Перейти к содержанию

Дайджест за декабрь

Улучшенный интерфейс и правки под 15.0

Подробнее

Мониторинг серверов и редактор аддонов

Представляем вам две легенды. То, о чем можно было только мечтать, стало реальностью.

Мониторинг серверов Редактор аддонов

Подсказки из игры на вашем сайте

Теперь вы можете отображать сведения о внутриигровых элементах простым наведением курсора мыши.

Подробнее

Апдейтер аддонов

Представляем вам программу для автообновления аддонов и делимся подробностями.

Подробнее Скачать

  • Аллоды Онлайн, ч.71


     Поделиться

    Оригинальный сюжет игры (Империя) в авторской обработке
    Автор: risovalkin

     

    К ОГЛАВЛЕНИЮ

    Глава 4. Живые и мертвые

     

          — Тупое шило — острый резак! — радостно заявили гибберлинги восставшему, и тот с подозрением уставился на нас.
          Сумеречная гипатская ночь уже опустилась на аллод, и я плохо различал лица. Зато обострился слух, и можно было с большого расстояния услышать любые шорохи. Мы стояли возле Поселка, на опушке леса, куда нас привели гибберлинги на встречу с таинственным главарем подполья, которым оказался восставший Зэм по имени Семер Эхнатон. Вместе с ним рядом находились еще одна троица гибберлингов, эльф и человек, которые никак не представились, молча и с недоверием взирая на пополнение в нашем лице. После произнесения фразы, служившей паролем, Зэм подошел ближе, покосившись на меня, Мишу и Лизу, и особо внимательно вглядываясь в Лба.
          — Мы хотим узнать побольше о настоящих жителях Гипата, — произнес я, когда пауза затянулась.
          — Я введу вас в курс дела, если вы поклянетесь, что не выдадите нас никому, что вас тоже раздражает весь этот Спектакль и что вы верите в любовь. Клянитесь!
          Первые два пункта не вызывали вопросов, а вот от последнего я немного оторопел, поэтому, очнувшись, принес клятву последним.
          — Да… да, я клянусь… А при чем тут любовь?
          — Я прибыл сюда в поисках вечной любви, ведь именно здесь Ат-Зако совершил великий подвиг во имя любви к Луа-Джалле, — вздохнув, словно живой человек, произнес восставший. — И что я вижу? Кощунство! Попытка превратить подвиг джуна в фарс!
          Наше молчание было красноречивым само по себе, и Эхнатон насмешливо продолжил:
          — Удивляет, что Восставший говорит о вечной любви? Поверьте, только мы в ней и разбираемся. Жизнь людей так коротка, что они то и дело бросают одну любовь и влюбляются снова. Эльфы погрязли в самолюбовании и погоне за красотой форм. Гибберлинги любят всех и вся, но ведь это стадность, а не зрелое чувство. Я создал это подполье, чтобы защитить память о великой любви краснокожих!
          Я даже как-то немного оскорбился, но не нашелся, что ответить. Не нашлись и остальные. Мне не хотелось бросаться громкими, пафосными словами о любви, но ведь и сам я прибыл на Гипат вовсе не из праздного любопытства и не в попытке просто найти новых приключений на свою голову.
          — Так что там про местных жителей? — спросил я, желая сменить тему. — Живых, я имею в виду. Вы их видели?
          — Говори тише — вокруг полно послушных ослов, верных идее Спектакля. А у ослов, как известно, весьма длинные уши… К востоку, за лесом, живет племя настоящих орков. Возможно, они знают что-то, что поможет нам сорвать этот ужасный Спектакль! Есть же у них вожак! Шаман там или еще кто… Мы хотим найти его и поговорить с ним. Вы как, с нами?
          — Конечно.
          — Отлично! Нашего полку прибыло! — подали голос гибберлинги. — Мы уже сталкивались с живыми обитателями Гипата. И скажем честно, не такие уж они дружелюбные!
          — Кроме орков здесь есть кто-то еще?
          — Дикие гоблины. Они еще хуже орков! Не нравится им, что мы здесь. Так и норовят чем-нибудь побольней ткнуть, или бумерангом в голову засадить. Надо им показать, что теперь на осколке Гипата появились новые хозяева. Мы! Ну, в смысле — все мы. И вы тоже. Избранные, одним словом.
          — Нет-нет, в конфликт вступать пока с ними не стоит! — запротестовал Эхнатон. — Если честно, я не знаю, как пробраться в стойбище орков. Эти проклятые молнии бьют с неба в каждого, кто осмелится приблизиться к их поселку! А гоблины как раз могут нам помочь! Местные орки обратили их в рабство и используют в качестве бесплатной рабочей силы, издеваются, морят голодом. Имперские орки себе такого не позволяют! Я надеюсь, слуги окажутся сговорчивее хозяев и помогут найти подход к шаману.
          — Разумно, но как с ними связаться?
          — Есть один гоблин, с которым удалось установить контакт. Чеге Варвар. Он пытался найти союзников среди Избранных в деле освобождения гоблинов от орочьего ига. Мы договорились встретиться с ним этой ночью.
          Идти с незнакомцами в мрачный, наполненный призраком лес — не блестящая идея, к тому же на этот раз нас меньше. Мы предусмотрительно шагали чуть позади остальной компании, но через некоторое время стало очевидно, что главная опасность — это лес. Точнее — молнии, которые бьют с неба, если сбиться с пути. Гуськом мы выстроились друг за другом, стараясь ступать след в след, но все равно потеряли сначала эльфа, неосторожно отклонившегося в бок, а потом одного из гибберлингов, споткнувшегося о камень. Разряды ударили в ту же секунду, ослепив и оглушив всех!
          Не знаю, каким чудом в этот момент остальные не шарахнулись в разные стороны, лично меня от неожиданности парализовало на мгновение. Какое-то время понадобилось для того, чтобы прийти в себя: перед глазами скакали размытые пятна, а в уши словно напихали ваты. Но нужно было продолжать путь. Хотя двое гибберлингов отказались идти дальше, оставшись ждать нашего возвращения рядом с убитым братом. Эхнатон ругался и сыпал проклятиями, но до цели мы в конце концов добрались — не столько уставшие, сколько нервные от постоянного ожидания внезапной смерти. Всех знатно потряхивало от напряжения.
          Отдаленный шум и оранжевое сияние от костров подсказывали, что орочье поселение отнюдь не маленьких размеров. Мне хотелось подойти ближе, но встреча с Чеге Варваром была назначена в лесу, и двое гоблинов вышли к нам еще до того, как мы что-то разглядели. Оба мелкие, горбатые, заросшие рыжими волосами настолько, что не было видно лиц, они, как и все гоблины, не вызывали во мне ничего, кроме неприязни.
          — Эй, золотце, дай ручку — погадаю! — проскрипел один из них, обнажив кривые зубы. Его маленькие глазки хитро зыркали по нам, перескакивая с одного на другого, словно гоблин не знал, к кому конкретно обратиться, пока не увидел Лба. — О-о-ой…
          — Это не местный орк, вам нечего его опасаться, — поспешно сказал Эхнатон.
          — Ага, ручищи вон какие здоровые! А ну дай, посмотрю… Светит тебе подвиг великий: помочь народцу малому, да удалому.
          — Вам?
          — Нам — гоблинам! Мы в рабстве, нас угнетает орочье отродье, ага! Дух наш ослаблен, но не сломлен, мы готовы поднять оружие против своих истязателей!
          — Дать бой? Оркам?!
          — Вдарим по угнетателям! Покажем, кто на Гипате хозяин!
          — Отвага и слабоумие… — пробормотал Эхнатон.
          Гоблин пылал энтузиазмом не замечая, что все смотрят на него с сочувствием. Впрочем, мы ведь не знаем соотношение сил.
          — Я хочу посмотреть на поселение, — сказал я. — Там много орков?
          — Много, ага. Но главное близко не подходить. Там смертельные молнии. Кто сунется — враз помрет. Но у меня есть священные орочьи бляхи. Украл, ага. С ними молнии не страшны! Под их защитой мы на орков и нападем.
          — А кроме орков здесь есть еще какие-нибудь жители? Люди, например?
          — Не, тута окромя орков только мы, всю жизнь только на них и работаем!.. Нам правда нельзя далеко отлучаться. Тут и орки-угнетатели, и молнии…
          По моему настоянию мы все же прошли еще чуть-чуть вперед, к опушке, откуда можно было получше все рассмотреть. Как я и предположил, поселение оказалось действительно очень большим. Местный клан, или даже кланы, были многочисленны, их круглые жилища из дерева, шкур и костей занимали едва ли ни целую долину у подножия гор. Настоящий город! Сумерки разгоняли костры, слышался рев животных — настоящих, а не призрачных, орки караулили границы, отмеченные высокими столбами с выбеленными от времени черепами на макушках. А в самой глубине поселения смутно виднелось какое-то каменное сооружение, отличающееся от остальных построек, но хорошо рассмотреть я его не мог из-за тумана, кажущегося особенно густым и плотным на таком большом открытом пространстве.
          Гоблины здесь тоже были, и в немаленьком количестве. Они рубили деревья, таскали дрова и воду из реки, разделывали каких-то животных, дубили кожу, словом — выполняли разную работу, но исключительно рядом с поселением. Очевидно, за столбы с черепами им заходить запрещалось.
          — Орков не бьют молнии? — уточнил я.
          — Говорю же, бляхи у них есть, ага. Они защищают! А без блях… у-у-у… Но у меня припрятаны они в секретном месте!
          — К восстанию все готово, ага! — добавил второй гоблин, чуть помельче. — Сегодня ночью все свершится: Чеге поднимет священную орочью бляху, я ударю в набат, ага, и орки узнают, как сражаются гоблины за свою свободу! И никакие небесные молнии нам не страшны!
          — Я бы не был так уверен в успехе этой затеи, — произнес Эхнатон, после чего оба гоблина уставились на нас совершенно невинными глазами.
          — Ну и вы нам поможете, ага?
          — Э-э-э…
          — За свободу! За равенство! Вместе мы всех победим, ага! — один из гоблинов, кажется — Чеге, вскочил на камень, задрав палку, как меч, и выглядел бы даже грозно, если б доставал нам хотя бы до пояса. — Впере-е-е…
          — Ну уж нет, — оборвал я этот яростный клич, и гоблин сник, опустив палку. — Разбирайтесь сами!
          Я, кивнув Лизе, Мише и Лбу, чтобы они следовали за мной, демонстративно зашагал в обратную сторону, предоставив Эхнатону и остальным самим решать, будут они поддерживать гоблинсоке восстание или нет. Лично я не ударю даже палец о палец! Пусть хоть всех гоблинов в мире перебьют — мне их не жаль.
          — Может, стоило остаться и хотя бы просто посмотреть на развите событий? — донесся из-за спины Мишин голос. — Вдруг у гоблинов и правда есть способ защититься от молний? Это бы нам пригодилось.
          — Не думаю, что нам стоит находиться рядом с ордой разъяренных бунтом орков, — неожиданно встала на мою сторону Лиза. — Вряд ли они будут разбираться, кто помогал гоблинам, а кто просто наблюдал в сторонке.
          — Мы можем вернуться позже и все же попробовать выйти на связь с орками. Без всяких там гоблинов! — добавил я. — Орки не нападали на Поселок, на всех этих приезжих Избранных, и вообще не давали о себе знать. Они спокойно сидят в своем поселении и не показываются, хотя таким количеством могли бы перебить Избранных и собрать множество трофеев.
          — Тут может быть два варианта, — задумчиво сказал Миша, — либо они вовсе не воинственные дикари и мы им безразличны, и это дает нам шанс на мирный диалог, либо…
          — Либо они заодно с Режиссером!
          Когда мы вернулись в Поселок, подобрав по пути и гибберлингов, и тело мертвого эльфа, и сдав обоих пострадавших на руки лекарям, уже близился рассвет. Мы не спали всю ночь, поэтому отключились быстро, но комитетчик Твердолобин не дал насладиться продолжительным отдыхом. Мне показалось, что я не проспал и пяти минут, как он меня растолкал.
          — Товарищ майор, товарищ майор! У меня важные сведения!
          Я еле-еле приоткрыл левый глаз и уставился на комитетчика, решая, прибить его сразу, или сначала послушать, что он скажет.
          — Я только что получил разведданные, подтверждающие, что на Гипате есть лагерь нормальных живых орков! Один пьяный эльф проболтался, что случайно набрел на них, шляясь по юго-восточной окраине!
          — Астрал, дай мне сил…
          — Нам нужно немедленно отправиться в их стойбище, найти главного шамана и предложить войти в состав нашей великой державы. Э-э-э, «с сохранением территориальной целостности и культурного наследия». Я не знаю, что все это значит, но главное, чтобы они своей важностью прониклись. Про обязательную армейскую службу мы им потом расскажем. Главное, подход правильный найди: еды пообещать много, бормотухи там… Еще про гоблинобол рассказать. Гоблинов вроде как у них много, а толку от них, поди, мало. Вот и подскажем применение!
          — Хорошо, подскажите, — пробормотал я, закрыв левый глаз и пытаясь снова провалиться в сон.
          — Товарищ майор! Вы, как офицер Хранителей, должны присутствовать на переговорах в качестве гаранта их успешности!
          Ага, проще говоря, в случае чего постараться не позволить оркам украсить свои столбы черепом комитетчика. Но в целом, он был прав. Жаль, что Матрена с Орлом еще не вернулись.
          — Нужно собрать всех Хранителей, которые тут есть, — произнес я, смирившись, что поспать больше не удастся.
          — Их не так много. Понимаете, Империя не посылала сюда никого из ваших, ограничившись сотрудниками Комитета, которые собирают разведданные…
          — Понятно. Но кто-то же все равно прибыл!
          В итоге нас собралась всего дюжина, включая комитетчика, а также главу местного подполья — Семера Эхнатона, который сам нас разыскал. Как выяснилось, он, вместе со своими подельниками, тоже отказался принимать участие в бунте гоблинов и ушел вслед за нами. 
          — Скорее всего, гоблинский бунт был подавлен, по другому и быть не может, — грустно произнес восставший. — Но я решил, что все равно как-нибудь добьюсь встречи с орочьим шаманом!
          День выдался пасмурный и дождливый, тропинки развезло, грязь прилипала к ногам, идти было тяжело и сыро, в особенности там, где протоптанные дорожки заканчивались. Снова мы тащились в сторону орочьего поселения, намереваясь на этот раз все же показаться оркам. Я уже не обращал внимания на призрачных животных — они примелькались, туман тоже не слишком нервировал. А вот страх наступить не туда и умереть от разряда оставался сильным.
          — Империя как-то не слишком проявляет энтузиазма в попытках разобраться, что здесь происходит, — ворчала Лиза, стараясь вообще не касаться земли.
          — Ну почему же? — возразил Твердолобин. — У меня есть все инструкции!
          — При всем уважении, на Гипат следовало телепортировать военный гарнизон, чтобы разогнать зевак, мистиков из Комитета, чтобы вытрясти из дракончиков информацию, и ученых НИИ, чтобы разобраться с этими призраками и молниями!
          — В конце концов так и случится, но пока что это слишком радикально. Вдруг все происходящее здесь — просто какой-то дурацкий розыгрыш?
          — Размах у розыгрыша однако впечатляющий!
          — И тем не менее. Государство не любит оказываться в глупой ситуации.
          Хотя сумерки из-за туч мало чем отличались от ночи, в этот раз мы сумели дойти до поселения орков без потерь. Когда среди деревьев уже виднелись костры и шум доносился вполне отчетливый, нам навстречу внезапно выбежал рыжий, заросший гоблин, возможно — один из тех, с кем мы разговаривали вчера.
          — А-а-а-а! Спасите! Восстание провалилось, они все мертвы! Небесная молния бьет без промаха, ага! И никакая Бляха не помогла!
          Кто бы сомневался! Остается только надеяться, что этот бунт не слишком подпортил настроение орков и они захотят говорить с нами.
          — Ох! И зачем было потакать фантазиям этого сумасброда Чеге? Подумаешь, они затыкают нами дыры в стенах! Ну и что? Я слышал, где-то нами вообще в гоблинбол играют, ага! — голосил гоблин, выдирая волосы из своей рыжей бороды клоками. — Цвет нации — такие, как я — давно научились вертеться. Я умею прятать объедки и притворяться больным, чтобы они брезговали меня пинать. Я — состоявшийся гоблин, я был счастлив, ага! А теперь мне придется отдать оркам все, что нажито непосильным трудом, чтобы они не прибили меня за этот бунт… А-а-а-а!
          Пока я пытался сообразить, стоит ли вступать в диалог с гоблином или сразу идти напрямую к оркам, как Лиза сообщила, что к нам приближается кто-то еще. Гоблин взвизгнул, схватил меня за ногу и попытался спрятаться за моей спиной. Мне же хотелось дать ему крепкого пинка с тропинки, чтоб его прибила молния, но усилием воли я сдержался. Вскоре до нас донесся рык — кот-то говорил на незнакомом языке, а потом в поле зрения появился орк. Он, судя по интонации, ругался себе под нос, хотя может на орочьем языке даже стихи о любви слышатся, как пожелание мучительной смерти? Диким он мне совсем не показался, наоборот — он был экипирован в отличную броню, а в руках держал добротный топор.
          — Здравствуйте, товарищ! — радостно гаркнул Твердолобин, выйдя вперед и всем своим видом демонстрируя дружелюбие. — Мы — гости вашего аллода, и мы пришли с миром!
          Орк остановился и оценивающе оглядел нас всех. Конкретно здесь и сейчас нас конечно больше, но у орка за спиной огромный клан, так что я не чувствовал себя в безопасности.
          — Вы… вы понимаете, о чем я говорю? — спохватился Твердолобин.
          Я тоже усомнился, что орк знает общий язык, но он после паузы заговорил:
          — Разговор говорить будем. Моя любит красиво говорить. А ты, — орк указал топором на гоблина, который все еще прятался за мной, цепляясь за ногу, — умереть!
          — Не-е-ет! — завизжал тот. — Я отдам все мои сокровища! У меня есть клад! Я скажу, где он зарыт — под поваленным деревом за холмом. Там мои богатства. Я отдам все-все!
          — Твоя — глупый вор! Твоя сокровища и так наш! Думал, простим? На колу твоя голова будет лучше думать, гхы-ы.
          Я отметил, что гоблин владеет общим языком куда лучше орка, впрочем, может просто именно этот орк не особо образованный?
          — Мы хотели бы поговорить о сотрудничестве, — снова заговорил Твердолобин, перекрикивая стоны гоблина. — Я уверен, мы можем взаимовыго…
          — Шаман наш умный: видел, ваша много тут. Больше, чем пальцев на руках. Шаман не хочет злить Повелителей. Вы — отдельно, мы — отдельно. Так жили, так жить будем.
          — Кто ваш шаман? Как с ним встретиться?
          — Айхар не говорить с каждый. Наш шаман вести клан. У него забот — что шишек на елке. Добыча дели, гоблин стращай, дочек между воинами рас-пре-де-ляй. Уф-ф. Моя любить красиво болтать, только уставать шибко. Моя пойти отдыхать, гоблину дурной башка резать.
          — А-А-А-А! Пощадите!
          Орк сделал шаг ко мне, поскольку гоблин все еще прятался за моей спиной, но я недвусмысленно положил руку на меч. Почему-то я уже знал, как будут дальше развиваться события. Есть во всех орках нечто объединяющее их вне зависимости от клановой принадлежности: вопросы они решают силой.
          — Нам нужно встретиться с вашим шаманом, — твердо сказал я.
          — Победишь меня — будешь говорить с Архар. Проиграешь — голова твоя висеть на колу рядом с гоблин.
          — Идет.
          — Ну начинается… — послышался из-за спины недовольный голос Лизы.
          У орка было преимущество — он мог двигаться куда хотел, а я только вперед и назад, строго по узкой дорожке, потому что по бокам меня ждал смертельный удар электричеством. Для меня такое положение вещей могло стать фатальным, потому что именно мне — уступающему орку в физической силе, зато превосходящему в скорости, приходилось больше двигаться. Если поразмыслить логически, то биться в таких условиях — чистое безумие, но если довериться интуиции и дать рефлексам себя вести, то шансы орка из заоблачных моментально низвергаются почти до нуля. Может, Рысина права, и я слишком самоуверен и когда-нибудь поплачусь за это? И все же орк двигался слишком медленно, его махи топором были слишком неуклюжими, движения предсказуемыми, и не прошло даже минуты, как я выбил у него оружие. Не сегодня, товарищ Рысина, не сегодня.
          — Ты победить, я держать слово.
          Орк принял поражение с достоинством и, подняв свой топор, сразу прицепил его обратно к поясу. Я доведенным до автоматизма движением протер лезвие своего меча, хотя оно было чистым, и тоже убрал его в ножны.
          — Отведи нас к вашему шаману.
          — Э-э-э, нет! Не такой наша уговор! Ты идти один. Не бойся, орки уважать честный бой... Эй! А этот жалкий гоблин куда деться?!
          Конечно же все следили за боем и никто не обращал внимание на гоблина, который, воспользовавшись моментом, благополучно удрал. Скорее всего орк отправился бы за ним, но у него появились обязательства передо мной, так что поимку беглеца пришлось отложить. Несмотря на уговоры, в орочье поселение я все же отправился один, не считая самого орка. Твердолобин был возмущен таким исходом, но, смирившись, попытался мне потихоньку надавать еще ценных указаний о том, как привлечь новый клан на свою сторону, хотя я не особо слушал. Дипломат из меня так себе.
          — Я дать тебе Священный Орочий Бляха — она помогать делать орчиха хорошо, рожать много орчат. А еще — защищает от Небесного Огня Повелителей. Она пустить наверх, к шаману, — говорил орк, когда мы зашагали с ним к поселению орков. — Не боись! Эта Бляха — настоящая, не та, что у Чеге Варвар была. Что гоблины могут в шаманской магии понимать, гы?
          «Священный Орочий Бляха» представляла из себя костяной предмет, испускающий фиолетовое сияние. Проходя мимо столбов с черепами я морально готовил себя к отправке в Чистилище от удара молнии, внутри все сжималось и рефлекторно хотелось втянуть голову в плечи, но ничего не произошло. Мы с орком спокойно вошли в Поселок.
          — Знай: Айхар не любить долго болтать. Жирной дичи, чужак.
          С этим пожеланием, орк подвел меня каменной лестнице, которую я заприметил еще издали. Она значительно выбивалась из общего вида: вокруг больше не было ничего столь аккуратно, даже искусно созданного. Хотя строение уже заметно поистрепалось за давностью лет, но все еще производило впечатление размерами и рядами квадратных постаментов, на которых полыхали костры. В остальном вокруг в хаотичном порядке громоздились орочьи жилища, не отличающиеся эстетикой, и деревянные укрепления с заостренными кольями. Последствий бунта я не заметил: никто не выглядел уставшим после ночного боя, а гоблины продолжали трудиться за пределами поселения. Сам клан, как я и предполагал, оказался довольно многочисленным. Орки с интересом поворачивали головы в мою сторону, выходили из своих домов посмотреть на гостя, провожали взглядами, и мне было крайне неуютно, хотя агрессии я, как ни странно, с их стороны не ощущал.
          Подойдя к лестнице, я сделал несколько шагов и обернулся. Похоже, на встречу с шаманом мне придется идти одному. Поднявшись по ступеням, я очутился на широкой площадке, где тоже горел высокий костер, возле которого стоял только один орк. Его лицо скрывал шлем из черепа какого-то животного с длинными, загнутыми крючком рогами, на плечах тоже громоздились черепа, амулеты из костей, рассыпанные по всему кожаному одеянию, постукивали друг об друга при каждом движении.
          — Твоя пройти карающий огонь Повелителей, — прохрипел он очень низким голосом.
          Я коротко рассказал, как получил защитный амулет, отметив про себя, что несмотря на устрашающий вид, клан ведет себя по отношению к нам удивительно миролюбиво.
          — Хорошо, моя отвечать вопросы и твоя уходить. Шустро. Повелители велеть быть мирный, не трогать ваша отродье. Но если ты сметь вернуться — орки швырнуть твоя в астрал!
          — У вас есть Повелители? Я думал, орки — свободный народ.
          — Демоны нападать на Гипат, убивать джунский Могучий Маг. Гипат развалиться, и орки остаться одни. Потом явиться они — Повелители. Они сказать, надо восстановить Гипат. Мы им помогать. Они дать орки новый оружие, еда и много раб-гоблин. Они знать все и читать мысль. Повелители жить на севере под охрана древний столб, который бить огонь с неба, как наша.
          — Кто они? Как с ними встретиться?
          — Повелители сами решать, с кем встретиться.
          — Ладно… Э-э-э… хорошо… А что случилось с жителями Поселка? Почему они призрачные?
          — Жители Поселка давно умереть. До моя рождения. Джун-вор являться в наша лагерь — орки жаждать мести. Наша выждать и нападать на Поселок. Моя предок перебить все мягкотелый отродье. Это быть славная охота. Даже джунский Могучий Маг не сметь вмешаться!
          — Но жители вернулись в поселок призраками…
          — Моя нет дела до призраки. Моя не знать, зачем они.
          В голове роилось множество разных вопросов, но я никак не мог разложить мысли по полкам и сформулировать что-то конкретное. Мне нужно было время, чтобы все обдумать. Вспомнив о наставлениях Твердолобина, я без особой веры в успех произнес:
          — Знаете вы или нет, но на других аллодах тоже живут орочьи кланы, и с большинством из них у нас союз…
          — Мы не вступать в союз. Никогда. Империя и Лига скоро умереть — так сказать Повелители. Мы слушать Повелители. Чужаки и орки идти разный путь.
          Ну что ж, я хотя бы попытался. Судя по тону, шаман начал уставать от моего визита, и я решил больше не испытывать его терпение. Растерянный, с расползающимися как тараканы мыслями, я спустился с лестницы, и тот же орк, с которым мы пришли сюда, и вывел меня из поселения. Орочью Бляху пришлось вернуть, хотя на секунду я задумался над тем, чтобы оставить ее у себя. Но на конфликт рядом с целым кланом идти конечно не стал.
          Вернувшись в лес к своим, уже измаявшимся от ожидания, я постарался максимально точно передать слова орка, хотя запомнить и воспроизвести неправильную речь оказалось непросто. Но я боялся, что мог как-то неправильно интерпретировать полученную информацию.
          — Повелители орков, умеющие читать мысли? — повторил Эхнатон, вытаращив искусственные глаза. — Возможно, это просто шарлатаны, сумевшие фокусами впечатлить отсталых дикарей?
          — Но их защитные стелы и впрямь обладают огромной силой, — возразил Миша.
          — Значит, нам никогда не прорваться к негодяям, превратившим великий подвиг в фарс… О проклятый и благостный Тэп, зачем ты дал мне дожить до столь черного дня?
          — Жаль, что орки не согласились присоединиться к нашей могучей Империи, — покачал головой Твердолобин. — Их, конечно, всего одно племя — капля в море. Но какую ценную информацию о Гипате они могли бы нам предоставить!
          — Меня больше волнует, что значит это их «Империя и Лига скоро умрут»?
          — Да, это уже ни в какие ворота не лезет. Что понимают эти дикари? Хотя постойте… Теперь, когда мы знаем об их Повелителях, необходимо заново осмыслить нашу диспозицию. Возможно, орки нам и не нужны. Они всего лишь пешки…
          — Вот только добраться до этих Повелителей куда сложнее, чем до орков.
          В Поселок вернулись глубоко за полночь. Спал я совсем мало и поэтому бездумно плелся за переговаривающимися Лизой, Михаилом и Лбом, мечтая поскорее принять горизонтальное положение и забыться, когда нас неожиданно окликнула жрица Серафима. Еще вчера она не захотела с нами даже разговаривать после того, как историк ди Близар сообщил, что призраки Гипата призваны магией Света, поэтому я удивился, увидев ее. Мы вчетвером остановились, чтобы послушать, что она хочет нам сказать.
          — Я тут подумала, — замялась она, смущенно пряча глаза, и еще щеки зарделись сильнее обычного. — Предположим, ваши изыскания верны, и здесь применена магия Света. Только предположим… О, Тенсес, об этом даже думать тяжело! Знаете, когда мне только пришло это письмо Избранного, я по недосмотру бросила его в раздел «Срам». Ну, он для всякой срамной почты с рекламой непотребства. Вроде брошюр «Эльфийские попки: дразнить нельзя насиловать». Слава Свету, потом я все-таки открыла письмо. А ведь могла и не попасть сюда вовсе…
          — Понимаем.
          — Слушайте! Мне кажется, жители Поселка не просто фантомы. Их Искры, должно быть, все еще здесь, томятся в прозрачных телах, не в силах вырваться. Мы должны найти способ помочь им!
          — Как?
          — По Поселку ползут слухи о местном клане настоящих орков…
          — Мы там уже были. И разговаривали с их шаманом.
          — Как?! Так это правда?
          — Правда. Но орки ничем не помогут призракам.
          — Они должны хотя бы знать, что случилось с Поселком!
          — Конечно. Это орки когда-то убили всех жителей. Но это было давно, еще когда аллод держал джунский Великий Маг.
          — Тка-Рик? А почему он не вмешался? Почему не защитил?
          — Наверное, ему совсем не стало дела до обычных людей, — пожал плечами я.
          — Эти Великие Маги так заняты глобальными проблемами, что не замечают бед простых смертных… Должен быть какой-то способ помочь им! Вот если бы мы могли поговорить с этими призраками… Но как? Они же просто повторяют одно и то же!
          — Тот призрак, на которого ди Близар воздействовал артефактом Тьмы, на несколько секунд сумел выбраться из оков.
          — Но потом он исчез!
          — Быть может, он освободился?
          — Не думаю…
          — Нет-нет-нет, прибегать к магии Тьмы — это немыслимо! — запротестовала Серафима. — Так мы точно не поможем этим несчастным!
          — Они застряли между мирами, — задумчиво произнесла Лиза. — И живым до них не докричаться.
          — Можно попробовать поговорить с ними на их языке, — вдруг сказал я.
          — Что ты имеешь в виду?
          — Гоблин из Чистилища может сделать меня призраком, он сам об этом говорил! Если я вернусь сюда в таком же бестелесном виде, что и жители Гипата, тогда, возможно, смогу пообщаться с ними по-настоящему, на равных?
          — Что?! Ник, ты же не собираешься… Это слишком даже для тебя!
          — Я просто попаду в Чистилище и поговорю с этим гоблином. Вдруг он сможет вернуть мою душу сюда в виде призрака на время…
          — А если нет?
          — Тогда я просто воскресну.
          — Не-е-е-т, — Лиза замотала головой и даже засмеялась, словно пытаясь убедить себя, что я шучу.
          Но я не шутил.
          — Я умру как-нибудь… максимально аккуратно. Здесь же полно лекарей, меня воскресят!
          — Это может сработать, — поддержала меня Серафима, и Лиза уставилась на нее с таким видом, будто хотела испепелить на месте.
          — Может быть тогда вы сами совершите этот благородный акт самоубийства и поговорите с гоблином?! — процедила она.
          — Я никогда не умирала и даже не знаю, как он выглядит, — смутилась Серафима.
          — Он там один, так что не перепутаете!
          — Подожди, Зизи, — прервал ее я. — Идея моя, значит и воплощать ее мне. Гоблин почему-то упомянул о призраках в разговоре со мной… Совпадение это или нет, но нужно попробовать. Обещаю, что воскресну! Мне и самому пока не хочется умирать насовсем.
          — Миша, он же шутит, да? Скажи мне, что он шутит!
          Они смотрели на меня с абсолютно одинаковым выражением лиц: как на надоевшего им сумасшедшего — с сочувствием и раздражением.
          — Нет, он не шутит.
          — Значит так, я его подержу, а вы тащите веревку, — сказал Лоб. — Свяжем, положим в уголке, пусть полежит, очухается…
          — Просто проследите, чтобы мое тело не растащили по частям, пока я буду в Чистилище, — вздохнул я.
          — Возможно, уговорить гоблина нарушить привычный ритуал непросто, — медленно проговорила Серафима. — Но все мы знаем, что он любит — мирру. Я дам ее вам столько, что он не устоит!
          — А как она оказывается в Чистилище? — задал я давно мучивший меня вопрос. — Ведь мы не попадаем туда… ну… физически.
          — О, это уникальная магическая субстанция! Достаточно, чтобы она была у вас при жизни.
          — Ничего непонятно, но очень интересно, — пробормотал я.
          — Ник, давай так. Сегодня ты не будешь ничего предпринимать, — сказал Миша, начав старательно натирать стекла своих очков. — Нам всем нужно поспать! А завтра, на свежую голову решим, что делать.
          Согласившись на этот маленький консенсус, мы зашагали к деревянной постройке в центре Поселка в тягостном молчании. Уснул я почти мгновенно и никто меня не разбудил на ночное дежурство. Однако на следующий день ничьих надежд я не оправдал. Пришедшая мне в голову мысль как будто только окрепла во сне, и своим намерениям я не изменил, вызвав всеобщее разочарование.
          — Все будет нормально, я обещаю! — пообещал я и, нахмурившись, добавил: — Вы должны доверять мне.
          — Дело не в доверии, Ник, — покачал головой Миша.
          — Нет, именно в нем! Я знаю, что иногда совершаю поступки, которые трудно объяснить здравым смыслом, но я просто чувствую, что прав. Понимаешь?
          — Понимаю, только… нет, подожди. Послушай, Ник! Хранители часто осознанно подвергаются смертельной опасности, это нормально. Издержки профессии. Но это не значит, что инстинкта самосохранения не должно быть вообще! Ты даже не замечаешь, что в твоей голове стерлась какая-то… грань. Не знаю, в какой момент это произошло.
          — Грань?
          — Это не только мое мнение.
          — Никакая грань в моей голове не стерлась! — начал злиться я. — И не надо смотреть на меня, как на психопата! Я чувствую опасность, я знаю, когда иду по самому краю. Я не могу это объяснить, не могу понять, откуда это взялось, просто… будем считать это моей интуицией, ладно?
          — Это и пугает, что ты сам ничего не понимаешь и не можешь объяснить, — вмешалась Лиза. — Ты не мистик, не маг разума, и эта твоя… «интуиция» больше смахивает на слепую веру в собственную неуязвимость! Не заигрывай со смертью, Ник, ты не заметишь, как она тебя переиграет.
          Я помолчал несколько секунд, а потом повернулся к молчавшему Лбу.
          — Ну, а ты что скажешь?
          Лоб промычал что-то нечленораздельное, переступил с ноги на ногу, почесал затылок, и наконец произнес:
          — Помните Великого Схимника Зосиму с Эльджуна? Так-то он тоже балакал, что Нику нужно найти в себе истинную Веру и все такое. И ведь тогда Ник один пошел к этим демонюкам в Край Вечной Ночи и даже вернулся живой, гы! Может оно и правда того… просто верить нужно, а не объяснения искать?
          Судя по сосредоточенному лицу, Миша придумывал, как максимально убедительно отбить эти слова, но тут внезапно сдалась Лиза:
          — Ладно! Хорошо! Просто отлично! Никто ничего не понимает, но мы будем снова просто верить, что и на этот раз пронесет и ничего страшного не случится! Все в лучших традициях Зосимы! Уверена, он тобой гордится!
          — Очень даже может быть…
          — Я сварю тебе отвар из волчьей ягоды. Из тела легче вывести яд, чем залечивать смертельные раны. И постарайся не задерживаться на том свете!
          — Матрена нас всех покарает, — скорбно посулил Лоб, и мы все одновременно издали глубокий вздох.
          Если вторую свою смерть — на арене Гипата — я списал на досадную случайность, которая может случиться со всяким, то третья претендовала на самый нетривиальный эпизод моей биографии. Самоубийство! Надеюсь, если этот факт попадет в мое личное дело, то он будет изложен с максимальными подробностями, иначе близкого общения с психиатром мне не избежать.
          На приготовление яда Лизе понадобилось больше времени, чем я думал, потому что она попутно варила противоядие. Умирать все-таки было страшновато, и вынужденное ожидание не прибавило мне энтузиазма. И все же третья смерть оказалась самой легкой: я просто провалился в темноту, словно просто уснул, обложившись миррой, а проснулся уже в Чистилище — впервые одетый точно в то, в чем и умер, зато без оружия. Быстрым шагом, уже не обращая внимания ни на что вокруг — в первый раз что ли? — я подошел к гоблину.
          — Опять без очереди? Ну совсем обнаглели!.. А-а-а, это ты. Что-то быстро в этот раз! Зачастил ты сюда. Эх, не к добру это…
          — Я хочу, чтобы ты вернул меня в мир в виде призрака! Это возможно?!
          У гоблина чуть нимб с головы не свалился. Он вытаращился на меня открыв рот, пожевал губами, хмыкнул и только потом произнес:
          — А тебе зачем?
          — Неважно! Хочу проверить одну теорию. Так возможно или нет?
          — Ну так-то можно, конечно… Но надо ли? Для призраков стен не существует. За бабами в бане подглядывать опять же, и кочергой никто не отметелит! Только стоит ли оно настоящей жизни?
          — А ты меня только на время призраком верни. На часок! Сможешь?
          — Э-э-э, нет, так не годится! Это против правил!
          — Чьих правил? Кто их установил? Я думал, здесь ты главный…
          — Ты давай мне зубы не заговаривай! Ишь ты… на часок… Сказано — нельзя, значит нельзя!
          — А за мирру?
          — Нет!
          — За очень много мирры!
          — Нет, говорю, не положено так! Даже за много мирры!.. А сколько, кстати, мирры?
          Мирры у меня было много. Серафима отдала мне все, что у нее имелось в запасе, и теперь я доставал бесконечные склянки из ставших вдруг бездонными карманов.
          — Ты что, Церковь ограбил, ирод?
          — Нет, конечно. Работа опасная, вот и запасся. Ну так как, договорились?
          Гоблин отнекивался, но глаза у него азартно блестели, и я старался его дожать.
          — Я быстро — туда и обратно, никто даже не узнает!
          — Ну ладно, — сдался он в конце концов. — Но вовсе не из-за мирры! Нравишься ты мне, так уж и быть, пущу ненадолго.
          — На час…
          — На полчаса! И это единственный раз, учти! Больше я такого не допущу, даже если ты мне всю мирру Сарнаута притащишь!
          Чистилище со всеми его призрачными и не очень обитателями начало таять, и через секунду я вдруг оказался в просторном зале, набитым толпой почти под завязку. Через маленькие оконца не проникал свет, но костер внутри помещения разгонял темноту. Тихие разговоры едва различимо шелестели тут и там, но большинство обитателей спало. Лежащий передо мной человек тоже казался просто спящим.
          Нет, это было совсем не то, что смотреться в зеркало. В отражении все привычно. А видеть самого себя в живую, настоящего, — словно смотреть на чужака, хотя и смутно знакомого. Рядом с напряженными лицами сидели Лоб, Лиза, Миша и Серафима, так пристально глядя на мое тело, будто ждали, что я сейчас оживу.
          — Мы же его увидим? Ну… призрака?
          — Не обязательно. Это малоизученная область магии…
          — Надеюсь, меня за дуру никто не примет… Ник, если ты здесь, дай знать!.. Ох, никогда еще себя так глупо не чувствовала.
          Я дотронулся до плеча Лизы, но моя рука прошла сквозь нее. Сам себя я видел очень отчетливо, да и тело свое чувствовал. Но может, это мой разум пытается убедить сам себя, что все нормально и ничего страшного со мной не происходит? Лиза не заметила моего прикосновения. Ну что ж, значит и нет смысла терять здесь зря время. Проверять, могу ли я ходить сквозь стены, я не стал, чтобы не ломать себе мозг, и спокойно вышел на улицу через двери.
          Почему-то я ожидал, что теперь призрачные жители Гипата обретут плоть и кровь, по крайней мере для меня они станут осязаемыми, но призраки оставались призраками. Легкий укол разочарования сменился воодушевлением, едва я подошел ближе. Несмотря на бесплотные тела, на лицах все же оказалось куда больше эмоций, что делало их почти живыми. Они больше не походили на кукол, во взглядах сквозили усталость и обреченность, а от улыбок не осталось и следа. Тем не менее, они по-прежнему стояли строго на одном месте.
          — Ты не из наших. Чтоб я сдох! Что твориться-то? Ничего не понимаю!
          Я уставился на здорового мужика, принадлежавшего хоть и человеческой расе, но размерами напоминающего орка. Кажется, местный воевода, и мы выполняли какое-то его задание. Мне было все равно, к кому обратиться, поэтому я шагнул к нему.
          — Кхм… э-э-э… я… прибыл сюда для участия в Спектакле, — кое-как сформулировал я. Слова отчего-то находились с трудом. — М-м-м… нас пригласили пройти Путь Избранного.
          Призрак посмотрел на меня немного безумным «пустым» взглядом.
          — Путь Избранного… Да… Избранные идут путем Ат-Зако, повторяют его подвиги… — протянул он, а потом вдруг гаркнул, будто его кто-то укусил: — Лучше б я сдох! Ничего не помню! Слышишь? Ничего! Драки с Заком тоже не помню! Заруби себе это на носу!
          — Хорошо-хорошо. Я здесь для того, чтобы…
          — Я не хочу ни с кем разговаривать… Оставь меня! Хотя… постой, скажи… староста, аль еще кто другой говорил что обо мне? Прогнать там меня хотел? Нет?
          — Да вроде бы н…
          — А драконы про меня там ничего не калякали? Меня ж сам Ат-Зако и прихлопнул! Подвиг не подвиг, но с драконов станется. Пойди, мол, пристукни Горта воеводу, повтори ат-заково достиженьице…
          — Нет, не слышал такого.
          — Уф-ф… Чтоб я сдох! А блин, я уже сдох, — произнес призрак и неожиданно расхохотался, правда через несколько секунд его смех перерос в надрывный стон, от которого у меня по спине прошел озноб.
          Я рефлекторно сделал шаг назад, хотя он и не мог мне ничего сделать, и уже собирался подойти к кому-нибудь другому, как воевода сказал почти нормальным голосом:
          — Самый главный подвиг Ат-Зако — орков мочить. Это он обожал! Каждое утро вместо гимнастики — десять орочьих туш в художественную горку свалить.
          Такие резкие перемены настроения навевали мысли о раздвоении личности, но пока на передний план вышла адекватная часть его сознания, нужно успеть воспользоваться моментом.
          — Похоже, что этот его подвиг плохо аукнулся жителям Поселка. Орки убили их всех.
          — Вот как… Значит, Поселок орки вырезали? Все из-за того, что меня уже в живых не было — вот они и осмелели. Попробовали бы орки напасть при живом мне.
          — За что вас убил Ат-Зако?
          Воевода дернулся и скривился, как от зубной боли, и устало махнул рукой.
          — Хороший он был. Не то что я, паскудник… Сам бы орков поубивал, только что я им, полупрозрачный, как бабская пижамка, сделать могу?
          — Что с вами случилось?
          — Что случилось? — вдруг агрессивно ответил он, вонзив в меня яростный взгляд. — Застряли мы в этой пьеске, одно и то же долдоним, вот, что случилось! Уйти не дают, пойла нет никакого, по башке кого огреть захочу — шиш. Не мужик, а туман в портках. Хочу снова жизнь чувствовать, ветер гривой ловить, баб за ляжки мацать, вражину лупить по шее, чтоб искры из глаз…
          Его приступ злости прошел так же внезапно, как и начался, и призрак неожиданно заплакал. Здоровый, похожий на орка мужик стоял, опустив голову, и его широченные плечи судорожно вздрагивали.
          — Тошно мне от себя. Никак простить себе не могу, что Ат-Зако прирезать пытался. А кабы он меня не порешил, я б и Поселок от орков защитить смог, все живы были б сейчас… Мы на доброту ат-закову подлянкой ответили, вот и подвесили нас между жизнью и смертью, как курицу ободранную кверху гузкой…
          — Те, кто вырезал Поселок, тоже уже мертвы. Прошло триста лет. Сейчас на Гипате остались равзе что их потомки.
          — Живые?
          Я промолчал.
          — Помню, как Ат-Зако меня на клинок насаживает, перед глазами прямо так и стоит… Но мне-то и поделом! А остальным каково? Дети их убийц рядом живут, воздухом дышат, кабанятину уплетают! Если бы я только мог искупить вину, если б только мог держать топор, всех орков бы порешал…
          Воевода снова начал выходить из себя, и на этот раз я решительно отошел от него, не став продолжать диалог. Вокруг полно других призраков, и, возможно, некоторые из них несколько более сговорчивы. Мой взгляд упал на кузнеца Бабура, которого я недавно «сломал», отдав фальшивые инструменты. В призрачном мире он выглядел таким же недовольным, как и в реальном, а когда посмотрел на меня, нахмурился еще больше.
          — Ты не из наших, — слово в слово повторил он за воеводой.
          — Да.
          — Я умер или нет? Не понимаю…
          — Да, сожалею.
          — Это староста во всем виноват, я тебе говорю! Подлая душонка! Во что он нас втянул?! Все крутил что-то, юлил… вот результат. А воевода — предатель поганый! Отправил его Зак на тот свет. И мы что ль туда же угодили?
          — Это я и пытаюсь выяснить.
          — Как чувствовал, валить мне надо было из Поселка, — запричитал он, не давая мне вставить и слова, — лучше через горы пробиваться, чем теперь болванчиком торчать и избранных за шилом посылать. Сколько их тут! Не Поселок — проходной двор. И толку-то с них, с этих Избранных. Да если б я с каждого избранного брал хотя бы по грошу, уже б дворец себе отгрохал! Только к чему он мне теперь?
          Я развернулся, чтобы уйти. Наверное, если б меня заперли в призрачном теле и заставили повторять один и тот же текст, я бы тоже не сдерживал эмоции, но мне нужно найти кого-то, с кем можно спокойно поговорить!
          — Стой! — крикнул Бабур, и я обернулся. — Как я умер?
          — На ваш Поселок напали орки.
          — Орки… А я ведь помню… вспомнилось что-то: огонь везде, дым глаза застит, тени огромные вокруг шастают и крики в ночи… Да, так все и было… так и было…
          Я не нашелся, что сказать. Наверное глупо утешать призрака, тем более призрака человека, который умер триста лет назад, но мне все равно было его жаль, ведь боль он испытывал здесь и сейчас. Никаких слов я не придумал, но вместо этого вспомнил о зазывале у ворот поселка — Эрфаре! Вот у кого язык подвешен. Быстрым шагом я направился туда. Сколько у меня осталось времени из отпущенных тридцати минут? Эрфар, как и все, стоял на своем обычном месте, и конечно не мог не заметить идущего меня.
          — Да-да, я не из ваших.
          — Что со мной? Ничего не понимаю!
          — Мне жаль, но вы все мертвы, а у меня мало времени…
          — Ох, все, что помню… как вчера, чужак… в смысле Избранный, он ушел от нас.
          — Это было не вчера. С тех пор прошло триста лет, а Зак — покрытая пылью легенда.
          — Что? Что ты говоришь?
          — Вы должны мне рассказать, что происходит, все, что знаете, что помните!
          — Что помню… Мы его, Зака, приютили, накормили, обогрели, лучшую избу выделили, поросенка молочного закололи. Двух. Пару раз он помощь Поселку оказал. Совершенно добровольно. Добрейшей души был человек. Мужественный воин. Настоящий Избранный. А потом… потом мы его с почестями проводили. И он ушел, преисполненный благодарности. Так все было. Не сойти мне с этого места! Если ваши легенды что иное говорят — врут! Врут и не краснеют!
          — С вами что случилось? Это вы помните? Как вы здесь оказались?
          — Пропали мы, как в сон провалились, раз — и все. И кто мы сейчас? Живые аль мертвые? Мертвые все ж поди. Торчим на одном и том же месте, твердим одно и то же. Поселок вроде наш, а вроде и нет. Избранных вокруг, как свиней. Рот заученные слова сам произносит, а душа болит, наружу рвется. Чертовщина какая-то. Спаси нас! Ты же новый Избранный. Я вижу. Помоги нам, добрая душа!
          — Если бы я знал, как, — покачал головой я. — Вы точно ничего не помните? Каких-нибудь… Повелителей, которые устроили этот Спектакль и привели сюда новых Избранных?
          — Нет, ничего. Что было раньше — помню, а потом — как отрезало! Я даже не помню, как я умер!
          — Орки атаковали ваш Поселок, — вздохнул я, уверенный, что жители Поселка имеют право знать это. Я бы на их месте точно этого хотел.
          — Проклятые дикари! Теперь я, кажется, начинаю вспоминать тот страшный день. Да, они напали ночью. Я вызвал огонь на себя, сражался как бешеный волк, пока орочьи трупы не заслонил от меня свет факелов и горящих домов. Я сделал все, что мог! Теперь я спокоен, зная, что погиб с честью, защищая своих односельчан…
          — Орки? Эти недоноски?
          Я повернулся к заговорившему призраку, стоявшему неподалеку и заинтересованно слушавшему разговор. Его имя мне запомнилось хорошо — Хадор!
          — Как они смогли застать нас врасплох? — он схватился за голову и наверняка бы забегал туда-сюда как ошпаренный, если б мог. — Наверно, это случилось, когда мы устроили проводы Зака. Я сильно напился в тот вечер и с того момента ничего не помню. Видать тогда меня и порешили. Обидно-то как! Даже последнего боя своего не запомнил… А как мы с Заком славно сражались вместе! Кабанов били, панцирников ковыряли… А скелеты, скелеты в Мертвом городе? Вот так культурно отдыхать надо — вся хандра в миг уходит. Это вам не эрфарово паскудство — яд жрать и глюки ловить.
          — Эй! — возмутился Эрфар. — Это ведь деликатес, глупышка, капельку жабьего яда под язык… Сейчас бы закинулся ядом, может приснилось бы, что живой.
          — Тьфу! Мрак это все. Ат-Зако бы не одобрил. Что с ним стало, ты знаешь?
          — Этого никто не знает, — ответил я.
          — Мы были друзьями… А теперь я здесь. Проклятье! Где война, где бабы? Жуть, что эта призрачность с нами сотворила. Время тянется — словно кто в часах горло удавкой затянул, вот песчинки и пролазят еле-еле, по одной в год… Да, часы как годы тянутся, прям как в тот раз, когда мы с Ат-Зако в засаде ждали, пока Циклоп свалит. А он все стоял, зараза. У меня даже анекдоты кончились. А Ат-Зако хоть бы хны. Циклопа терпел, байки мои терпел, даже муравьев под рубахой — не почесался ни разу. Кремень, а не мужик. Скучаю я по нему, по денькам старым.
          Хадор замолчал, и Эрфар тоже ничего не добавил. Они стояли прикованные каждый к своему месту, с опущенными взглядами, думая о своем, и походили на потухшие свечи, от когда-то пылкого огня которых теперь остались лишь тонкие струйки дыма. Я смотрел на них, как никогда осознавая, что в мире есть очень много вещей, которые гораздо страшнее обычной смерти. И сейчас передо мной была одна из них.

    Глава 5

    • Нравится 1
     Поделиться

    "Вестник Сарнаута" - дайджест за июнь'21


    Новости

    Особое мнение

    Интервью

    Геймплей




    Творчество игроков















    Кроссворд
    Юмор


    Обзоры
    Замесы и стримы



















    Юмор

    « май июль »


    Обратная связь

    Рекомендуемые комментарии

    Комментариев нет



    Гость
    Добавить комментарий...

    ×   Вставлено с форматированием.   Восстановить форматирование

      Разрешено использовать не более 75 эмодзи.

    ×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отображать как обычную ссылку

    ×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

    ×   Вы не можете вставлять изображения напрямую. Загружайте или вставляйте изображения по ссылке.


×
×
  • Создать...

Важная информация

Пользуясь сайтом, вы принимаете Условия использования