я же с дурным предчувствием направился к своим друзьям, которых завидел еще издали, — они окружили Номарха Усеркафа, о чем-то с ним переговариваясь.
— Наконец-то, капитан! — воскликнул Зэм.
— Как я понимаю, утро однозначно недоброе, — хмуро поприветствовал я.
— Ночью случилось сразу несколько происшествий…
— Мы будем обсуждать их здесь? — я окинул взглядом суету вокруг.
— Здесь как раз самое место, шумно. В укромных местах больше возможностей подслушать. Увы, новости неутешительные! По словам этого проигравшегося в пух и прах зазнайки, у Лиги очень много золота!
— Аукцион под угрозой?
— Наши технологии бесценны, но Плу Крохобор просто торговец, сокровища Лиги могут показаться ему более привлекательными. Если сделка сорвется, если Лига перекупит оружие… у-у-у… что будет!
— Вы сообщили об этом в штаб? — спросил Михаил.
— Конечно, сразу же, как все выяснил. И мы уже успели принять меры! Эльф вчера обмолвился, что обоз с золотом ночью будет в дороге, и я даже смог выяснить, на какой именно. Все прошло просто блестяще!
— Так, стоп! — поднял руки я. — Золото Лиги не доехало до Медвежьей Поляны?
— Нет. Ястребы отлично сработали. Леса кишмя кишат дезертирами, поэтому, никто в здравом уме не удивится, что на обоз напали оборванцы в форме Лиги, да при этом исчезло пару мешочков с золотишком…
— Тогда в чем проблема? Если все так удачно сложилось…
— Увы! Мне только что сообщили: Лига устроила скандал, обвиняя нас в нападении на обоз. Это раз.
— А нам не все равно?
— Вообще, да. Тем более, что никаких доказательств у них нет, пусть плюются в пустоту… Это не два — это добавление к первому пункту.
— Понятно, а что тогда два?
— На нас тоже напали! Те чертежи, которыми мы должны были расплатиться на аукционе, похищены. Якобы это сделали наши дезертиры… Смешно! Особенно нам с вами должно быть смешно!
— Вот здорово, пока Империя тырила золото Лиги, Лига сперла у Империи технологии. Война перешла на новый уровень! — восхитился Орел.
— Аукцион пока отложен по просьбе обеих сторон. Инструкций из штаба нет. Я в растерянности.
Я, честно сказать, тоже. Ближайший гарнизон Хранителей — это полк Жукина у Южной Грани, который, кстати, и должен был обеспечить охрану наших ценностей. Поскольку на такой неординарный случай указаний у меня не было, я решил, что нам следует отправиться туда. Не торчать же без дела на Медвежьей Поляне, раз про нас все забыли.
Сначала все шло довольно гладко. Стояла безветренная погода, легкий морозец щипал за щеки, широкая дорога, по которой мы двигались, не виляла среди деревьев, прямо расстилаясь на многие километры вперед. Вокруг было очень тихо и спокойно. Но уже на подходе к гарнизону моя интуиция вдруг завыла сиреной и тело сработало быстрее, чем я сообразил, что происходит. Дернув поводья, я резко ушел в сторону, и направленная на меня стрела лишь царапнула крыло Старика.
— ЛУЧНИК!
Мы бросились с дороги, где представляли из себя отличные мишени, врассыпную, за кусты и деревья. Следующий залп ушел в молоко, потому что нас на эти несколько мгновений окружила магия Света, сплетенная Матреной на скорую руку. Я пока не мог сообразить, с какой стороны стреляют, но прилетевшие следом стрелы дали понять, что лучников несколько, стало быть, опасность может исходить с разных сторон. К тому же, хороший стрелок не будет торчать на одном месте, а оперативно сменит позицию.
Спрыгнув с дрейка, я схватил его за костлявую морду обеими руками и заставил пригнуться, что тот сделал с явным раздражением. Зато лютоволк Кузьмы, которому стрела вонзилась в переднюю лапу, взвыл, неудачно приземлившись и упав на бок. Орел выкатился из седла и улетел в овраг, что для него даже хорошо — там лучники его не видят. Я лишь надеялся, что он не переломал ребра, пока падал. Крепкая ругань, донесшаяся снизу, дала понять, что по крайней мере шею он не свернул точно. Лютоволк рыча выдрал из лапы стрелу зубами и бросился на обидчика.
— Сто-о-о-й! — завопил я, но меня он, конечно, не послушал.
Не попасть в такую тушу сложно, но зверь умудрялся какое-то время лавировать, правда недолго — стрела все-таки воткнулась ему в бок. Лютоволка это не остановило, и он продолжал нестись к своей жертве, хоть уже и не так резво. Дальше я не увидел, потому что мне снова пришлось нырнуть в кусты — вражеские стрелки прекрасно видели, где я нахожусь, и не позволяли сильно высовываться.
Лоб, Миша и Матрена оказались с противоположной стороны дороги. Рядом со мной находилась Лиза, и когда Орел выкарабкался из оврага, нам вдвоем с ней еле удалось его удержать, чтобы он не рванул за своим питомцем, который, судя по звукам, все-таки успел кого-то сцапать. Лизина похожая на призрака крылатая лошадь весьма грациозно улеглась неподалеку, с индифферентным видом жуя замерзшую веточку и излучая покой и смирение. Мне же стоило серьезных усилий не дать Старику последовать за лютоволком. Дрейк рычал, размахивал хвостом, ломая ветки, и клацал зубами возле моего лица
— Кажется, пятеро… — пыталась посчитать Лиза — в такие моменты глаза ее становились стеклянными и глядели в пустоту. — Нет… шесть. Шестеро!
— Вижу одного, — сообщил Орел, целясь в кого-то лежа на земле. — Но достать не могу, в кустах засел, гад.
Мы тоже засели в кустах, и судя по всему, вне зоны поражения, так как обстрел по нам прекратился. А вот оказавшимся по другую сторону дороги Лбу, Михаилу и Матрене повезло меньше — спрятаться там было почти негде. Миша активно огрызался огнем, а Матрена наколдовывала что-то защитное. Лоб прикрывал их обоих щитом, и они отступали все дальше в глубь леса. Пламенный сгусток метнулся вверх, из чего я сделал вывод, что как минимум один лучник сидит на дереве. Ветви сразу занялись огнем, но было пока неясно, достал Миша стрелка или нет.
— Вижу, вижу!!! — воскликнул Орел.
Но и я сам уже увидел, как темная фигура метнулась в сторону, подальше от загоревшегося дерева, и тут же скрылась. Выпущенная по нему стрела задела его, но не убила.
— Проклятье! — ругнулся Кузьма.
— Семеро, — проинформировала Лиза. — Их семеро.
— ГДЕ?!
— Не знаю… не могу понять.
Я слегка высунулся из-за кустов, и тут же нырнул обратно. Но зато я успел увидеть, откуда по мне была пущена стрела.
— Восемь, — поправилась Лиза.
— Зизи!!! Ты можешь остановиться на какой-то одной цифре?!
Носорог Лба, из тела которого уже торчало несколько стрел, таранил своей массивной головой высокое дерево, с намерением повалить. И дерево заметно кренилось. В несчастное животное стреляли лучники, и оно становилось похожим на гигантского ежа, но со стороны казалось, что дискомфорта это ему не доставляет. Во всяком случае свое занятие носорог не прекращал. Может быть из-за своей толстокожести он не чувствует сильной боли? Но выглядело это все равно жутко.
Правда, сидевший в этот момент на дереве лучник явно испытывал куда более яркий спектр эмоций. Лучше бы ему оставаться на месте и дальше разряжать свой арсенал в носорога, но у стрелка сдали нервы и он попробовал перепрыгнуть на толстую ветку соседнего дерева. Тут его Орел и подловил.
— Есть! — шумно выдохнул он, до этого почти минуту сдерживая дыхание для одного выстрела.
Справедливо рассудив, что сорвавшееся с дерева тело соратника на какие-то доли секунды отвлечет внимание лучников, я снова высунулся, чтобы оценить обстановку.
— Один сидит вон на том дереве, еще двое за теми кустами, — я указал пальцем направление. — Лиза, можешь сделать так, чтоб хотя бы один из них по нам не стрелял? Лучше тот, что повыше…
Она сосредоточенно кивнула. Высовывать нос из укрытия, находясь под прицелом, идея не самая блестящая, и если бы не патовое положение половины моей группы с той стороны дороги, я бы предпочел затаиться и ждать — в подобных перестрелках побеждает более терпеливый. Но сейчас не тот случай. Миша, Лоб и Матрена все еще отступали, и я лишь мельком увидел сияние магии Света за деревьями. Рык лютоволка превратился в жалобный вой и вскоре совсем затих, Мишиного огненного коня не было видно, зато смешная, маленькая лошадка Матрены — безобидное, длинноухое существо с золотой гривой — бесстрашно вышла прямо на середину дороги и теперь вертела головой, словно недоумевая, почему все разбежались. Угрозы она не представляла, но кто-то все равно выстрелил. Лошадь упала, прижав заячьи ушки к телу, и попыталась отползти в лес, но вторая стрела пригвоздила ее к месту.
— Навела морок на того, — Лиза махнула рукой в сторону дерева с другой стороны.
— Орел, давай за мной, — прошептал я.
Ползти, стараясь не поднимать головы, то еще удовольствие. Хорошо, что земля была стылой и грязь не прилипала к одежде. Лучник, к которому мы подбирались, затаился и не подавал признаков жизни, но я не сомневался, что он там, и рано или поздно ему придется себя выдать. Поросшая кустарником обочина играла на руку нам всем в равной степени — мы не могли разобрать, где именно находятся стрелки, они не могли вести по нам прицельный огонь. До небольшой проплешины доползли довольно быстро, а вот дальше придется либо делать крюк, на что нет времени, либо выходить на открытое пространство.
Я не сомневался, что наш с Орлом марш-бросок не остался незамеченным, и как минимум тот стрелок, к которому мы старались приблизиться, уже приготовил для нас пару стрел. И если от него мы еще можем попробовать укрыться, перебегая от одного толстого ствола дерева к другому, то от перекрестного огня сбоку нас уже ничего не спасет. Я бросил взгляд на Кузьму, жестами показывая, что нам нужно разойтись подальше — стрелять по двум зайцам сложнее, когда они выскакивают с разных сторон, но от раздавшегося за спиной рыка тело оцепенело.
Упрямый Старик не стал покорно ждать хозяина в зарослях и, едва я отдалился, рванул вперед и вверх, атакуя деревья с другой стороны. Размах крыльев не позволял ему легко пробраться через густые ветви, но вытянув длинную шею, он старался схватить кого-то невидимого нам снизу. Я, не теряя зря времени, кинулся через открытую поляну.
Хотя пара стрел все же просвистела возле меня, реакция стрелков оказалась немного запоздалой, и я успел упасть на землю и откатиться за кустарники, правда не слишком удачно приложившись плечом о выступающий то ли камень, то ли замерзший корень. Рука заныла, но я оказался в выгодной позиции по отношению к ближайшему лучнику — теперь попасть в меня ему будет проблематично, зато я смогу подобраться к нему почти вплотную. И мы оба это понимали.
Оценив свои шансы, лучник сорвался с места и побежал. Я, в отличие от него, не мог подняться во весь рост без риска быть сразу атакованным, и обернулся к Орлу. Почему он не стреляет?
Орел стрелял. Только в другую сторону — Старик, вцепившись когтями в ствол дерева, сосредоточенно карабкался вверх. Вряд ли бы он смог доползти до засевшего на вершине человека, зато привлек максимальное внимание к себе. Лигийцы пытались попасть в прикрывающегося крыльями дрейка, чей силуэт слегка расплывался из-за окружившей его магии Света. В свою очередь самих лигийцев ловко выцеливал Орел, к стрелам которого присоединились и сгустки огня — особенно яркие на фоне темного леса. И за этой перестрелкой никто, кажется, не обращал внимание ни на меня, ни на улепетывающего канийца.
Бег по пересеченной местности — не самое мое любимое занятие, но когда в дело вступает азарт, организм находит скрытые резервы. Догнать лигийского лучника внезапно стало делом чести… И я догнал. Для этого, правда, пришлось слишком отдалиться от своей группы, а впереди могла быть ловушка. Не стоило поддаваться эмоциям и так рисковать! Хотя в этот раз все обошлось, я все равно мысленно себя отругал, когда увидел, в какую глушь меня занесла нелегкая. Каниец попытался защититься, но что стрелок может противопоставить мечнику в ближнем бою? Свой шанс убить меня, пока я ехал по дороге, он упустил, а теперь правда уже на моей стороне.
Назад возвращался с куда большей опаской. Кто-то из друзей лигийца мог отправиться за нами и мне не хотелось нарваться на месть за боевого товарища. Стрела действительно поприветствовала меня, когда я уже был почти у дороги, но как-то небрежно, словно лучник и не ставил себе целью в кого-то попасть. Как выяснилось, это скорее был прощальный салют для острастки.
— Они отступают, — сообщила Лиза.
Решение мудрое, потому что я уже видел спешащее нам на помощь подкрепление. Отряд Хранителей, возглавляемый ни много, ни мало — армейским комиссаром, подоспел как раз в тот момент, когда лигийцев, побоявшихся связываться со столь превосходящим численностью противником, и след простыл. Даже мой внутренний голос наконец замолчал, и я вышел на дорогу, где Матрена уже склонилась над своей раненой лошадью.
— Изверги, нелюди… — заплакала она, раскачивая, как маятником, ярко светящейся лампадкой.
Понять то, что она сейчас чувствовала, было легко. Животные, в отличие от разумных существ, умирают только один раз, и уже навсегда. Орел убежал на поиски своего питомца, которого через несколько минут вынес из леса на руках Лоб. Лютоволк тоже был серьезно ранен, но выглядел все равно лучше — он рычал и пытался достать из своего тела стрелы. Его густая, рыжая шерсть слиплась и потемнела от крови.
— Мы этих айденусовских стрелков давно в Пограничной пуще изловить пытаемся, — просветила комиссар — Надежда Истинина, когда мы представились. — Полковник Жукин говорил, что это отборные снайперы, присланные аж из канийской столицы. Говорят, с трехсот метров поражают муху.
— На заборе нарисованную? — процедил Кузьма.
— Самую что ни на есть натуральную, с крылышками. И как только вы умудрились выкрутиться?
— У нас два мага, — ответил я, никак не реагируя на пристальный Лизин взгляд — ведь это я каким-то образом заранее почувствовал опасность.
— Вам повезло, — кивнула Истинина. — На совести каждого из этих тварей уже по десятку наших солдат… если не больше.
— Угу. Мы тут пришибли парочку мимоходом. Надеюсь, Айденус не слишком расстроится, — снова вставил Кузьма.
— Вот так и умирают легенды.
Орел гладил лютоволка по голове в ожидании, когда Матрена залечит раны на лошади. По невероятному стечению обстоятельств, никто из нас шестерых не пострадал. Видимо, сегодня у «айденусовских снайперов» день тоже не задался.
— Вы патрулируете здесь территорию? — спросил я у Истининой.
— Не совсем, — отчего-то смутилась комиссарша. — Вообще-то мы охотились на медведей.
— Они что, нападают на гарнизон? — удивился Миша.
— Нет… У нашего полковника скоро день рождения. Конечно, никто об этом не помнит, да и обстановка не располагает к веселью. Но я отвечаю за идеологию, то есть за душевный настрой солдат Империи, и считаю, что всем нам тут не повредит небольшая разрядка. В виде гулянки! Шашлыки, пиво — ну, вы понимаете… Жукин рассвирепеет, если узнает о подготовке, поэтому мы хотим все провернуть втайне. Ну, а уж от готового шашлычка под пивко он не откажется.
— Шашлык из медвежатины?! — оживился Лоб. — Это мы удачно попали.
— Ага! А какой мы в прошлый раз пир закатили! У нас и котлеты из мяса единорогов были, и фаршированные вороны… Сейчас этим не разживешься: слишком опасно отходить далеко от лагеря.
Матрена, тем временем, принялась за раны лютоволка и не прошло и десяти минут, как он даже сумел самостоятельно встать на лапы и ткнуться лбом в грудь хозяину, хоть и заметно при этом прихрамывал. Орел обрадованно потрепал его по голове. Лошадь тоже была жива, но подняться сама не могла.
— Далеко еще до гарнизона? — спросила Матрена. — Мне нужны вода и мирра.
— До Хмельной чащи ближе. Там «Палки-моталки», — ответила Истинина. — Мы туда и направлялись…
— За выпивкой для дня рождения? — проявил чудеса догадливости Лоб.
— Ну да. А что такого? Жукин будет рад, ребята развлекутся. Хоть что-то приятное среди всей этой непроглядной тьмы!
— Значит, идем в «Палки-моталки»!
Лично я даже готов был тащить питомца Матрены на себе, лишь бы она перестала всхлипывать. Смотреть на ее убитое лицо было невыносимо. В итоге решили водрузить лошадку на носорога Лба. Вид крохотного пони на спине огромного носорога напоминал бы цирковой номер, если б не кровоподтеки на боках обоих животных.
Я подошел к дереву, на котором Старик старался сделаться невидимым, и задрал голову.
— Ну что, воробушек, сидишь? Слезай!
Дрейк осторожно высунул костлявую морду и уставился на меня зеленым глазом, изображая невинность. Но я был непреклонен.
— Слезай, говорю!
Спуск дался Старику сложнее, чем подъем. Он ободрал когтями весь ствол, пока пятился вниз, и переломал все ветки. Когда дрейк очутился на земле, я увидел, что его крылья сильно разодраны стрелами, но сам он не был ранен — в большей степени благодаря магии Света.
— Ты себя бессмертным почувствовал? Если б не Матрена, валяться тебе здесь дохлой ящерицей!
Дрейк сделал вид, что сказанное к нему никак не относится, но подошел виновато пригнув голову.
— И можешь не подлизываться. В следующий раз я тебя привяжу! — пригрозил я.
Кабак, о котором я слышал еще на Медвежьей Поляне, находился всего в часе ходьбы. И за это время комиссар Истинина пересказала нам все гулянки, какие случались в гарнизоне. Ее особо никто не слушал, но идти под бодрую болтовню все равно было не так тоскливо.
Сначала мы увидели дымок поверх деревьев, а потом уже вышли к «Палкам-моталкам», до боли напоминающим орочьи жилища на Диких островах. Я и не удивился, что хозяином заведения оказался орк.
— Можете ничего не говорить — сам все скажу. Нет! Выпивки нет! Загляните завтра, а лучше — на следующей неделе, — не слишком радушно поприветствовал он гостей. — На нас вчера вечером напали имперские дезертиры и обобрали все подвалы. А что такое мой кабак без выпивки? Пустое место!
— Ну, а просто вода то у вас есть? И мирра.
— Дожил! В кабак уже приходят воды попить и помолиться. Куда мир катится?
Орк ворчал безостановочно, но требуемое предоставил. Пока Матрена занималась врачеванием, а Орел изображал медбрата, мы ждали во дворе — там, в самом центре, горел высокий костер, возле которого было приятно посидеть и погреться. Истинина снова завела свою пластинку о праздниках, а меня начало клонить в сон.
— В прошлом году столы украшали срезанные фингусы в вазах. Когда они раскрывали рты, мы бросали туда кости… Весело было! Раньше мы дислоцировались на Асээ-Тэпх. Вот где для повара было раздолье! Заходишь в джунгли — а там специи растут под ногами, свисают с деревьев, падают с неба… А здесь одни только жалкие пряные корешки. Зато канийское пиво можно раздобыть. Вот. Как это ни прискорбно признавать, особенно мне, работнице идеологического фронта, но лучшее пиво варится в Кании… А водка в здешних лесах на вес золота! Местные гонят какой-то вонючий самогон, от которого уже столько людей, орков и эльфов полегло — не меньше, чем от военных действий…
В «Палках-моталках» мы пробыли до самой темноты. Я, все же задремав у огня, теперь чувствовал себя отдохнувшим и бодрым, наши питомцы тоже выглядели гораздо лучше, и до самой Южной Грани мы добрались относительно быстро и без приключений.
Имперский гарнизон на Эльджуне оказался куда больше, чем я предполагал, учитывая, что боевые действия здесь все же не такие активные, как на Асээ-Тэпх. Лагерь был чем-то похож на центральный штаб, разве что постройки вместо лиан окутывала изморозь, под ногами похрустывала ледяная корка, а вокруг темнели высокие кедры.
Командующему гарнизоном уже доложили о нашем приходе, так что с КПП меня сразу направили к нему. Полковник Жукин — ветеран Великого Астрального Похода, видевший нашествие демонов своими глазами и помнящий исторический момент объединения Империи и Лиги, производил странное впечатление. С одной стороны это был большой и крепкий, несмотря на возраст, мужик с густыми рыжими усами и бородкой, но с другой — в его глазах таились тоска и усталость. Словно долгая жизнь его утомила, и теперь он хотел лишь тишины и покоя.
— Ясно как белый день: чертежи похитила Лига. К чему дезертирам эти бумажки? Когда столько широколистных растений в лесу. Боюсь только, ради этих бумажек теперь придется сунуть нос в самое пекло, — Жукин постоял немного, задумчиво глядя в пустоту. — Но этим, вероятно, Ястребы Яскера теперь будут заниматься, раз уж мои ребята оплошали.
— Кто-нибудь выжил? — осторожно спросил я.
— К счастью, необратимых смертей нет, лекари воскресят, скорее всего, всех. Но ситуация все равно неприятная. Чертежи — не золото, их и размножить можно.
Я молча согласился. После того, как наша ставка попала в руки к врагам, ее ценность здорово упала. Как бы ученым Зэм не пришлось доставать из своих закромов что-нибудь еще.
— Но у тебя, я знаю, ко мне другое дело есть, — продолжил полковник. — Жгут прислал весточку из штаба. Демоны и их фанатики… Хм… Меня не удивляют эти новости.
— Почему? — быстро спросил я, чувствуя, как по спине прошел холодок.
— Слишком часто в последнее время у меня случается… как это эльфы говорят… дежавю. Приходят в голову старые недобрые времена.
— Вы… — я запнулся, прежде чем продолжить свою мысль. — Вы думаете, что с демонами еще не покончено?
— Я не знаю, но полагаю, не только на Асээ-Тэпх, но и здесь, на Эльджуне, мы можем столкнуться с ними. И это тревожно, очень тревожно!
Мы замолчали на некоторое время. Глаза Жукина как-то потемнели, когда он вглядывался ими в глубины своей памяти, и перебирая события жизни, казалось бы, такие далекие, но…
— Есть некоторые факты, которые ясно свидетельствуют о присутствии демонов, — наконец произнес он. — Плохие знаки, очень плохие. Звери покидают свои привычные места обитания. Видывал я это, и, увы, не раз. О людях говорят, что у них животный страх, а у здешнего зверья — прям человеческий: паника и ужас в глазах! Вот жалость, что они ничего не могут нам рассказать! Хотя… Солдаты видели в лесу древней с запада, из Глухоморья. Можно попытаться поговорить с ними.
— С кем поговорить? С древнями? — не понял я. Эльф с Медвежьей Поляны утверждал, что это всего лишь полурастения-полуживотные…
— Не удивляйся. Они взрослеют очень медленно, веками, и поэтому поговорить можно далеко не со всеми. Из-за этого их считают неразумными. А на самом деле многие из них просто еще дети! Взрослые же не очень жалуют других существ и строят из себя седую мудрость веков, но сейчас, когда весь мир сошел с ума, возможно, они станут сговорчивей.
— О миграции живности с запада я слышал еще на Асээ-Тэпх. Не понимаю… Они бегут от демонов?
— Пока трудно сказать. Но еще одна беда указывает на них — сны! Весь лагерь замучили кошмары! Мне снится, что я попадаю в плен к Лиге, мои мучители нагревают щипцы, начинают меня пытать, и я… я выдаю военную тайну! Меня, старого солдата, у которого столько наград за безупречную службу! И мучить такими снами! Я просыпаюсь весь в поту и чувствую себя так, будто меня и в самом деле пытали. Смотрю, многие солдаты по утрам тоже ходят хмурые, а ночью отказываются ложиться спать, режутся до одури в карты или воруют у лекаря бодрящие пилюли.
— Это что, тоже предвестник?
— Такое было однажды в моей жизни. Каждому снилось то, чего он больше всего боялся: кому-то ногу ампутируют, кому-то жена изменяет. И все это так ярко, живо, что просыпаешься с одним желанием — задушить себя своими же руками… А потом появились демоны.
В этот момент в дверь постучали, и на разрешение войти в проеме появилась восставшая.
— Георгий Константинович, настойка из сон-травы готова, как вы просили.
— Спасибо, Алиа, — поблагодарил Жукин и, взяв у Зэм из рук настойку, кивнул мне. — Пойдем со мной, капитан.
Мы вышли на улицу, и он повел меня к берегу, где почти у самого края аллода сверкало Место Силы.
— Сегодня у нас произошло ЧП. Самые отборные солдаты несут караул у Места Силы. И вдруг такое! Один из них потерял рассудок, напал на товарищей, нескольких убил… Увы, пришлось его ликвидировать. Очевидцы говорят, безумие охватило его прямо во сне. Всю ночь он пытался не спать — неудивительно, что задремал на посту.
— Место Силы осквернено?
— Хороший вопрос. Магия в нем все еще присутствует, но вот насколько изменились ее свойства…
— А караульного уже воскресили?
— Еще нет, но допрошу его лично, когда воскреснет. А пока проведем эксперимент, — Жукин протянул мне настойку грязного-зеленого цвета, остро пахнущую горечью. — Давай, товарищ капитан, за Родину! Это всего лишь снотворное.
— А если я на кого-нибудь нападу?
— Мы тебя подержим за руки и за ноги, если что, — он кивнул на караульных рядом. — И оружие сдай-ка мне свое. На всякий случай.
Я покорно отцепил меч и передал Жукину, уселся на каменные ступени, и резко выдохнув, выпил настойку, настолько горькую, что на глазах навернулись слезы. Через силу проглотив гадкую, вязкую жидкость и закашлявшись, прислушался к своим ощущениям. Спать захотелось почти сразу, но я еще какое-то время инстинктивно боролся с подступающей дремой. Веки отяжелели и, как это всегда бывает, я не уловил момент, когда провалился темноту.
Мелкий снежок мягко ложился на голову и плечи, и было совсем не холодно. Я любил такую погоду, когда ветер не пронзал тело, забираясь под одежду, и обездвиженный ночной воздух разносил на всю округу даже малейшие шорохи. Но сейчас мне было жутко. Лед под ногами казался толстым и вроде бы безопасным, но я не мог сделать шаг. Шаг, который что-то необратимо для меня изменит. Шаг в бездну.
— Ты все равно скоро умреш-ш-шь! Зачем оттягивать неизбежное?.. Зачем длить страдания? Смерть… это сладкий сон, безмятежный, очень сла-а-адкий сон…
Страх и любопытство — два демона, что тянут в разные стороны и раздирают изнутри. Я не хотел идти вперед, но одновременно с этим желание шагнуть было непреодолимым.
Лед под ногами начал трескаться…
— Санников! САННИКОВ! Отставить сопротивляться! Давай, давай, приходи в себя…
Я открыл глаза, продолжая бороться со своими мыслями и эмоциями, которые стали вдруг осязаемыми. Но это оказались всего лишь караульные, удерживающие меня на месте.
— Все-все… это просто сон, парень… успокойся!
— Я… в порядке.
— Ну?! И что тебе там привиделось?
Выровнять разошедшееся сердцебиение удалось не сразу, и какое-то время мне понадобилось, чтобы просто начать дышать ровно. Сон казался очень ярким, живым, будто я и в самом деле балансировал между жизнью и смертью. Трудно было поверить, что он длился меньше минуты, ведь мне казалось, что я боролся бесконечно долго.
— Так значит, у Места Силы совсем другие сны: они не мучают страхами — они обещают смерть и сводят с ума… Три тысячи демонов! — выругался Жукин, когда я попытался максимально точно описать и сон, и ощущения.
— Что это может значить?
— Хотел бы я знать.
Мы оба замолчали, погрузившись в свои мысли. В моей голове летали обрывки сна, и мне все еще было не по себе.
— Вы собирались поговорить с древнями, — произнес я наконец.
— Вот ты и поговоришь. Если найдешь. И если они захотят говорить.
— Где их искать?
— Погоди, капитан. Не спеши. Лес большой, да и по темноте бродить не стоит, сейчас в Пограничной пуще стало опасно. Позапрошлой ночью отряд Лиги захватил горячую точку неподалеку, и плотно засел там, не выкуришь. Теперь совершает дерзкие вылазки по ночам, а потом вновь скрывается где-то в пещерах. Какая-то звериная тактика, что, впрочем, неудивительно: во главе у них три гибберлингши. Зла не хватает! — Жукин потер пальцами переносицу и его морщины проступили отчетливей. — Пойдете завтра днем. А вот где искать древней… Ну да ладно. Я подумаю, что можно сделать, а ты пока отдыхай.
С этими словами он развернулся и в задумчивости побрел прочь, оставив меня одного.
Памятуя о плохих сновидениях у местных, спать я теперь не очень то и хотел. Признаться, в глубине души я побаивался снова увидеть тот кошмар, как у Места Силы. Слишком он был реальным. Поколебавшись, стоит ли пугать раньше времени своих друзей, я решил ничего им не рассказывать до утра. Вдруг им удастся поспать спокойно? Впрочем, осторожничал я напрасно — на следующий день все были хмурыми и невыспавшимися. Сам я, однако, выключившись на несколько часов, ни увидел вообще ничего.
— Я нашел вам проводника! — объявил полковник утром, довольно улыбаясь.
Высокий, худой эльф протянул мне тонкую руку.
— Луи ди Близар.
— Капитан Санников, — угрюмо откликнулся я.
Наверное глупо возмущаться присутствию эльфа в Имперском военном лагере, учитывая, что в моей группе находится эльфийка. Но меня все равно внутренне передернуло.
— Это свободный торговец, — пояснил полковник, пока эльф жеманно пожимал руки Лбу, Мише и Кузьме, и галантно целовал пальчики Матрене и Лизе. Мне захотелось вбить его лопатой в землю, как гвоздь молотком, и, судя по лицам, как минимум мужская часть нашей компании была со мной солидарна.
— Я торгую святой водой из Источника. У меня эксклюзивный подряд. Я мог бы и крылом лишний раз не махать, но хочется расширить дело, построить тут наливочно-упаковочный заводик, все такое. Благо, рабочая сила в этой глуши дешева, как нигде. Полагаю также, услужить эльфу — само по себе заманчивое предложение!
После этой сентенции Кузьма мученически посмотрел на Жукина. Устав запрещает бить гостей без разрешения командования.
— Товарищ поможет вам разыскать древней в лесу, — не повел и бровью полковник, — а вы попытайтесь узнать, от чего они бежали с запада. Неспроста эта миграция, ох неспроста…
— В последнее время я часто вижу древней в Пограничной пуще, — подтвердил эльф, почему-то ослепительно улыбаясь Орлу. — Знаю, где их найти, они ведь очень медленно двигаются… Надеюсь, мне это зачтется?
С последним вопросом он обратился к Жукину и тот кивнул. Когда мы уже вышли из лагеря, я все же не утерпел и спросил, что за услуги наш гарнизон оказывает торговцу.
— Охрана, конечно, — пожал плечами эльф. — Зверье, дезертиры, а теперь еще у Источника откуда ни возьмись появились блуждающие огоньки. Ходят слухи, что они прокляты. Не знаю, откуда берется вся эта чушь, но мои клиенты — паломники, а этот народ склонен верить во все что угодно. Поэтому нужно разогнать огоньки, уничтожить зверье, разобраться с дезертирами и как можно скорее! Надеюсь, ваш половник поторопится со своим обещанием. Это ведь прекрасно — в кои-то веки поднять оружие не ради тупого убийства, а ради процветания торговли!
Он снова улыбнулся Кузьме и я подумал, что лучше бы нам найти древней побыстрее, иначе Орел поднимет оружие не ради процветания торговли, а во имя ее скорейшего увядания. К счастью, блуждали в чаще мы действительно недолго.
— Вот он, один из них.
Эльф указал пальцем с виду на обычное дерево — разве что значительно меньше остальных, и непонятной породы. Оно не двигалось и не походило на одушевленное существо вообще ничем.
— Идите, разговаривайте. Я к нему не пойду. И не забудьте передать полковнику Жукину, что, как говорится в нашей торговой среде, долг платежом красен!
— Не забудем, проваливай, — огрызнулся Орел.
Луи ди Близар состряпал оскорбленную мину и поспешил удалиться.
— Не пойму, и как с этим пнем разговаривать? — пробормотал Лоб. — Он же это… ну… дерево.
— Какое тонкое наблюдение, — заметила Лиза.
— Ладно, чего стоять, попробуем, — произнес я и, подойдя к дереву и чувствуя себя полным дураком, крикнул: — Эй, есть кто живой? Э-э-м… товарищ… древень!
На мой крик дерево никак не отреагировало и я подумал, что эльф то ли ошибся, то ли обманул. Но тут Орел вдруг так оглушительно свистнул, что спугнул всех птиц, рванувших с насиженных мест, и дерево пришло в движение — ветки слегка закачались, как от ветра, и земля под ногами задрожала.
— Идите своей дорогой, идите… Лень мне ветви от земли подымать…
— Ишь ты, лень ему… — буркнул Лоб.
Я так и не понял, откуда шел звук, и есть ли у древней подобие лица. В конце концов, должен же я куда-то смотреть, обращаясь к нему!
— Мы хотели поговорить. Это очень важно!
— С древнями хотите поговорить? Ладно… Говорите, только не быстро… Мы здесь пришлые, вот если б вас в нашу чащу занесло… совсем другой был бы коленкор.
Древень говорил очень медленно, растягивая слова и делая между ними большие паузы, что не могло не раздражать.
— Почему вы мигрируете? — крикнул я, глядя на дупло — вряд ли оно было ртом, но мне нужно было хоть за что-то зацепиться.
— Все лесные жители покидают западное побережье… — пророкотал древень спустя несколько долгих секунд.
— Почему? Что там такого страшного происходит… или должно произойти?
Снова пауза. От нетерпения хотелось даже пнуть ствол дерева.
— Нет, древни ничем не могут вам помочь, ничем… Вы заодно с теми, кто принес зло и проклял наш народ…
— Мы не проклинали ваш народ!
— Нет?! — переспросил древень.
— Что бы там ни происходило, мы можем это остановить. Но для этого вы должны нам все рассказать!
На этот раз древень молчал так долго, что мы уже отчаялись услышать ответ. Но едва я пожалел о напрасной трате времени и уже развернулся, чтобы уйти, как мне в спину прилетел вопрос:
— Если вы не заодно с демонами, значит не вы источник обжигающих огоньков, что излучают Проклятье?
— Нет… — озадачено произнес я.
— Так слушайте! Страшные существа пришли в земли нашего народа… Они сеяли проклятье: увядали цветы и деревья… вечным сном засыпали и древни… и даже быстрые единороги. Лишь самые молодые из нас смогли уйти… Ведь мы медлительны и нерасторопны… А перед этим… прежде чем спустилась тьма… появились они — огоньки. Древни радовались им, древни думали, они украсят ночной лес… но они были предвестниками настоящей Тьмы! Проклятые огоньки! Как мы ненавидим их… Как мы ненавидим Тьму! Ваш лес такой жалкий… такой куцый… Как мы скучаем по нашей пуще, как скучаем!..
Древень замолчал, и на этот раз действительно насовсем. Как мы не старались его разговорить, бегая вокруг, ответом нам был лишь тихий шелест листьев.
В лагерь вернулись в расстроенных чувствах — после разговора с древнем вместо ясности появилось еще больше вопросов.
— Значит, Тьма… — протянул Жукин. — Чую я, чую за всем этим демонопоклонников. Ой, не дай Свет! Но моя интуиция меня ни разу еще не подводила. Поэтому я и выжил в Великом Астральном Походе.
— А эти огоньки, про которые говорили и эльф, и древень… Это проклятые Искры?
— Надо полагать. Их видели здесь. Я думал, они, как и остальные, бежали с запада. Похоже, все совсем по-другому… И это самое странное во всей истории! Отродясь проклятые Искры не были предвестниками демонов. Но если так сказал древень…
— Он мог соврать?
— Нет, вряд ли. Древня сложно разговорить, но уж если он начал ворочать языком — на ложь точно тратиться не станет, — Жукин задумался на несколько мгновений, а потом медленно произнес: — Я вот что решил. В Северной Парме, возле лигийского лагеря, есть еще одно Место Силы. Формально оно находится за пределами их ставки, так что территория вроде как нейтральная.
— Но на деле визиту Империи они не обрадуются, — закончил мысль я.
— Естественно. Поэтому будем совершать тактические маневры. Я хочу, чтобы ты проверил это Место Силы, на Эльджуне их всего-то три, но к третьему не добраться… Так что будем работать с тем, что есть. Я почти уверен: северное Место Силы тоже заражено.
— Интересно, Лига хотя бы подозревает об этом? — пробормотал Орел, ни к кому конкретно не обращаясь, но Жукин ответил:
— Возможно, но разведка молчит, — и, хлопнув в ладоши, бодро добавил: — Сделаем так. Перед лигийским лагерем находится Лесная застава, там идут затяжные бои. Ключевые точки переходят из рук в руки.
— Нам говорили, на Эльджуне не ведутся открытые боевые действия, — удивился я.
— Скажем так, есть отдельные зоны, где нейтралитет соблюдается не очень усердно. Как мне доложили утром, на Лесной заставе мы заняли ключевую высоту. Но Лига, как пить дать, попытается ее отбить. Руководит нашим отрядом там майор Номарх Сехмет. Она попробует втянуть лигийцев в долгую, вязкую схватку, я отдам соответствующий приказ. А вы в это время проскочите до Места Силы, пока врагам будет не до вас. Они его и в лучшие времена не шибко караулят.
На этот раз никаких проводников по эльджунскому лесу не предвиделось, поэтому изучению карты и маршрута по ней я уделил особое внимание. Нам нужно было пересечь весь аллод, до самого северного побережья. Конечно, западная часть Святой Земли не такая широкая, как центральная, но все равно переход отнимет несколько дней. Меня это беспокоило, потому что я рассчитывал быть на Медвежьей Поляне, когда вопрос с аукционом разрешится. Впрочем, демоническая угроза — проблема тоже не второстепенная, и отлагательств она не терпит.
— Я уже наслышан о майоре Номарх Сехмет, — сообщил Михаил, когда аудиенция у полковника завершилась. — Местные говорят, ее любовь к Яскеру выходит за рамки обычного патриотизма.
— Хм… кто он, а кто она, — покачал головой Орел.
— Может быть поэтому она и рубит головы налево и направо, то ли в ярости, то ли в надежде… — задумчиво протянула Лиза, и я был удивлен, что в ее голосе не прозвучало усмешки.
— Говорят, она абсолютно бесстрашна, а имя ее окружено столькими легендами, что ополченцы Лиги трепещут, только его заслышав…
— Ну, посмотрим, что там за барышня.
На самом деле я не слишком размышлял о какой-то там Номарх Сехмет с ее патриотическими порывами, но дама и впрямь оказалась не из простых. До Лесной заставы мы, наученные горьким опытом, добирались осторожно, на этот раз избегая широких дорог, хотя это могло быть даже более опасным. Но удача улыбнулась, и никакие айденусовские стрелки нас не потревожили. Разве что пришлось все время отпугивать диких зверей, так и лезущих продемонстрировать, что они нам не рады. Ну, а сами мы грустили по поводу того, что день рождения Жукина с шашлыками пройдет без нас.
Первыми военными, на которых мы наткнулись, оказались свои — Хранители с Лесной заставы, бравый отряд веселых парней, мало интересующихся причинами миграции живности Эльджуна. Им удалось захватить горячую точку — и это был достаточный повод для радости. Зато их командир, майор Номарх Сехмет, выглядела куда более воинственно.
— Вы от Жукина? Почему-то пополнение всегда приходит в тот момент, когда высота уже взята. Что ж, поднимите на меня глаза… Увижу ли я в них жажду вражеской крови?! — патетично воскликнула она. Это выглядело слишком пафосно, и мы недоуменно переглянулись. — Лига готовит контрнаступление. Но мы уже приготовились к приему дорогих гостей!
— Э-э-э… Нам нужно добраться до Места Силы возле лигийского лагеря, — осторожно вставил я.
Восставшая казалась немного безумной и растягивать наше с ней общение желания не возникало.
— Знаю! — даже не произнесла, провозгласила она, яростно сверкнув механическими глазами. — Я обеспечу вам легкий путь во славу Империи! Запомните хорошенько эту яркую зеленую траву у подножия холма, потому что скоро она вся станет бурой… от крови. Да здравствует Яскер!
Я посмотрел на стылую землю, слегка припорошенную снегом, но на всякий случай кивнул. С буйными лучше соглашаться.
— Там расставлены магические мины, — продолжила Зэм. — Как только солдаты Лиги сунутся, они останутся без ног, а когда доползут до вершины холма — и без рук! И некому будет вас преследовать!
Так и подмывало добавить: «Ура, товарищи!», но я сдержался. Никто из нас не захотел надолго задерживаться у Лесной заставы, поэтому с майором Номарх Сехмет мы попрощались быстро. К тому же, нам желательно было покинуть это место еще до возможного контрнаступления Лиги, чтобы самим случайно не оказаться в эпицентре схватки. Правда, отойдя на приличное расстояние, пришлось притормозить и дожидаться, пока внимание лигийцев не сосредоточится на минах у холма.
Отдаленный грохот, разогнавший лесную тишину примерно в полночь, — достаточно убедительный опознавательный знак. Взрывы, правда, гремели недолго, но идти уточнять, как обстоят дела на заставе, мы не собирались. Выждав еще какое-то время, решили двигаться дальше, сделав большой крюк.
На пути у нас находилась лигийская часовня, и я так и не определился, стоит ее опасаться или нет, но когда мы подошли ближе, стало понятно, что она заброшенная. Вокруг виднелись укрепления, словно ее намеревались защищать, но почему-то бросили, будто она утратила святость и теперь никому не нужна. Окна были заколочены досками, двор пришел в запустение, а о наличии кладбища рядом говорила лишь пара покосившихся памятников, за которыми давно никто не ухаживал. Восседающая на крыше стая ворон вносила своим карканьем заключительный штрих в этот унылый пейзаж.
Лигийских солдат не было видно, зато у часовни терлись вездесущие торговцы, вызвавшие у нас закономерные подозрения. Не воронам же они тут корм продают!
— Очень остроумно, — фыркнул Зэм, не оценив шутку. — Я занимаюсь продажей ладана, видите сколько смолы здесь на кладбищенских соснах? Подумываю небольшую смоляную мануфактурку рядом организовать.
— И на такой ладан есть спрос? — с сомнением в голосе протянула Матрена.
— В Лиге — конечно! Ведь это мученики веры, они отдали жизнь за Первую Часовню Тенсеса! Что это значит? Что цену на Святой Ладан можно поднять раза в два. Когда мне впервые пришла идея произвести Святой Ладан из здешней смолы и предложить его паломникам, я понял, что я гений!
— По-моему, это ужасно! И аморально.
— Поверьте мне, восставшему, смерть — это не то, с чем нужно носиться как с писаной торбой.
— А почему лигийцы забросили это место? — вмешался я.
— Тени, — погрустнел Зэм. — Так и кружат возле часовни. Что за твари — не знаю. И никто толком ничего про них не знает. Каких только историй я не слышал! И что это слуги Тэпа, следящие за происходящим в мире. И что это проклятые Искры каких-нибудь особо жутких злодеев. И что это невинно загубленные души, жаждущие отмщения…
— Давно они появились?
— Точно не знаю. Я был здесь в прошлом году и никаких теней на Святой Земле точно не водилось. Несомненно то, что они являются неизвестной величиной в очень важном уравнении. Торговом уравнении, которое описывает размер моей прибыли от реализации Святого Ладана. Другими словами — а вдруг они взбесятся и нападут на сборщиков смолы? Или на паломников, пришедших сюда? В торговле главное — учесть все составляющие успеха.
— Ник, опасность, — Лиза тронула мой локоть и я завертел головой по сторонам.
По широкой дороге, ведущей к Часовне двигалось четверо лигийцев. Они были далеко, но тоже уже заметили нас и притормозили.
— Нас больше, — произнес Орел, намекая на драку.
— И у нас не так уж и много времени, — остудил его пыл Миша.
— Ладно, уходим. Пусть молятся своему Тенсесу, — решил я.
Ставка Лиги на Эльджуне находилось где-то совсем рядом, и нарываться, находясь в стане врага, вряд ли стоило. Ведь мне еще надо как-то успеть вздремнуть у Места Силы! Несмотря на заверения Жукина, я был уверен, что источник святой магии лигийцы хоть как-то, да охраняют. Мне вообще казалось странным, что они устроили свой лагерь на некотором отдалении от него, а не вокруг. Но когда мы добрались до Северной Пармы, ситуация прояснилась.
Место Силы балансировало на самом краю аллода и грозилось вот-вот сорваться в астрал. Земля под ногами казалась здесь зыбкой, опасной, она заметно проседала под тяжестью джунской постройки, подходить к которой было немного боязно.
— Вроде, никого, — определил Орел и повернулся ко мне. — Ну давай, спящая красавица, действуй.
— Я могу стать агрессивным, — предупредил я, доставая настойку из сон-травы.
— Ничего, я об этом позабочусь, — заржал Лоб и хрустнул пальцами. — Подержу тебя нежно.
— Да нет, он тебя поцелует и ты сразу проснешься.
— Остряки, — буркнул я и уселся на ступени, оперевшись спиной о холодный камень.
На этот раз ничего конкретного мне не привиделось, только темнота и голос, звучащий прямо в моей голове:
— Сожми оружие в руке! Смерть им, смерть им всем! Этот мир — твой! Ты — властелин! Ты — господин! Давай же! Убей их! Они — мясо! Ты — бог! Убей…