Лекарство от демонической тревоги

Дело было вечером, делать было нечего. Пожилой демонолог Ваорр сидел у самых ворот в Мёртвый город и тихо бурчал что-то себе в седые, неряшливо крашеные в яркий рыжий цвет, усы. То, что он невнятно бубнил, оказалось песней, долгой и грустной, печальной... Самой печальной из всех, которую вратам приходилось слышать. В ногах у Ваорра копошилась панда. Это странное, нелепое животное уже несколько месяцев не отходило ни на шаг от демонолога. Здесь, в этом забытом Тенсесом месте, где обитают лишь демоны, да и то не по своей воле, где нет никакой растительности, тем более бамбука, а одни развалины да руины старых каменных сооружений и разглядываемые сквозь трещины недра земли, напитавшиеся голубой кровью, тихо и зловеще освещают холодные каменные холмы, присыпанные чёрным песком, это маленькое белое существо с большими чёрными пятнами вокруг глаз, казалось, было просто не к месту. И всё же оно здесь было и уходить никуда почему-то не собиралось. Ваорр хмурил брови и тихо пел, с каждой минутой набавляя всё больше нот трагичности в свою страдальческую старую песнь.

Он пел о войне. О какой точно, понять было невозможно, так как поток слов, невесомой кашей вытекающий из его рта, скорее напоминал лавину зажёванных звуков. Демонолог много бубнил, временами бурчал, потом часть мелодии просто мычал, насупившись, словно бык. Чёрно-белый зверёныш непринуждённо игрался, катаясь на спине по земле и забавно дрыгая полными мохнатыми лапками с крохотными будто бы лакированными чёрными ноготками. Ваорр смотрел на это ожившее чудо экзотики, смотрел и наконец не выдержал, прекратил неразборчивое пение-мычание и простодушно обратился к зверьку.

– Вот что прикажешь мне с тобой делать? – голос звучал хрипло, будто бы обрывался, как происходило иногда с рациями, очень давно, в те времена, о которых Ваорр и вспоминать не хотел. Если же ему приходилось натыкаться на что-то, вызывающее в его сознании ассоциативные образы, то он спешил забыть их как можно скорее, забросав ворохом новых и определённо неотложных, срочных к выполнению дел.

Панда, казалось, не понимала ни слова из того, что проговорил Ваорр, но с любопытством поглядывала на него, смущённо улыбаясь и озорно потявкивая, при этом глядя на своего собеседника, лёжа вверх аж четырьмя пушистыми лапками с шершавыми чёрными подушечками пальцев.

– Хлеба хочешь, пушистая? – немного подумав, демонолог запустил руку в вещевой мешок, порылся там немного и извлёк оттуда полнобокую горбушку белого хлеба, слегка помятую и подраскрошившуюся.

Животное перекувырнулось и легло на землю на вытянутые лапы, радостно завиляв мелким пушистым хвостиком, похожим скорее на обрубок нормального хвоста. Оно смотрело на Ваорра с искренним любопытством, и тут демонологу стало впервые, по-настоящему, жаль, что столько десятков лет у него не было в компаньонах такого маленького несообразного чуда с до ужаса мягкими ушками, плотно обосновавшимися на крупной, как большой-большой апельсин, голове с чёрными озорными глазками-пуговками, с любопытством поблёскивающими и поглядывающими на своего новоиспечённого хозяина.

– Так... Тебе можно вообще хлеб? – замялся Ваорр и раздосадовано покачал седой, как зима, головой.

Панда приблизилась к самым ногам демонолога и неуклюже вскарабкалась на них, после чего сделала несколько шагов вперёд и упала, уткнувшись носом в обитую тяжёлыми металлическими ремнями кожаную нагрудную броню. Тихо тявкнув, зверушка начала пятиться назад, и, наконец, её мордочка оказалась у самых рук Ваорра, в которых мирно покоилась слегка иссушенная горбушка.

– Слышал, что твои сородичи едят бамбук. Такое длинное... – он развёл руками в разные стороны, отчего панда увлечённо повела носом в направлении руки, которая держала булку, - растение. Как зелёные палки. Знаешь такое? Да, ты должна знать. Вы же, в конце концов, это едите.

Панда недовольно тявкнула и подпрыгнула всеми четырьмя лапами. Демонолог внимательно посмотрел на чёрно-белую весёлую зверюшку.

— Ну, держи-держи, пушистая, — Ваорр отломил от горбушки небольшой кусочек, зажал его между пальцами, потом положил на широкую и грубую ладонь и протянул навстречу томящемуся в ожидании животному.

Панда сделала уверенный шаг к незнакомому лакомству и быстро сгребла его языком с руки. Затем она ещё с минуту стояла и жевала мякоть, впервые ей встретившуюся. Видимо, думала о чём-то большом и значительном.

— Ну как, вкусно? — демонолог с любопытством, пристально смотрел на обедающую зверушку из-под седых нахмуренных бровей – лоб его был изъеден гармонью глубоких морщин.

Животное ничего не ответило, но, доев свою небольшую порцию, ещё раз понюхало ладонь, на которой была булка. Недолго думая, Ваорр протянул панде остаток горбушки, который та сгребла лапами и уселась рядом с демонологом кушать.

— О, город... Город демоооонооов...

Ворота портала сияли испещрённой золотом лазурью и напоминали чёрную дыру, разве что окрашенную. За ними были руины... Сплошные разрушенные готические строения из холодного фиолетового камня, которые населяли сейчас лишь демонические твари да всякая нечисть, не нашедшая себе нигде другого пристанища. А у самого входа дежурит целая дюжина культистов-отступников в плотных тёмно-чароитовых балахонах с угольчатыми капюшонами. Странные и страшные создания обитают в этом городе, от которого уже давно пора бы потерять связку ключей.

Демонолог вновь завёл песнь, и хриплые, невнятные, мычащие звуки снова полились из его груди. Панда доела булку и теперь, переваливаясь с лапы на лапу, неловко и неуклюже, но осторожно слезала с коленей Ваорра. Она покрутилась-покрутилась на месте и улеглась спать на синевато-лиловую холодную землю.

Тяжёлое, застеленное пуховым одеялом грозовых облаков небо нависло над Осколком Язеса, где-то гремел гром и изредка освещали пространство слепящие вспышки белоснежных молний. Воздух был тёплый, как практически всегда во время грозовой погоды, а вот земля была привычно холодной. Песок под лёгкими дуновениями ветра

ссыпался в лазурные расщелины, по которым с важным видом расхаживали старшие демоны с горящими злыми глазами и горящими энергией глубин ненависти зелёными руками.

«Осталось только отморозить почки» — подумал Ваорр и запрокинул голову, теперь перед его взглядом злилось, гневалось и извергало из глубин свою ярость суровое пыльное небо, населённое призраками демонов, некогда убитых героем старинных сказаний. Кто лучше демонолога чувствует демонов?

И всё же... Самая страшная гроза – это та, которая проходит без дождя. Если льёт как из ведра – то это обычная непогодица, уловка природы, проявленная вредность небес. А вот если дождя нет, а молнии рассекают раскалённый электричеством воздух, значит, приближается что-то плохое, что-то злое... Зло идёт в эти места. Великое зло. Такое, какого здесь ещё никогда не видели. Зло, сметающее всё на своём пути. Это чувствуется в ветре, в дыхании вечера, в гневе небес. Зло идёт... Оно унесёт нас...

Ваорр закрыл глаза и тут ощутил, как на его прикрытие веки приземлилось несколько тёплых капель воды. Губы демонолога невольно растянулись в улыбке. Панда дремала рядом. Начинался дождь. Он смоет все тревоги.